Счастливые Рождества Евы

1.3

Почти всю дорогу от агентства недвижимости до архитектурного бюро шеф поглядывал на притихшего Андрея Вешнина. Не свойственно было парню такое молчание. Андрюша хоть и спокойный парень, но сегодня реально — словно воды в рот набрал.

По прибытию в «Чудо-дом» Герман Осипович отпустил с миром остальных сотрудников, присутствовавших на переговорах с риэлторами, а Андрея позвал к себе в кабинет.

- Ты чего такой тихий, Андрюш? Случилось что?

- Да нет, Герман Осипович, всё в порядке, просто…

- Ну? Говори-говори…

- Не идёт у меня из головы эта Ева…

- А — сокровище Сергея Витальевича?

- Она...Вот вы только не смейтесь: она когда в кабинет влетела, у меня аж сердце замерло. Сбилось с ритма. Теперь вот никак обратно не могу вернуть тот самый ритм, к которому привык…

- Ну, не страдай, дружочек. Ты у меня — самый подающий надежды кадр и я для тебя готов сделать, что угодно, лишь бы не ты вздумал из моего бюро уйти.

- Да я и не думал. Бабушка всегда говорила: «От добра добра не ищут». А уж столько добра, как от вас, я давно уже ни от кого не видел!

- Бабушка твоя молодец. Ну а я, чтобы ты у меня не выходил из строя, постараюсь устроить всё так, чтобы на съёмку ты с этой Евой ездил. Признаюсь честно: не будь я женат, сам бы за этой штучкой приударил. Да староват я для неё. По возрасту вы с ней больше друг другу подходите. И общий язык, я уверен, найдёте...Ну а не сработает поездка на съёмки — подкину Сергею идею организовать совместный корпоратив. А что? Наше мужское братство нужно разбавить женским обществом. А им как раз наоборот — рыцари и джентльмены не помешают.

- Вот не зря вы начальник! Мне бы и в голову такое не пришло!

- Ничего, Андрюш, у тебя всё ещё впереди. Давай-ка, поезжай домой, утро вечера мудренее — завтра обдумаем нашу стратегию во всех подробностях!

Однако никаких стратегий обдумывать не пришлось. Некоторые знакомства, видимо, действительно зарождаются на небесах. Щёлкает невидимое реле и две судьбы останавливаются на параллельных линиях. Правда, никакой ангел не может на сто процентов вмешиваться в течение реальной жизни. Он отчаянно подаёт знаки предназначенным друг другу людям. Иногда они их понимают и считывают, а иногда остаются глухи и слепы...Так и бредут до конца жизни по параллельным линиям, которые никогда не пересекутся — даже в бесконечности, в вечности… А другие чувствую притяжение такой силы, что преодолевают все законы — космические и математические — и стремятся друг другу в объятья.

Ну, до объятий в нашей истории далековато, но реле уже щёлкнуло.

Ева возвращалась домой, не то, чтобы довольная собой, но с ощущением качественно выполненного огромного объёма работы. Пусть и привычной. Но в нынешнем её состоянии это было ОЧЕНЬ много. «Валеро» своим звонком разбередил начавшую затягиваться душевную рану. И мамино приглашение на совместное Рождество добавило на эту рану соли. Одиночество затянулось петлёй вокруг шеи. Все успехи и достижения, все таланты и способности вдруг оказались не способны справиться с одним-единственным состоянием души.

О-д-и-н-о-ч-е-с-т-в-о…

«Один в поле не воин» - до кучи всплыло в памяти и Ева едва не расплакалась. В своей работе ей приходилось встречать различные типы человеческих отношений. И одиноких людей ей попадалось немало. Они тоже все разные. С первого взгляда и не поймёшь: тяготиться человек одиночеством или наслаждается тем, что он один.

Ева, вот, тоже какое-то время наслаждалась. Когда отошла первая обида. Когда появилось много времени лишь для себя, любимой. И заработанные деньги теперь можно было тратить только на себя. И вдруг оказалось, что для себя-то она жить и не умеет. Ей надо — для кого-то, ради кого-то. Пока мама жила одна, они друг для дружки служили «костылями» в своей одинокой жизни. Но теперь у мамы есть Максим Николаевич, а Ева…

А Ева одна...Одна...Одна…

Снег за окном всё усиливался. Дворники на ветровом стекле едва справлялись с работой. А тут ещё эти мысли, вгрызающиеся в мозг, отвлекающие от дороги. Ева опомнилась только тогда, когда услышала звук, который мог означать лишь одно: она смачно «поцеловала в зад» идущую впереди машину. Вот тут и мысли об одиночестве из головы выскочили и пробоина в рождественском настроении значительно углубилась.

