Предатель. Не отрекаются, любя...

Глава 5

Ася

Постоянно мёрзну. Погода за окном разгоняется, порой градусник показывает почти летнюю температуру, а я кутаюсь в кофту, чувствуя себя тенью. Дети стараются как могут, развлекают, постоянно вытаскивают гулять. Иногда ловлю в их глазах отголоски страха и пытаюсь представить, как сильно они напугались, пока я лежала в больнице. Предоставленные сами себе, в неизвестности. Теперь они обнимают так, как никогда не обнимали. Не позволяют носить пакеты, делают всё по дому. Я хожу в бандаже — ещё три месяца носить, чтобы всё хорошо заросло. Каждое утро начинаю с того, что расстёгиваю его ненадолго, давая коже подышать. На себя в зеркало смотреть перестала. Врач ворчит, что надо расширять рацион, а мне страшно.

Обида никуда не уходит, как ни пытаюсь. На жизнь, на себя, на мужа. Мы всё ещё официально женаты — у него, видимо, нет времени сходить в суд. У меня нет желания. Это не соломинка и даже не ниточка, я не тешу себя надеждой, что всё можно вернуть. Да и куда?! Я больше не доверяю ему, уважать тоже перестала, а на одной любви далеко не уедешь. Она пройдёт обязательно, надо только пережить этот период.

Шаг за шагом, я постепенно выкарабкиваюсь из темноты. Волосы уже прикрывают уши, сделала модную стрижку — с острыми скулами она неожиданно очень мне идёт. Записалась на татуаж бровей и наращивание ресниц — выпали. Вышла из салона другим человеком, даже поймала на себе пару заинтересованных взглядов. Смешно. Мужчины меня не интересуют от слова совсем. Хватит, обожглась так, что семьдесят процентов пострадало. Нет в душе места привязанностям. Так и сказала Славке, когда пришёл недавно в гости.

Сидим на кухне, он пьёт крепкий кофе, я — чуть тёплый чай. Ни горячего, ни холодного пока нельзя, хотя безумно мечтаю о мороженом. Врач говорит, со временем всё можно будет, только понемногу и осторожно. Хотя пищевые привычки здорово изменились, зато цвет кожи улучшился. Не было бы счастья…

— Что, решила крест на себе поставить? — Славка насмешливо улыбается, щурит глаза, в уголках разбегаются тонкие морщинки. — Не рано?

— Почему сразу крест? Просто не представляю мужчину рядом.

Быть не за мужем тяжело. Я привыкла, что Тёма справляется со всем, а теперь даже подтёкший кран исправить некому. Надо бы вызывать сантехника, да каждая копейка теперь на счету. Деньги исправно поступают, но двое детей и их потребности дают о себе знать. У Вики скоро выпускной, на платье мы недавно потратили круглую сумму, молчу уж о сопутствующих мелочах. Андрюша вырос из летней обуви, купили две пары, но они на нём горят — разбивает в хлам, только вчера на кедах дырка появилась.

— Слав, а у тебя нет на примете работы, которую я могла бы выполнять в силу своих возможностей?

— Работы? — Славка задумывается. Морщит лоб, постукивает пальцами по столу. — Надо подумать, Ась. Ты же у нас без опыта?

— Угу.

Когда было его набирать? Хотя бы пару лет по специальности поработала, но нет — Даня родился, не до того стало. Диплом есть, но его только на стенку повесить, или ножку стола подпереть. В магазин на кассу идти? Нет, я не гордая, пошла бы, но там тяжести ещё таскать, а мне нельзя. Хотя посмотреть на лицо топ-менеджера Газпрома, у которого бывшая жена кричит «Свободная касса!» я бы хотела.

— Я подумаю, поспрашиваю знакомых, может, что и найдётся.

— Спасибо, Слав! Я, если что, особо не надеюсь, но мало ли…

— Не надеется она. Вообще в мои силы не веришь? — Он тяжело вздыхает и залпом допивает кофе.

— Верю! В твои — верю! — отвечаю с чувством и целую в щёку. У нас со Славкой всегда так было — отношения дружеские, доверительные. Он никогда не подкатывал, я же только друга и вижу.

Ключ поворачивается в двери: кто-то из детей? Рано вроде бы. Мама. С порога кричит:

— Я такую рыбу по скидке купила! Сейчас будем котлеты делать!

Морщусь. С мамой всегда так — не спрашивает, надо или нет, просто делает. Как папа с ней жил, ума не приложу. Его три года как не стало. Она входит на кухню, как к себе домой, и замирает — Славку впервые увидела. Я про него говорила, но мимо ушей явно пролетело тогда.

— Это Слава, мой одногруппник. Слава — это моя мама, Елена Марковна.

— Очень приятно, — отвечают оба. Слава встаёт — кофе допил.

— Я пойду, Ась. Напишу тебе, если что-то появится.

