Кожа зверя

Глава 5. Ночь, в которой пахло тобой

Ночь всегда приходила одинаково медленно, как вода, просачивающаяся в трещины памяти, и плотной, почти осязаемой тьмой, в которой всё, что ты пытаешься забыть, начинает шевелиться. Я привык к темноте. Я считал её своим союзником, своим постоянным фоном, единственным настоящим спутником после того, как всё рухнуло. Но в ту ночь она не принесла облегчения.

Я лежал в полутемноте, без движения, с раскрытыми глазами, уставившись в потолок, будто там, среди перекрытий и паутины, можно было найти ответ на то, что это было, почему я всё ещё чувствую это, и зачем теперь, после стольких лет, мне снова стало не всё равно.

Воздух был густым. С каждым вдохом в лёгкие будто вползало что-то живое. Она была где-то рядом ,вблизи, под кожей, в крови, в сердце. Не женщина. Пара. Истинная.

Я не знал её имени, не знал, откуда она, кем была до того момента, когда перешагнула порог магазина. Но моё тело узнало её раньше, чем разум смог сформулировать хоть одну мысль. Её запах , не просто аромат женщины, не духи, не волосы, не кожа. Это был код, сигнал, голос природы. Он разорвал молчание в груди. Он пробудил то, что я думал мёртвым, то, что я закопал вместе с прахом тех, кого потерял.

Я вспоминал, как она влетела, как потеряла равновесие, как её тело коснулось моего. Это было мгновение, меньше секунды, но она вошла в мои руки так, будто была там всегда. Ни одна часть меня не сопротивлялась. Ни одна не отшатнулась. Я держал её не как незнакомку, а как ту, кого искал, даже не зная, что ищу.

Если она моя пара, если всё, что я похоронил, проснулось, если всё внутри меня признало её, то я больше не смогу спрятаться. Не смогу притвориться, что мне нечего терять.

Я отпустил её слишком резко. Почти грубо. Не потому что не хотел держать , а потому что знал,если не отпущу сразу, не смогу больше разжать пальцы.

Я не сразу понял, что проснулся не только я.

Он тоже встал, мой волк.

Тот, кого я годами держал в узде, запирал на инстинктах, глушил тишиной, страхом и болью. Он не появлялся давно. Не просил. Не требовал.

Голос. Глухой. Сильный.

«Она здесь.»

Это был факт. Уверенность.

Приказ.

«Пара.»

«Наша.»

«Истинная.»

Он не спрашивал разрешения. Он утверждал.

С каждым часом, с каждой мыслью он стучался сильнее, будил инстинкты, остроту слуха, нюха, памяти.

Он хотел выть. Хотел звать её.

Не как мужчина ,как зверь, который нашёл свою половину и не понимает, почему мы до сих пор не рядом.

Он не просил слов. Он настаивал на действии.

Но я не сдался. Не мог. Не имел права.

— Нет, — сказал я вслух.

Шёпотом, почти не слышно, но твёрдо.

— Нет. Не сейчас. Не так.

И он отозвался.

Злостью.

«Ты не понял. Мы нашли её. Всё остальное , уже неважно.»

Я встал, тяжело дыша, как после бега.

Нет.

Я жил после того, как умерли те, кого я должен был защитить.

Жил не как человек, не как альфа, не как самец. А как оболочка.

Просто дышал, ел, ходил по лесу, проверял ловушки.

Я отказался от стаи, от жизни, от всего, что когда‑либо значило «я».

Я не заслуживаю пары. Я не хочу ещё одной могилы.

Не хочу вновь терять.

— Я обещал, — прошептал я, сжав кулаки, так что ногти впились в ладони. — Я обещал, что больше никого к себе не подпущу.

«Ты обещал мёртвым. А она живая. И твоя.»

Я зажмурился.

Зверь замер. Но не ушёл.

Он смотрел через мои глаза. Видел её лицо. Вспоминал её запах.

И всё, что он теперь хотел , это вернуться к ней.

Я пытался удержать дыхание ровным, мысли холодными.

Но это было так же бессмысленно, как пытаться остановить прибой руками.

Она вошла в мою жизнь без стука, без имени, без разрешения.

Просто вошла.

И в этот момент прошлое хлынуло наружу. Не одиночество. Не гнев.

Память.

Та, которую я гнал от себя все эти годы.

Я снова видел её , мою жену. Такую живую. Смеющуюся.

Ту, которую я держал за руку, когда наш сын впервые пошёл.

Ту, с которой я сидел на веранде, слушал, как поёт ветер в соснах, и верил, что так будет всегда.

Её голос был тихим.

Она говорила:

«Просто будь рядом.»

Я пытался быть.

Но не был рядом тогда, когда это имело значение.

Я был слишком далеко , по делам, по клану.

А когда прибежал , осталась только зола.

Дом сгорел.Тела не узнать.

Стая молчала.Я ушёл. Не сразу. Но навсегда.

И с тех пор не прикасался.

Ни к кому.

Ни к себе.

Я жил с этой болью, как с тем, что не изменить.

Считал, что это и есть мой путь, быть тем, кто потерял всё, и не имеет права найти что‑то новое.

Но теперь…

Она.

Эта женщина, которую я едва коснулся.

Я больше не мог сидеть внутри этих четырёх стен.

Печка погасла. Огонь не грел. Дом душил.

Я вышел.

Воздух был свежим, влажным, с примесью листвы и земли. Земля под ногами пружинила.

Небо над головой чёрное, тяжёлое, но не давящее.

Я говорил себе, что вышел, чтобы успокоиться.

Что выйду и вернусь. Просто проветриться.

Но каждая клетка знала , это ложь.Я шёл, потому что не мог не идти.

Потому что где‑то за этими деревьями, в тени, среди корней и тумана, была она.

И зверь уже слышал её шаги, дыхание, сердцебиение.

Даже если я ещё не хотел этого признать.