Закусив губы и вцепившись в рулевое колесо, Ева следила за взмахами дворников и не решалась выйти из машины.

Хозяин автомобиля, в который она врезалась, тоже не сразу выполз из комфортного тепла салона под снежную вьюгу. Потоптавшись у заднего бампера, он решительно направился к машине Евы, рванул дверцу на себя и…

И замер.

Ева ждала отчаянных воплей, трёхэтажного мата — чего угодно. Но только не того, что симпатичный молодой мужчина в скандинавской шапочке со смешными кисточками на кончиках удлинённых «ушек», увидев её, удивлённо замрёт на проезжей части, выслушивая сигналы машин, которым приходилось огибать «поцеловавшиеся» автомобили.

- Глазам своим не верю...Это вы! Я ведь только что о вас думал!

Вспомнить всех своих клиентов Ева никогда бы не смогла. Лицо мужчины показалось ей смутно знакомым, но где и когда они встречались — одному Богу известно.

- Мы знакомы? - несмело откликнулась она.

- Можно и так сказать...Правда, моего имени вы не знаете. Андрей Вешнин, архитектурное бюро «Чудо-Дом».

И Ева тут же вспомнила стол в кабинете начальника и мужчин — как на подбор, в тёмных деловых костюмах.

- Ах, да...Мне для вам нужно объекты отснять.

- Да. И, похоже, меня к вам в напарники определят.

- Если вам успеют машину сделать. Сильно я вас стукнула?

- Да ерунда на самом деле. У меня сосед в авто-сервисе работает, я его озадачу.

- Как вы думаете, во сколько ремонт обойдётся. Я всё оплачу!

Андрей покачал головой. А потом вдруг его лицо просияло:

- Знаете что, деньги мне не нужны. Вот если бы вы согласились со мной поужинать — то инцидент и вовсе можно было бы считать исчерпанным. Тут недалеко есть местечко, где вкусно кормят. Ну, что скажете?

Что могла сказать Ева, несколько минут тому назад убивавшаяся из-за собственного одиночества и имеющая сейчас перед собой объект мужского пола, причём не худший объект. Образован, самодостаточен, вежлив. Убудет с неё, что ли? Когда она в последний раз ужинала не дома? А ужин дома чаще всего сводился к разогретым замороженным овощам и отварной рыбе.

- Я согласна, - решительно ответила Ева.

- Ну, тогда ориентируйтесь на свет моих задних фар...Ну, вернее того, что от них осталось…

Через двадцать минут Ева и Андрей сидели в небольшом уютном ресторанчике, за столиком, покрытом скатертью в крупную синюю клетку.

- Мне нравится, что здесь еда не пафосная, а как у бабушки в гостях. Пюре, котлетки, варенички со сметаной…

- Даже вареники делают? Тысячу лет вареников не ела!

- Вот мы тогда их сейчас и закажем!

Андрею понравилось, как Ева повела себя — никакого жеманства, никакого кривлянья, никакого томного «ой, я на диете!». Открыв меню, она едва слюной не захлебнулась. И сразу заявила:

- За ужин плачу я, раз вы на ремонт денег брать не хотите. И если замечу, что вы мухлюете, пытаетесь заказать маленькие порции или самую дешёвую еду — обижусь!

В результате они съели по порции нажористой солянки со сметаной, по тарелке вареников с творогом и тоже со сметаной, а на десерт взяли по пирожному с кофе.

Андрею было хорошо. У него возникло ощущение, что его Ангел обнял — такими радостью и светом окутало его душу. С Евой они общались, как старые знакомые и это ощущение единения и взаимопонимания крепло с каждой минутой. Особенно после того, как Андрей предложил перейти «на ты» и Ева снова не стала ломаться и набивать себе цену.

- А ты всегда хотел стать архитектором? Мне почему интересно: я вот оглядываюсь на детство и никак не могу вспомнить, были ли у меня какие-то пожелания по поводу будущей профессии. Ну, в детстве понятное дело — то продавец, то доктор, то учитель...А потом как-то резко — в моём случае — наступила взрослая жизнь. Я не успела сориентироваться и опомниться, не поняла, чего я хочу. В итоге вымучила шесть лет финэка — не понятно, зачем.

- Ну, думаю умение делать расчёты в нынешней профессии лишним не считается.

- О, да, считать-рассчитывать-пересчитывать… Но вернёмся к архитектуре!