Провожаю его и закатываю глаза, глядя на маму: руки на груди скрестила, смотрит сурово.

— И кто это такой? Почему у тебя на кухне как дома сидит?

Почему она себя как дома чувствует — вот вопрос. Вздохнув, смотрю на кучу рыбных хвостов. Представляю, как буду перебирать на филе, и выть хочется. Я не просила котлеты! Мы с детьми вообще сегодня пиццу хотели заказать! Да, я бы на неё только смотрела, но себе бы что-то лёгкое придумала.

— Я тебе про него говорила. Это мой друг.

— Друг, значит… — тянет мама и вдруг улыбается. — А знаешь, это хорошо. Бери, пока предлагают. Он вроде выглядит прилично, наверное, и при деньгах.

— Мне никто ничего не предлагает. Я же говорю — друг. Нечего меня сватать.

— Ох, посмотрите на неё, королева взялась! Ты бы не перебирала, сама понимаешь, что на такой товар найдётся мало купцов.

— Ну, спасибо на добром слове, — глотаю очередную обиду. Королева… Больше нет и никогда не буду.

— Кто тебе ещё правду скажет, кроме меня?

Маме не объяснить, что не нужна мне её правда. Пройтись по своей внешности сама могу, без помощников. Недавно решила вернуться в зал. Пресс напрягать нельзя, но руки и ноги же можно. После первой тренировки мышцы приятно ныли, тренер нагрузку дал небольшую, но ощутимую. Пересмотрела гардероб, половину пришлось отдать на благотворительность. Все эти дни ходила в старом, но, если Славка реально с работой поможет, надо будет обновиться. Деньги. На всё нужны деньги.

Тёма звонит в конце мая, спустя почти месяц молчания. Сердце подскакивает к горлу. Я отпускаю, честно, но выздоровление от болезни под названием «любовь» проходит медленно. Хотя бы голос не дрожит, когда отвечаю на звонок.

— Ась, когда у Вики выпускной?

Надо же — вспомнил. Дочь с ним не общается, демонстративно сбрасывает, когда звонит. Андрюша разговаривает, но неохотно. Так его жалко! Он в папе души не чаял, до сих пор пытается уложить в голове произошедшее.

— Двадцатого июня. У неё экзамены впереди. А что, хочешь прийти?

— Приду, — отвечает он твёрдо. — Даже если прогонит, хочу увидеть и поздравить.

Жмурюсь до белых точек перед глазами. Можно называть его какими угодно словами, когда дело касается меня, но дети и его отношение к ним — это другое. Какие бы бытовые конфликты не приходили в нашу семью, Тёма всегда принимал верную сторону. Он за справедливость, а не за наказание, лишь бы воспитать. Вижу ведь, что Вика тоже переживает, только скрывает это за злостью. Не могу её винить. Сказать или нет, что папа придёт на выпускной?..

— Скажи ей об этом. Не хочу, чтобы праздник был испорчен. Она может расстроиться.

Слышу, как он тяжело вздыхает. Тут я не помощник, налаживать отношения с дочкой должен сам. Хорошо ещё, что Даня далеко, боюсь, с его темпераментом простым разговором с отцом могло бы не обойтись.

— Она трубку не берёт.

— Напиши. Что я тебя учить должна? — раздражение рвётся наружу. Мне его, что, пожалеть надо? По головке погладить и сказать, что всё наладится? Заварил кашу, теперь пусть хлебает по полной. Хотя раньше успокоила бы. Пусть привыкает — поддержку ищет на стороне, не у меня.

— Ась, — говорит тихо, — как у тебя дела?

— Жива, и на том спасибо. Тём, давай не будем играть в сочувствие, ты мне его сполна дал, когда нуждалась.

— Прости.

А это что-то новое. Нашёл, когда извиняться.

— Не прощу, Тём. Но попытка засчитана. Напиши Вике.

Первой отключаю звонок. Не в силах слушать, как он враз стал виноватым. Раньше надо было думать, когда бросал. И когда изменял. Странно, но про измену я почти не думаю. Своим предательством он причинил столько боли, что не осталось места думать о другой. Он с ней сейчас живёт? Плевать. Хоть с ней, хоть с другой.

Тренировки и правильная диета пошли на пользу: постепенно нарастают мышцы, хотя бондаж жутко мешает нормально заниматься. Стиснув зубы, я повторю упражнения снова и снова, пока не начинает лить пот. Живот берегу, шрамы уже не пугают. Привыкла. Когда всё окончательно заживёт, набью на боку татуировку. Всю жизнь о ней мечтала, но вбитые мамой в голову «Как ты на старости будешь с ней ходить» и «А как она будет выглядеть, когда кожа обвиснет» мешали. Как-как. Как все. Никому не будет дела, уверена. Вика воспринимает мою идею с энтузиазмом, вместе долго выбираем эскиз и останавливаемся на скрещенных крыльях и слове «Свобода» на английском вязью. Будет красиво. На работу устроюсь — стану копить. Славка сказал, что у одного знакомого вроде бы скоро появится вакансия секретаря. Я рассмеялась:

— Слав, какой из меня секретарь? Туда же берут молодых и дерзких.

