Формула убийства

3

510 год до Рождества Христова. Кротон. Древняя Греция.

Рев толпы под окнами становился все более угрожающим. Пифагор[1] окинул взором растерянные лица нескольких учеников, пригладил убеленную сединой бороду и, сохраняя достоинство, вышел на балкон. Внизу десятки факелов, дрожащих в нетвердых руках, боролись с темнотой сгущающейся ночи. Весь двор знаменитой математической школы был заполнен беснующейся толпой. Большой дом, в котором Пифагор жил со своими лучшими учениками, а также соседний дворец правителя города Кротона окружены негодующим народом. Двери зданий были забаррикадированы изнутри, но вряд ли такая мера представляла серьезное препятствие для восставшего люда.

Заметив на балконе влиятельнейшего гражданина страны, толпа на миг смолкла.

— Чего вы хотите? — спросил математик.

Из массы черни, дышащей винными парами, бесцеремонно выдвинулся приземистый человек в широком хитоне с серебряными пряжками на плечах. Под складками его одежды угадывался большой кинжал.

— Справедливости! — выкрикнул предводитель. — Ты, Пифагор, и твои ученики живут в свое удовольствие, а мы работаем на вас. Вы нежитесь в роскоши, а наши дети умирают от голода. Вы не знаете, что такое труд, а мы об отдыхе только мечтаем.

Голос оратора и его агрессивный вид показались смутно знакомыми Пифагору. Математик хотел возразить, но он привык оперировать точными цифрами и работать с четкими утверждениями, которые требовалось доказать или опровергнуть. Поэтому Пифагор только усмехнулся:

— Ты несешь ахинею. Мы тоже работаем.

— А-ха-ха! — грубо рассмеялась пьяная толпа. — Поглядите-ка, он работает! Покажи мозоли на своих руках!

— Мы производим самое важное — знания! — запальчиво крикнул Пифагор.

Слово перехватил предводитель простонародья. Факел отбрасывал резкие тени на его искаженное злобой лицо.

— Ваши знания вы превращаете в тайну! Вы надменны и скрытны. Никто из нас не ведает, что творится за этими стенами. Ваше братство отгородилось от всего мира. Как вы используете добытые тайны? Какие обряды вы там совершаете? Каким богам поклоняетесь? Мы требуем ответа!

— Ответа! Ответа! — загудела толпа.

Сотни негодующих глаз буравили Пифагора. В фигурах людей читалось алчное нетерпение, словно голодный люд смотрел на пир из-за решетки.

— Числу, — выдохнул математик и, видя, что его не расслышали, бесстрашно выкрикнул: — Мы поклоняемся Числу!

Он хотел объяснить величие и могущество самого точного божества, но толпа его опередила.

— Нет такого Бога!

— Он издевается над нами!

— Он научился считать, чтобы обкрадывать нас!

— Тихо! — взмахом руки остановил этот балаган предводитель. Чувствовалось, что из всех собравшихся он единственный точно знал, чего хотел. — В последнем походе наши воины собственной кровью одержали тяжелую победу. Горожане поддерживали их всем, чем могли. Армия вернулась с огромной добычей. Где сейчас это богатство?

Вожак восставших с поднятой рукой развернулся к замершей толпе. Народ, не дыша, ждал ответа. Выждав паузу, оратор резко ткнул указательным пальцем в направлении Пифагора.

— Все присвоили и разделили правитель города и пифагорейское братство! А простой народ опять оставили ни с чем! Это справедливо?

— Нет! — разом взревели сотни глоток.

— Кто в этом виноват?

— Он!

— Что за это полагается?

— Смерть! Смерть!

Народ, угрожающе размахивая факелами, придвинулся к стенам здания. Шум толпы не позволял обвиняемым ответить. Пифагора одернул один из учеников:

— Покиньте балкон, учитель. Вы только раздражаете их.

Математик отступил вглубь комнаты. Человек в хитоне с серебряными застежками проводил его сверкающим взглядом триумфатора.

— Кто управляет безумцами? — спросил Пифагор о предводителе разгневанной толпы.

— Силон. Много лет назад вы не приняли его в священное братство математиков. Он затаил на вас злобу.

— Черная зависть способна сделать из жалкого неудачника мстительного преступника, — скорбно покачал головой Пифагор. — Где правитель города? Почему он не идет нам на помощь?

— Он с охраной сбежал еще утром, во дворце остались только слуги.

Отдельные крики за стенами слились в яростный гул разбушевавшегося моря. На балкон упал горящий факел. Самый юный из учеников торопливо спихнул его вниз и вернулся к Пифагору.

— Они поджигают стены здания, — испуганно сообщил юноша. Его красивые глаза расширились от ужаса.

Математик поднял печальный взгляд и задумчиво произнес:

— Как жаль, что я не успеваю.

— Учитель, наш дом сейчас сгорит!

Пифагор спокойно посмотрел на перепуганного молодого человека, ободряюще похлопал его по предплечью и сказал:

— Паника плохой советчик, друг мой. Идем к братству.

