3
1884 Words
От автора...
Незадолго до...
– Князь-батюшка, помилосердствуй! – староста бахнулся на пол с такой силой, что лоб достаточно звонко ударился о половую доску, подполз на четвереньках к ногам своего господина и принялся истово целовать загнутые носки роскошных сафьяновых сапог. Роскошь для деревни иметь в своем доме деревянные полы. Он знал это, но все равно изба старосты была самой роскошной во всем селе.
– Тогда еще раз спрашиваю, – князь брезгливо оттолкнул лебезящего, словно покорную собаку, старосту в сторону и грозно посмотрел на него, заставляя сжаться от ужаса, – что произошло с Никанором, с его семьей, куда делось приданное Марьяны и Олены?
– Это разбойники, – староста трясся, словно осиновый лист на ветру, – они через лес ехали в потемках, вот на них банда и напала перехожих. Всю семью перебили, Марьяна старшая только живая осталась! Чудом! Да только снасильничали ее разбойники и умом девка тронулась. Она ж невестой сына моего была, вот и решила, что это он ее насильничал. А приданное, так она за огородом и полем не может следить, урожая у нее не осталось вот и распродала все за еду.
– А твой сын тут не при чем, – князь криво усмехнулся, но взгляд его стал колкий и злой, – поэтому сразу после гибели семьи своей невесты собрал свою часть хозяйства и уехал прочь из села, прихватив с собой лучшую подружку своей невесты бывшей.
– Да умом она тронутая. Да и кому надо баба, которой уже попользовались? Даже так!
– Заткнись! – удар носком сапога опрокинул старосту навзничь.
Не сильно он верил человеку, занявшему должность его почившего соратника. Слишком много грязи на этом человеке было сейчас. Слишком подозрительной стала смерть Никанора и всей его семьи. Обычно, не убивали всех сразу, да еще и с такой жестокостью, как сделали эти разбойники. Да и Марьяна, она ведь только чудом выжила. Просто не хватило у ее убийцы сил или терпения добить ее, после того, как искалечил. Вот и не додушили ее просто. Жаль, что в то время, как Никанор погиб, сам князь был в длительном походе к южным землям и узнал о случившемся только через два года. И теперь был преисполнен праведной мести, желая вывести нового старосту на чистую воду. То, что староста причастен к смерти своего предшественника – он не сомневался. Да и поведение его говорило само за себя.
Князь сел напротив, положив ногу на ногу и пристально посмотрел на оппонента с немым вопросом.
– Я не знаю, что она говорит, она бесноватая стала! Ходит по селу и рассказывает людям всякие гадости об их родных, будто знает, что с теми произойдет. Ненормальная она или бесноватой стала. Ей верить нельзя!
– Вот что, – князь с силой ударил кулаком по столу и посмотрел на старосту так, что тот побледнел, – завтра утром сюда прибудет моя дружина и, если в ночи следующего дня я не узнаю, кто убивал моего друга и его семью, я послушаю слова Марьяны и найду их сам, а вы, с вашим гадюжником, очень сильно пожалеете! А теперь пошел вон из избы! Я отдохнуть хочу!
И наподдал уползающему старосте пинка так, что тот кубарем вылетел в сени и на четырех костях убежал в сторону поскотины. Нужно было быстро принимать решение. От этого зависела сейчас не только его жизнь, но и жизнь очень многих сельчан…
– То есть ты вызвал меня для того, чтобы рассказать о том, что селу опасность угрожает, – колдун с насмешкой посмотрел на плешивого старосту, что валялся на земле, едва не отбивая ему поклоны, как образам в часовне, – кажется, я даже не обещал никому, что буду защищать вас. Даже наоборот, твои селяне мне столько гадостей наделали, что даже радость берет за то, что вас, наконец, кара справедливая настигнет!
– Да если бы справедливая! – староста поднял на него измазанное в грязи и зареванное лицо. – Выдумал, подлец, что мы ему дань за два года не уплотили! Сказал, если до завтрашнего заката не соберем дань – вырежут всех, даже детей малых! А там такую дань назначил – захочешь, не расплатишься вовек! Спаси, батюшка Ярый, не оставь в беде люд невинный! Все, что хочешь тебе заплатим!
