Эдмонд. История долга

3

Яна

После их ухода я долго сидела и смотрела в одну точку. Тишина в комнате давила на барабанные перепонки. Но любое слово было излишним. После я молча поднялась с дивана и направилась в ванную. Смыла лицо и нанесла мазь на ранку на губе, которая все время кровоточила. Они больно меня приложили, но ничего выживу, главное не изнасиловали. Направляюсь в комнату к сыну. Он в огромных наушниках играет в какую-ту игру. Хорошо, что он ничего не слышал. Быстро одеваюсь и достаю свою походную сумку, начинаю быстро складывать наши с сыном вещи. Я здесь ни минуты больше не останусь.

Через некоторое время заходит Федя. Он заслоняет дверь, следит за моей суетой.

— Куда собралась? – зло шипит он.

Его лицо напоминает хорошую отбивную. Даже смотреть противно, хотя он весь сейчас мне противен.

— Подальше от тебя, — говорю я без особых эмоций, чтоб не спровоцировать рану на губ.

— Прости меня, Яночка, — он падает на колени у двери, — прости меня родненькая. Я дебил, кретин, урод, говори все что хочешь, я приму. Я не мог им противостоять. Пойми меня любовь моя. Игнат меня бросил. Задолжал серьезному человеку. Если бы я им ничего не предложил ты бы вытирала мои мозги со стены.

Я застываю с вещами в руках. На него даже смотреть больно. Его хорошенько избили. Его слова проходит по сердцу ржавым ножом. Представляю сказанное им и вздрагиваю от ужаса.

— Я же говорил, что у меня есть бизнес-план. Мы одолжили у ДОМа, и Игнат слился. Исчез бесследно. Он сбежал с моими деньгами и нашим бизнес-планом, а я остался в дураках. Я теперь покойник, они убьют меня, ты же видела их пушки, а должен был им что-то предложить, — тараторит он без передышки.

— И это что-то Я? Ты совсем офигел, Федя? Ты предложил свою жену вместо долга, неизвестно кому, ты хоть слышишь, что-ты говоришь, — я почти срываюсь на крик, и краем глаза смотрю на сына, который не отрывает взгляда от экрана.

— Знаю, ты меня в праве ненавидеть, но нет другого выхода, Яночка, любовь моя, женушка моя если ты завтра с ними не поедешь ты можешь похоронить меня на следующий день, если найдешь части моего тела, — он давит на меня, вижу даже, как он плачет, — я же, как лучше для нас хотел. Новый дом вон для нас присмотрел, для тебя кольцо с бриллиантом, для Ильи вон новую школу для таких же специальных детей, как он. Я же все продумал, жизнь хотел нам изменить, стать лучшим для тебя, для нашего сына. Я знал, как ты мечтаешь о Ницце. Я и ты, и наш сын.

— И что ты предлагаешь? – я со всей силы сжимаю кусок ткани, голова жутко болит. Она настолько тяжела словно в ней тонна мусора.

— Помоги мне, нам, нашей семье выйти из этой затруднительной ситуации, — молит он приползая ко мне и хватаясь за край моих брюк, — одна ночь, всего одна и мы забудет это, как кошмарный сон. Я прошу тебе твою измену, я смирюсь с этим. Я не хочу умирать, Яночка, не хочу любимая. Если бы я знал, что Игнат такая сволочь не связался с ним, не поставил бы тебя единственную под удар, — Федя целует мои ноги у руки.

Все с меня хватит этого цирка. Я снимаю наушники сына и говорю ему, что мы идем гулять. Пока он надевает обувь я заканчиваю собирать сумку.

— Это твое окончательное решение? — спрашивает Федя видя, как я собираюсь уходить.

— Да, если бы ты попросил еще немного времени, я даже планировала попросить эти деньги у всех знакомых, но ты предложил меня Федя, мое тело, словно я какая то потаскуха, — отвечаю я на эмоциях, не сдерживая слезы и вижу, как Федя с дерзостью берет ребенка за тоненькую ручку и дергает на себя.

Сын жалобно стонет, и мое сердце разрывается на части.

— Не трогай ребенка, это между нами, — предупреждаю я его.

— Он не твой, он мой, проваливай раз уж так хочешь, бросай нас в беде и уматывай в закат, но он останется со мной, — он снова дергает сына на себя вызывая слезы на его глазах, вижу что у ребенка начнется приступ истерики, — и забудь дорогу в этот дом. Ты оставляешь меня своего мужа, которому клялась в верности в доме божьем. И в горе и в радости, помнишь? — трясет он руку сына, — вот как много значат твои слова. Я так и знал, одно маленькое происшествие и ты уже готова бросить меня с сыном.

Илья, начинает выкрикивать невнятные слова, вырываться. У него часто так бывает из-за своего диагноза. Меня выворачивает от одной лишь мысли, что сын будет биться головой об стену и кричать. Он всегда так делает, когда его настигает такие приступы истерики. Слезы скатываются с моих глаз. Я не в силах больше оставаться сильной.