— Как пуля резких, — хмыкает Славка. — Нет, Ась, там человек успел устать от старлеток. Ему нужен помощник, а не желающая залезть в трусы.

— Надо же. От такого тоже устают? — веселюсь вовсю. Представляю, как сижу в приёмной и отвечаю на звонки. Впрочем, работа как работа, нечего нос воротить.

Будущий начальник ждёт в среду в первой половине дня. Волнуюсь до трясучки, руки ходуном ходят. Поддалась на дочкины уговоры и купила дорогущий костюм цвета седой лаванды и новую бежевую блузку. Почти все оставшиеся деньги на эту роскошь спустила, благо, туфли на невысоком каблуке новые, покупала на Новый год. Укладка, лёгкий макияж и прозрачный блеск для губ — не королева, но на принцессу может и потяну. Впервые за долгое время нравится то, что вижу в зеркале. Худоба уже не так бросается в глаза, скулы даже красивые. Подмигнув себе, выхожу из дома и по дороге до офиса пытаюсь успокоиться. Почти получается. Спокойствие рассеивается, когда подхожу к новенькому двухэтажному зданию: фирма занимает его полностью. Славка расплывчато сказал, что они занимаются импортом из Китая, но что именно продают, так и осталось тайной.

Фойе оформлено стильно, со вкусом: натуральные материалы, несколько живых деревьев. Красиво. В такое место хочется возвращаться. А ещё тут ненавязчиво пахнет цитрусами. Девушка, возрастом чуть старше Дани, приветливо уточняет, на когда мне назначено, и провожает на второй этаж. Тут много света, окна в пол выходят на оживлённую улицу. Стол перед кабинетом директора пуст.

— Матвей Алексеевич, к вам на собеседование.

По-хорошему я сперва должна была пройти через отдел кадров, но Славка подмигнул и сказал, что по блату попаду сразу к главному. Задержав дыхание, надеваю приветливую улыбку и вхожу. Кабинет просторный, у окна стол, и мужчина за ним… Впечатляет. Поднимается, смотрит с нескрываемым интересом, я отвечаю тем же. Высокий, но ниже Тёмы. Чёрные волосы уложены волной, а глаза — синева. Такой глубокий цвет, что первая моя мысль о линзах.

— Ася, верно? — Голос у него густой, насыщенный, а рукопожатие твёрдое. На запястье часы — слегка выглядывают из-под манжета голубой рубашки в тонкую белую полоску. А ещё от него потрясающе пахнет. Поняв, что слишком долго разглядываю, смущённо опускаю взгляд. Кровь приливает к шее.

— Славян про вас все уши прожужжал: умница, красавица. Не обманул, правда, красавица. Думаю, и с умницей не прогадал.

Непривычно слушать комплименты, не теперь, когда самооценка на нуле. Присев на край кресла, я складываю руки на коленях и снова поднимаю глаза на Матвея. Улыбается. Губы у него тёмные, резко очерченные, на такие невольно заглядываешься.

— Оговорюсь сразу: мне нужна не секретарша, а именно помощник. Понимаю, что опыта нет, Славян сказал об этом, поэтому много сходу требовать не буду. Планирование моего дня, назначение встреч, согласование поездок. День у меня не то, чтобы сильно загружен, но иногда бывают запары. График пять-два, но иногда могу дёрнуть на выходные, предупреждать буду заранее.

От его чёткого, ровного голоса проходят последние остатки волнения. Задаю несколько уточняющих вопросов, обходя главный — зарплату. Матвей говорит о ней сам, сумма приятная. Не сотни тысяч, конечно, но я и не мечу в топы.

— Приступать можете завтра. — Матвей встаёт, давая понять, что встреча завершена. Смотрит на часы. — Рабочий день с десяти. Оформитесь в отделе кадров, Соня всё покажет.

Соня — девушка, которая меня встретила. Когда мы выходим из кабинета, подскакивает — ждала. Чуть ли не в рот Матвею заглядывает. Смешно даже. Он равнодушно мажет по ней взглядом, поворачивается ко мне.

— Надеюсь на наше плодотворное сотрудничество.

— Постараюсь не разочаровать.

— Точно не разочаруете.

Всё-таки улыбка у него обаятельная. Такая сердце топит на раз-два. Я улыбаюсь в ответ, прощаясь. Выхожу на улицу, и солнце словно ярче светить стало. Когда есть уверенность в завтрашнем дне, гораздо проще смотреть в будущее.