Никита.
Останавливаюсь у входа в её общагу. Тусклый фонарь над дверью, облупленные ступени, серый бетон и эта чёртова тишина, от которой ноет в груди.
Молчу. Руки на руле. Она — рядом. Всё ещё в моём пальто. Всё ещё молчит. Как чужая.
Она шевелится. Отстёгивает ремень, быстро — будто хочет сбежать поскорее от зверя. Но я не зверь. Точно не сейчас. Я — мужчина, которого только что пустили под нож её слов. И я бешусь от этого. А ещё от не понимания что с ней произошло.
— Кристина...
Она замирает держась за ручку.
— Знаешь, можешь послать ещё раз. Но я всё равно спрошу: это ты руку себе так раскрасила или кто помог?
— Какая разница?
Сразу отвечает.
— Мне не нравится, когда трогают то, что...мне хочется чтобы было моим.
Она оборачивается. Быстро. Взгляд острый, будто нож.
— Я не б