- Боюсь, мне придётся тебя разочаровать. У меня не было никаких терзаний и размышлений по поводу того, куда идти после школы. Прямая дорога лежала в архитектурный. Прямая потому, что у нас в семье все мужчины - архитекторы. Дед, отец, теперь я...Но меня никто не заставлял продолжать династию. Мне самому было интересно...Я же бывал на рабочих местах у отца и деда, прислушивался к разговорам, смотрел проекты на бумаге и изготовленные в виде панорам...А потом однажды приезжал на место закончившейся стройки и видел, как тот дом, что стоял на подложке из зелёного бархата, изображающей травку, вырос в реальности. И наблюдал, как счастливые люди въезжают в вожделенные квартиры. И даже пытался фантазировать, как им в этих квартирах живётся...Как видишь, лирики во мне тоже хватает, хотя технарей часто считают чёрствыми и прямолинейными.

- Ну, хоть немного ты меня успокоил. В том плане, что материальное и лирическое вполне способны уживаться в одном человеке. Дело в том, что мне всегда нравилось фотографировать. Нет, не могу сказать, что до дрожи в коленках мечтала стать фотохудожником — но такие мысли периодически окапывались в моей голове. На нынешней работе я частично реализую свои таланты. И для души подрабатываю. Но вот уйти в свободные мастера — нет, не решаюсь…

- Почему?

- Честное слово, не знаю…

- Хорошо. Не стану напрягать. Возможно, нам удастся отыскать ответ на этот вопрос вместе. Ты ведь не откажешься продолжить наше знакомство?

- Ну, нам же ещё предстоит совместная работа…

Андрей как-то сразу погрустнел. Его словно в один момент с небес на землю опустили.

- Я имел в виду нечто большее. Работа работой, но хотелось бы узнать тебя получше…

Ева смело посмотрела Андрею прямо в глаза:

- Зачем?

И тот решил не юлить, не притворяться, не выдумывать нелепых причин.

- Ты мне очень понравилась. Как только увидел тебя в кабинете твоего начальника — голову потерял. Так что это не только твоя вина, что ты машинке моей «пинка дала». Я ж ехал и ничего вокруг себя не видел. И не знал, что такое придумать, чтобы оказаться с тобой наедине в неофициальной обстановке и вот, видишь…

Андрей развёл руками, а Ева засмеялась:

- Похоже, за нас с тобой уже всё решили! Я, конечно, не о тебе думала в момент аварии, но тоже мысли крутились вокруг собственного одиночества и приближающегося любимого праздника.

- Любишь Новый год?

Ева покачала головой.

- Католическое Рождество. У меня польские корни. Ну и так получилось, что мы празднуем Рождество в конце декабря.

- Как интересно!

- Если хочешь, можешь отпраздновать нынешнее Рождество вместе с нами, - это вылетело так быстро, просто и естественно, что Ева даже не успела испугаться собственной смелости.

- А с вами — это с кем?

- С моей мамой, её новым мужем и со мной. Сыновья Максима Николаевича, к сожалению, не смогут в этом году приехать. Мама переживала, что нас так мало будет. У нас гостям всегда рады!

- Я польщён. Спасибо за приглашение. Что от меня требуется?

- Да ничего особенного. Единственное - у нас принято подарки не в новогоднюю ночь, а в Рождество вручать. Облегчу тебе задачу: мой отчим уважает хороший коньяк, мама собирает книги по цветоводству. Вообще они жуткие огородники, по пути с дачи и познакомились. Ну, они тебе об этом сами расскажут.

- А тебе? Что подарить тебе?

- Ничего не нужно. То, что я буду в этот вечер не одна — самый большой для меня праздник.

- Хорошо. Договорились. Ещё один момент — мне нужен твой телефон. Чтобы больше никогда-никогда тебя не потерять.

- Гони свой мобильник — напишу.

Протянув Еве телефон, Андрей заворожённо следил за её пальцами. Добавив номер своего телефона в список контактов, Ева нажала на кнопку вызова. В её сумочке тихонько заиграла музыка и она нажала на отбой.

- Ну вот, теперь полный порядок: ни ты меня не потеряешь — ни я тебя. И, похоже, нам пора попросить счёт. В ресторане больше никого нет и официант уже минут пятнадцать в нашу сторону нервно посматривает.

- Что ж, отпустим его домой. А вот тебя бы мне отпускать не хотелось, но не хочу искушать судьбу. Я и так сегодня получил от неё больше, чем надеялся.