По широкой лестнице математик спустился в просторный центральный зал, где его ждали более двух десятков встревоженных учеников. Среди них были как юные, с невесомым пушком на подбородке, так и зрелые мужи с окладистыми бородами. Долгие годы Пифагор отбирал самых способных к математике и посвящал их в волшебный и таинственный мир чисел. Они жили как братья и достигли выдающихся результатов, но не спешили выносить их за стены этого здания. Открывшаяся красота и безукоризненная грациозность математического мира сохранялась ими, как бесценный сосуд в священном храме науки. С помощью добытых знаний они строили модель окружающего Мира и не хотели представить публике неоконченную работу. Однако сегодняшний день рушил эту систему.

Математик остался стоять на предпоследней ступеньке лестницы. Отсюда он был лучше виден и слышен.

— Братья, — обратился Пифагор к собравшимся, — мы много лет поклонялись его величеству Числу. В благодарность за наше упорство и терпение оно открыло нам немало удивительных тайн. Среди них есть поистине великие, способные улучшить окружающий мир. Мы бережно хранили их и передавали только друг другу. Нашим знаниям многие завидуют. Зависть гложет их маленькие души, они боятся нас и хотят уничтожить. Вы слышите, как разгораются стены этого доброго дома, служившего нам защитой. Здесь нас посещало озарение. Здесь мы создали атмосферу, где сам воздух пропитан числами и формулами. Мы дышали и наслаждались ими. Но сегодня я призываю вас навсегда покинуть это здание. Попытайтесь спасти наши рукописи. Вы должны вырваться из огня и разъехаться по всей Греции. Пришло время поделиться нашими знаниями с обществом. Отныне вы не ученики, а учителя. Наши достижения в математике не должны пропасть втуне!

Взволнованное братство загудело.

— Учитель, с кем пойдете вы?

— Я стар и останусь здесь.

— Но, учитель…

— У вас нет времени! Спешите! Расходитесь по дому и выбирайтесь через разные окна. Кто-нибудь из вас обязательно вырвется. — Пифагор жестом остановил ропот. — И помните о моей последней великой проблеме. Те, кто останутся в живых, должны приложить максимум усилий для ее решения. Если у вас не получится, передайте задачу своим ученикам. Эта загадка должна быть решена.

В дальнем углу зала вспыхнула занавеска, огонь прополз по стене и лизнул потолок.

— Пора. Бегите! — махнул рукой Пифагор.

Он дождался, пока ученики в смятении покинули зал, и направился в свою комнату в правом крыле здания. Старый математик плотно прикрыл дверь, подоткнул под нее одеяло и сел за стол. У него еще остаются минуты, чтобы заняться любимым делом.

В последние дни на рабочем столе Пифагора неизменно лежала запись самой знаменитой его теоремы:

a2 + b2 = y2,

что означало: в любом прямоугольном треугольнике сумма квадратов катетов равна квадрату гипотенузы. Ниже были начертаны тройки целых чисел, удовлетворяющих этой формуле, во главе с самой красивой из них: 3, 4, 5. Была здесь и ошеломляющая комбинация: 99, 4900, 4901. Такие числа ученики называли пифагоровыми тройками, их учитель изобрел метод отыскания магических троек и доказал, что их существует бесконечно много.

Но стоило в том же уравнении всего лишь заменить степень 2 на 3, как все непостижимым образом менялось. Заурядная задача превращалась в архисложную. Вот уже год Пифагор не мог найти ни одной комбинации целых положительных чисел, удовлетворяющих новому уравнению третьей степени. С этой же проблемой не могли справиться и его энергичные ученики. Простое, на первый взгляд, уравнение не давалось никому.

Великий математик погрузился в раздумья. Ему страстно хотелось отыскать эти загадочные сочетания цифр, чтобы завершить свою жизнь, наслаждаясь новой победой разума над тайнами мира чисел.

В комнате становилось жарко, сквозь щели проникали тонкие струйки удушливого дыма, но увлеченный мудрец лишь прикрыл рот тонким платком, смоченным в вине. Он чувствовал, что блуждает где-то рядом с удивительной разгадкой.

Под напором огня затрещала дверь, пламя ворвалось в маленькую комнату, охватывая желтыми щупальцами стол и стул под Пифагором. Математик вздрогнул. Но не от языков пламени, коснувшихся его одежды, а от замечательной идеи, как вспышка молнии озарившей его сознание.

А вдруг он ищет то, чего не существует? Ведь в математике даже отрицательный результат — тоже полноценное достижение. Таких целых чисел нет вообще! И вот тому прекрасное доказательство!

Пифагор быстро записал строгие математические выкладки, доказывающие его идею, и тут же схватил рукопись, намереваясь выбраться из комнаты: новое достижение не должно погибнуть, он обязан его спасти!

Математик рванулся к двери, проем дышал жарким пламенем. Тогда он устремился к окну. Рука схватилась за подоконник, там — спасение! И тут ему на спину грузно упала горящая балка. Пифагор рухнул, попытался встать, однако почувствовал, что ноги не слушаются его.

И тогда он успокоился. Закрыв глаза, великий учитель окунулся в умопомрачительную Красоту гениального доказательства. Огонь полз по его одежде, но счастье, охватившее его дух, было выше боли бренного тела.

Пифагор умер абсолютно счастливым.

[1] Пифагор (ок. 570—490 гг. до н. э.) — древнегреческий математик и философ. Родился и жил на острове Самос. Затем поселился в г. Кротон (Южная Италия), где основал философско-научную школу. (Здесь и далее примеч. авт.)