Кожа зверя

Глава 4. Слова, которые ранят

Ольга ушла к себе в кабинет, оставив меня с коробками и одним из сотрудников, которого я не сразу заметила.

— Ты новенькая? — раздалось сбоку.

Я обернулась. Молодой парень лет двадцати с небольшим, светловолосый, в очках, с улыбкой.

— Макс, — сказал он. — В книжном уже второй год.

— Эйрин, — ответила я. — Первый день.

— Видно, — усмехнулся. — Слишком вежливая. Пока. Потом начнёшь бурчать, как мы все.

Он был лёгким в общении. Без лишних вопросов. Но в какой-то момент его взгляд стал чуть более внимательным.

— Ты... случайно не из тех, кто приехал и потом уехал?

— Я из тех, кто приехал и остался.

— Смело, — кивнул он, будто сказал это не просто так. — Не все здесь приживаются.

Я улыбнулась, не пытаясь понять, что он имел в виду.

И тут Ольга вышла и, хлопнув по часам, сказала:

— На сегодня всё, иди, Эйрин. Впечатлений достаточно.

---

Продуктовый магазин был рядом, и мне не хотелось тянуть с покупками.

Я взяла корзинку, ходила вдоль полок, старалась не переплачивать.

Продуктовый был небольшой. Стеллажи с едой, молочкой и бытовой химией, старый прилавок, по которому видно , всё здесь не менялось лет двадцать. Я быстро бросала в корзину нужное: макароны, курицу, кофе, масло, овощи, чай. Пыталась сосредоточиться на банальности, на чем-то земном.

Именно в такие моменты легче дышать.

Когда я повернулась, чтобы взять лимон, женщина стояла прямо за моей спиной.

— Ой, извини, — сказала она сразу. Голос низкий, но мягкий. — Не хотела напугать.

Я невольно отступила назад, к полке. Она сделала шаг в сторону, создавая чуть больше расстояния.

Красивая. Высокая. Сильная.

В ней была грация. Спокойствие. Взгляд уверенный, внимательный. Слишком внимательный.

— Просто... деревня у нас маленькая, — продолжила она с лёгкой улыбкой. — Новеньких сразу видно.

— Понятно, — ответила я. — Ага, я вот только приехала.

— София, — она протянула руку.

— Эйрин.

Мы пожали руки. Её ладонь прохладная, сухая, крепкая. Она смотрела не в глаза, а вглубь.

— Дай угадаю , книжный магазин?

— Да. Первый день.

— Ну что ж, добро пожаловать.

— Спасибо.

Она больше ничего не сказала. Просто кивнула и ушла в другой отдел.

Но когда я оглянулась , она всё ещё смотрела на меня.

Мгновение. И отвернулась.

Что-то в ней было…

Я почувствовала, как по спине пробежал холодок.

---

Дома было прохладно. Я включила обогреватель, выложила покупки, поставила воду для макарон, начала обжаривать курицу.

Зазвонил телефон.

Мама.

Я на мгновение закрыла глаза, прежде чем ответить.

— Привет, мама.

— Наконец-то. Я звонила тебе два дня назад.

— Я была в дороге. Переезд.

— Развод, ты хотела сказать.

— Мама…

— Что? Я должна молчать? Мне нельзя говорить, что я разочарована? Ты двадцать девять, Эйрин. Ты разводишься вместо того, чтобы думать о будущем. О семье.

— Я и думала о будущем, — резко ответила я. — Именно поэтому ушла.

— Ушла от мужа, который зарабатывал, был стабильным, не пил, не бил…

— Но не любил.

— Любовь , это не главное. Главное — надёжность.

— Мне не нужна надёжность без любви.

На том конце повисла тишина. Я знала, что она собирается перейти грань.

И она перешла.

— Я просто хотела, чтобы у меня были внуки. А у тебя нормальная семья. А ты… ты даже детей завести не смогла. Только всё рушишь.

Меня ударило в грудь. Ровно туда, где раньше было слабее всего.

Я держалась.

— Мы пытались. Я просто больше не собираюсь жить в попытке.

— Ты бы смогла, если бы постаралась. Женщина всегда может, если действительно хочет.

— Пока, мама.

— Не смей…

Я сбросила звонок.

---

Я не плакала. Просто сидела на краю кровати.

Долго.

Я легла позже. Под одеяло, в тишину.

Свет не включала. Только луна в окне, тени на потолке.

И, конечно, вспомнила его.

Как держал. Как смотрел. Как не сказал ни слова , но в этих несказанных словах было больше, чем в любом диалоге за последние месяцы моего брака.

Я вспомнила его руки. Плечи. Запах.

— Нет, — прошептала я в темноту.

— Не сейчас. Не нужно. Я не хочу.

Мне не нужно больше чувств. Не нужно спасений.

Я не готова к ничему

Долго не могла уснуть. Лежала на спине, смотрела в потолок, слышала, как старый дом поскрипывает на ветру.

Когда наконец провалилась в сон, это было как падение.

Я была на кухне бабушки.

И всё было так, как в детстве: скатерть в клетку, керосиновая лампа, запах пирога и леса.

Окна запотели. Ветер шумел за стенами. А внутри тепло.

Бабушка стояла у плиты. В фартуке. С платком на голове.

Она обернулась и я увидела её лицо. Морщинки, добрые глаза, и то самое выражение, в котором всегда было: «Я рядом. Я твоя».

— Ну что, моя девочка, — сказала она, не поворачиваясь. — Всё рушишь снова?

Я усмехнулась во сне.

— Привет, бабуль.

— Знала, что ты придёшь, как только опять заболит душа.

Я подошла, обняла её со спины. Её руки пахли мукой и сушёными травами.

— Мне тяжело.

— Знаю.

— Мама опять…

— Она боится. Но не про тебя думает, а про себя. Ей страшно, что ты будешь другой. Не такой, как она. А ты — уже не такая.

— Я одна.

— Нет. Просто пока не нашла, с кем быть не одной. Это не одно и то же.

— Я боюсь снова чувствовать.

Бабушка поставила чайник, обернулась, и в её глазах появилось что-то новое.

Больше, чем просто тепло.

Как будто она уже знала, о чём я молчу.

— Иногда, детка… душа твоя узнает раньше, чем ты.

— Я никого не ищу.

— А тебя уже нашли.

Я замерла.

Бабушка коснулась моей щеки.

— Не беги, если в нём узнаешь себя. И не закрывай сердце, если оно проснётся раньше головы.

— Я не готова.

— Никто никогда не готов. Ни к боли, ни к любви.

Я хотела спросить, что она имеет в виду , но чайник засвистел.

Я проснулась.

---

Тёмная комната. Луна в окне. Тишина.

Но внутри было светлее, чем до сна.

И почему-то казалось, что кто-то действительно наблюдает. Но не враждебно.

Как будто кто-то охраняет.