– А вдруг я захочу больше, чем ваш князь! – ухмылка колдуна стала еще шире, обнажились длинные клыки.
– Все, что пожелаешь, Ярый, батюшка, помоги только! Избавь люд просто от супостата!
– Ох ты ж и брехло, староста! – глаза колдуна блеснули из-под накинутого капюшона, очень зло блеснули. – Что же лично тебе этот князь сделал?
Тот не ответил, лишь тихонько заскулив, поняв, что ляпнул что-то лишнее.
– Вот что, – наконец, пробурчал колдун, будто придумав что-то очень интересное, – я тут остепениться хочу, жениться собрался, да невесту никак хорошую найти не могу. Все какие-то плюгавенькие попадаются. И я выполню твою просьбу, если вы найдете для меня девку, али бабу молодую красивую, крепкую, фигуристую да бойкую, чтоб все при ней было. Такая, с которой хорошо, понял?
– Все сделаем! – радость старосты была просто неописуемой. – Самую лучшую найдем! Только помоги избавиться от супостата!
– Где тать сейчас затаился? – глаза колдуна засветились медью и из-под капюшона высунулся длинный, раздвоенный язык, а голос стал шепелявым, шипящим.
– В избе моей сидит, с ратниками своими. Трое их с ним. И сотня его идет со стороны тракта купеческого. Сказал, что к рассвету в селе будут.
– Сука ты плешивая! – прошипел колдун еще шепелявее и уже в следующий момент бросился прочь из леса в сторону села. Что-то с силой хлестнуло того по груди, сбило с ног и старик только заскулил от ужаса, провожая быстро удаляющуюся фигуру прочь. На земле за ним остался только длинный, словно за большущей змеей след на пыльной дороге.
Староста размашисто перекрестился вслед уползающему чудовищу и сжал виски пальцами. Почему он не сказал, чтобы колдун до кучи не пришиб эту бесноватую суку – Марьяну? Вот же ж живучая чертовка! Ничего, уйдет князь, некому станет подстилку рыжепатлую защищать! А мелкую дрянь Оленку в жены колдуну, пусть что хочет с ней, то и делает.
Из-за леса наползали тяжелые, грозовые тучи, было безумно душно, даже невзирая на то, что весна только начала вступать в свои права. Духота была такая, что в избе не стали даже ставни закрывать. Не от кого сейчас было прятаться. Слишком далеко от трактов торговых было это село. Тут скорее волков бояться следовало бы, да медведей, а не людей лихих.
Не спалось. Духота была такой сильной, что дышать было тяжело, будто на грудь пластину кто-то тяжелую положил. Лежа на излишне мягких перинах, князь просто истекал потом, пытаясь уснуть. Скорее бы этот дождь пошел и остудил горящую землю. Это ж надо такая духота вокруг.
По хорошо высушенному дереву пола послышалось негромкое шуршание, будто чешуйчатый доспех кто-то по доскам тащил. Только тихо-тихо. Крыса что ли пробралась в горницу?
Князь приподнялся на перине, подслеповато щурясь в непроглядную темень помещения. Ничего. В темной горнице не изменилось ровным счетом ничего. Он огляделся по сторонам, разглядывая все оттенки темноты. На столе в светце все еще тлела лучина, опадая в корытце остатками пепла. Света она уже не давала, даже наоборот тьма вокруг густилась просто невероятная. Или…
Он не успел более ничего подумать, так как тьма бросилась на него, обхватывая так крепко, что закрыла не только глаза и рот, но и нос с ушами. Холодные чешуи обвились вокруг тела, сжимая подобно кузнечным тискам. Он не успел даже вскрикнуть, как закрутился, взвиваясь вверх, закрученный жесткими кольцами, ломая ребра и другие кости. Брызгая вокруг алым. И все это происходило настолько тихо, что даже не сразу проснулись спящие вповалку на полу ратники. Лишь один, потревоженный случайным шумом разлепил заспанные глаза и даже не сразу понял, что видит перед собой, а когда понял – было уже слишком поздно. Острие клинка, тонкое и аккуратное, словно перо, вошло аккурат в рот и вышибло передние зубы и, не задерживаясь даже на костях, вышло непосредственно из затылка. Тело, содрогаясь в конвульсиях, повалилось назад, на постель, перебудив товарищей. На какое-то мгновенье в горнице начался переполох и суета. Эти двое уже успели закричать, только недолго. В горнице было слишком мало места для их маневров, да и длинное, гибкое тело, что отпустило, наконец, первую жертву, заняло большую часть пространства.