— Оставь его, Федя, дай нам уйти, — примирительно прошу я, поднимая ладони наверх, будто сдаюсь.

— Попробуй забери, — рычит он, — я позвоню в полицию и сообщу о похищении ребенка. А еще добьюсь запрета через суд. Ты к нему на километр не подойдешь.

У меня нет никаких документов на Илью, Федя сможет провернуть такой гнусный поступок. Он его единственный опекун.

Я сдаюсь.

Я не соглашаюсь отправляться на казнь, как барашек. Но сына я с ним тоже не могу оставлять. Он никогда о нем не заботился, а еще больше травмировал. Последние 3 года были настоящей войной между отцом и сыном. Если я ступлю за порог, он выместит всю злость на ребенке. Я не могу позволить подобному случиться. Я не в силах. Да и мои скупые финансы не позволяют уйти. Да, я решительно собирала вещи, но куда я собиралась? В мастерскую. Решила переспим там эту ночь на диване, а дальше? Дальше даже не знаю. Я так сильно устала.

Укладываю сына, и сама ложусь рядом с ним. Федя куда-то ушел, ну и славно. Видеть его рожу не желаю. Я слишком зла на него, чтоб контактировать. Но в этой ссоре он выиграл. Я отступила и осталась рядом с сыном. Не ушла. Не смогла.

Утром я отвожу Илью в школу, а сама направляюсь в мастерскую. День пролетает быстро. Алиша сегодня отсутствует. Мы все ей названиваем, но абонент не отвечает. Это сильно нас волнует. Я ждала ее весь день, чтоб попросить ее помочь мне. Нет не деньгами. Я хотела, чтоб ее брат помог мне с сыном. Ее брат занимал высокую должность в полиции, и он мог бы уберечь меня с сыном от Феди и вчерашних верзил. Но Алиша наглухо пропала. Ситуация не айс. Мысли разбегаются в разные направления. Я пытаюсь удержать их и собрать воедино, для решения этой проблемы. Моя единственная надежда: это брат Алиши.

Моя последняя надежда растворяется с каждым «абонент временно недоступен».

Выхожу рано с работы. Бегу забрать сына и отправиться с ним в какой-нибудь парк. Проведем там вечер, пока Алиша не объявиться. А дальше видно будет.

Так и поступаю. Сын немногословен, у него проблемы с речью и он все время утыкается в мой телефон играя на нем. Мы усаживаемся на лавочке. Я нервно трясусь. Осматриваюсь по сторонам.

Сидим так несколько часов. На часах 9 вечера, а от Алиши нет новостей. Я уже теряю всякую веру на хороший исход. Я же не могу держать ребенка в парке, да еще и голодным. Он уже несколько раз напомнил мне об этом, и я отдала ему конфеты из сумки, которые его не насытили. Федя названивал, каждую минуту делая меня еще более нервной.

Я бы отключила телефон, но боюсь пропустить звонок подруги. Ноги начинают дрожать. Прикладываю ладонь на коленки, чтоб утихомирить себя. Не вызывать панику у сына.

Вижу, как по алее в мою сторону направляются два гардероба. Я сразу их узнаю. Быстро хватаю за руку сына и поспешно покидаю свое место. Трезво я понимаю, что не смогу сбежать с сыном далеко, и не хочу, чтоб они что-то ему сделали на зло мне. Встаю на месте и резко поворачиваюсь к ним. Они настигают нас в два счета.

— Вот же тупая девка, я же тебе человеческим языком сказал приведи себя в порядок, бля-ядь, босс будет недоволен, — произносит первый, морщась от моего внешнего вида.

Сегодня я выгляжу хуже, чем вчера. Я даже не накрасилась, волосы в небрежном пучке, и спортивная одежда. Я думала лишь побыстрее встретиться с подругой и попросить о помощи. Мой внешний вид был последним волнующим меня вопросом.

— Можно хоть сына домой отвести? – с мольбой прошу я.

Даже не спрашиваю, как они меня нашли. Федя сдал. Нечего гадать. Он знает об этом месте. Мы часто сюда ходим с сыном.

Верзила без слов соглашается. Я рада что они не обижают детей и не собираются демонстрировать при нем грубую силу. Это может плохо сказаться на его психике. Он приказывает мне сесть в машину, а второй держит за руку сына и проводит его в подъезд.

— Прошу до дома, не то потеряется, — снова прошу я их и второй лишь кивает.

Странно, но сегодня они не такие грубые, как вчера рядом с мужем. То есть Федей. Если так пойдет, он мне будет бывшим мужем.

Второй возвращается, и мы выдвигаемся загород. Мой телефон остался у сына, если бы я его взяла он бы стал сопротивляться и капризничать. У меня не было выбора. Я одна-одинешенька еду неизвестно куда, неизвестно к кому, неизвестно зачем. Хотя известно зачем, только мой хаотичный мозг все отрицает, до последнего не веря в происходящее.

— И че делать будем? — спрашивает один другого, бросая взгляд на меня через зеркало заднего вида.

— Позвони в клуб, пусть подгонят что-нибудь от девчонок, — произносит первый.