Один вскоре упал, сраженный мечом, другого же змей обвил смертельными кольцами, удушая. Что произошло позже уж лучше бы было никому не знать. Насыщаться такому крупному существу тоже было чем-то нужно. И еды ему нужно было очень много.
Небо на востоке посерело, и всадники уже довольно сильно устали, но князев наказ был превыше всего. Доехать в село нужно было до восхода. И нарушать приказы сотник не привык. Он ехал впереди конницы, ежеминутно зевая от накатывающей усталости, когда такой же усталый конь, что шел сейчас под ним, вдруг приостановился, настороженно прядя ушами и громко храпя.
– Да что ты там учуял?! – зло ударил его пятками в бока, заставляя идти вперед, но крепкий боевой жеребец все так же продолжал сопротивляться. Метался на месте и пытался встать на дыбы. Такая же реакция была сейчас у остальных лошадей. Все они чувствовали неизвестную опасность и никак не хотели исполнять приказа. Чья-то лошадь встала на свечу, сбросила седока и, задрав веником густой хвост, рванула в чистое поле.
Началась форменная паника, люди и лошади метались, в предрассветных сумерках. Одни пытались угомонить других. Орали все, да так, что не слышно было, что происходит совсем рядом. И даже не сразу очнулись, когда из задних, еще не до конца подошедших рядов, раздались уже совсем другие крики. В пылу накатывающей паники, сотник не сразу понял, что произошло что-то очень страшное. Лишь, крутясь на обезумевшем коне, бросил случайный взгляд к задним рядам и забыл на какое-то мгновенье, как дышать! Огромное змеиное тело раскидывало в стороны людей и лошадей. И, когда мимо с предсмертным воплем пролетел один из молодых ратников, он, кое как справился с бунтующим конем, пришпорил его так, что бедное животное вытаращило от боли глаза и бросилось вперед, практически теряя контроль.
Сотник видел, что неизвестное чудовище крушит его ратников, он готов был драться и победить, даже меч вытащил, собираясь порубить в куски толстое, словно бревно, золотистое туловище. Оставалось всего несколько локтей до неведомой чуди, когда в его сторону метнулся длинный, тонкий хвост, острие которого представляло собой нечто очень похожее на здоровенное копье с идеально отточенным острием. Это было слишком быстро даже для его реакции и уже в самый последний момент сотник понял, что сейчас умрет.
Солнце поднималось над горизонтом, а над кровавым побоищем на купеческом тракте уже начинали виться первые, самые ранние вороны. Совсем скоро сюда придут селяне, отгонят прочь выживших лошадей, а тела бойцов отнесут в сторону болот, чтобы убрать все следы произошедшего здесь. И ничего больше не покажет, что тут когда-то проходила целая сотня с серьезным намерением разнести вдребезги село, жители которого убили своего старосту, дабы завладеть его деньгами и хозяйством.
Селяне радовались. Колдун отвел-таки беду от их дома. И только в маленькой избушке на окраине села, горько зарыдала Марьяна. Последняя ее надежда на справедливость пропала бесследно. Каких трудов ей стоило отправить то письмо к князю в Великий Новгород. Как сложно было излагать всю историю такой, какая она была на самом деле, а не ту грязную ложь, что выдумал новый староста со своими подельниками. Что не разбойники, а помощники его напали на ее семью, не разбойники, а сын его лишил ее невинности, а после сбежал, когда понял, что не смог ее у***ь, прихватив с собой большую часть награбленного. Что новый староста выгнал их с сестрой из отцовского дома. Что пока носили их оставшиеся вещи, половину из них поворовали селяне. И оставили сестер со скудными остатками, наполовину потравленным полем и без надежды на дальнейшее будущее. И виноват во всем проклятый колдун, что уничтожил ее последнюю надежду.
- Writer
