Путешествие в никуда

2

Долговязый индус торопливо подошёл к воротам английской миссии и, кивнув часовому как старому знакомому, беспрепятственно вошёл внутрь.

- У себя ли мистер Торнтон? - спросил он в приёмной.

- Да, он у себя. Проходите, - приветливо ответил секретарь, увидев знакомое лицо.

- С чем пожаловали, мистер Чарн-Сингх? - осведомился Генри Торнтон.

- Час назад на базаре, я встретил одного русского, переодетого турком.

- Кто такой? - насторожился англичанин.

- Когда я несколько лет назад отвозил в Ташкент письмо нашего Магараджи, этот господин был переводчиком при тамошнем генерал-губернаторе.

- Имеется в виду письмо, где...

- Да, то самое, где Рамбир-Сингх предлагал свои услуги русским.

- И его переводил этот человек?

- Да! Я подошёл к нему, узнал, несмотря на странный наряд и синие очки, напомнил о себе, но он притворился, что не знает меня, и поспешно скрылся.

- Может быть, вы ошиблись? Вы уверены, что это именно он?

- Ошибиться не мог! Я его очень хорошо запомнил - да, к тому же, есть и особая примета. Слегка прихрамывает на левую ногу.

- А каков он? Опишите.

- Среднего роста, около сорока лет, с небольшой светлой бородкой и усами, глаза голубые... Что ещё? Одет, как турок. На бритой голове феска с кисточкой. Кажется, всё.

- Как вам так хорошо удалось рассмотреть?

- Я долго разглядывал его прежде, чем подойти и заговорить.

- Имя вы, конечно, не знаете?

- Нет, имя мне неизвестно.

- Надо полагать, появился он здесь неспроста, тем более, переодетым, - задумался мистер Торнтон и стал машинально шарить по столу в поисках коробки сигар, но, так и не найдя, спросил снова: - Не проследили, куда он пошёл?

- Он не столько пошёл, сколь побежал!

- Побежал? Да, что вы! - удивился англичанин, и поиск сигар продолжил. - "Куда же они подевались"?

- Он так испугался встречи, что припустил - не догнать! Но я погнался ...

- И что же? - поиск коробки снова не увенчался успехом.

- К сожалению, он сел в экипаж того самого, вам известного, поляка, и они умчались. Похоже, что экипаж оказался там не случайно.

- Так выходит - поляк с ним заодно? Вы ведь знаете, где живёт этот... как его?

- Войцех Сойка. Я знаю его дом.

- Установите наблюдение, а мы пока выясним, что за подозрительный "турок" к нам прибыл. Неужели, и вправду, новый русский агент пожаловал?

- А зачем иначе русскому переодеваться турком? Я могу идти, сэр?

- Идите и спасибо за ценные сведения. Британия вас не забудет!

- Рад служить Её Величеству!

Мистер Торнтон подошёл к застеклённому шкафу, полки которого плотно заставлены множеством толстых и тонких папок с надписями на корешках. Основательно порывшись и чертыхаясь, достал одну, средней толщины, сдунув всепроникающую пыль. Уборщицу и на пушечный выстрел нельзя подпускать к этому сокровищу - слишком секретно содержимое!

Снова сел за свой массивный, похожий на старого гиппопотама, стол, развязал тесёмки, раскрыл одну из папок, полистал, нашел, что нужно, и начал читать.

"Войцех Станислав Сойка, участник восстания Костюшко 1863 года. После подавления восстания бежал от преследования в Индию..." Вот он, голубчик! Весь, как на ладони. Раньше он почему-то не проявлял симпатий к России, виновнице всех польских несчастий...

Достав чистый лист, мистер Торнтон стал быстро писать: "Сей господин, как-то связан с вновь прибывшим русским агентом. Есть основания полагать, что мистер Сойка, возможно, не откажется сотрудничать, для этого с ним будет проведена соответствующая работа".

Отложив перо, Генри откинулся в кресле. Новая поза позволила заметить краешек искомой коробки, заваленной бумагами, на углу стола.

- Вот она, проклятая! - издал он боевой клич, и радостная улыбка, наконец, образовалась на суровом лице дипломата.

* * *

У ворот гостиницы доктор бодро спрыгнул с подножки. Начало второго. Новый знакомый крикнул, захлопывая дверцу: - Я завтра заеду в полдень и отправимся ко мне.

- Хорошо, - помахал феской Шейх-Мухаммед и направился к дверям. Там, переминаясь, расплывался в улыбке Чанакья.

Когда оказались в номере, доктор немедля заказал обед, - аппетит пока не являлся тем предметом, на который приходилось жаловаться, несмотря на изредка пошаливавшую печень. Помощник принялся распаковывать багаж и раскладывать предметы быта и туалета по многочисленным полкам шкафов и тумбочек.

- Сорочки куда прикажете положить?

- Клади вон туда, на верхнюю.

- А галстуки и манишки?

- Их сюда, на среднюю.

- Смокинг слегка помялся. Как быть?

- Снеси консьержу, пусть распорядится, чтобы отутюжили.

Чанакья вышел, а доктор продолжил опустошение баулов, достав ещё несколько предметов: красивый, инкрустированный ларчик красного дерева, какие-то пузырьки, похожие на чернильницы, перья, пачки бумаги, ещё какие-то мелочи. Всё торопливо рассовал и распихал по ящикам и ящичкам импозантного бюро орехового дерева, являвшегося главным украшением невзрачного гостиничного номера.

- К вечеру будет готово, - объявил с порога вернувшийся слуга.

- Отлично! Послушай, Чанакья, хочу рассказать о том, что со мной приключилось.

- В чём дело, бабу?

- Сегодня на базаре...

И доктор поведал о дерзком шантажисте и погоне, опустив лишь некоторые детали, посчитав, что не всё нужно знать слуге.

- Если бы не этот господин, толпа меня бы растерзала, - закончил он печальную историю.

- После этого вас одного нельзя никуда пускать. Я буду теперь повсюду сопровождать вас, бабу!

- Ты хочешь быть, помимо слуги, и телохранителем, дорогой Чанакья? - расчувствовался доктор.

- Да, мой господин. А в том, что люди так себя повели, нет ничего удивительного, - здесь ненавидят англичан!

- Тоже мне и пан Сойка говорил.

- И я их терпеть не могу, - изменился в лице слуга, - и в первую очередь за то, что они хотят стереть различия между кастами, но, вместе с тем, ни одну из них не ставя вровень с собой.

- Значит, ты против "свободы, равенства и братства"? А вот во Франции даже революция из-за этого случилась.

- Во-первых, здесь не Франция, а во-вторых, какое "равенство и братство"? Брахма из четырёх частей своего тела создал четыре рода людей, четыре касты. И они не равны между собой. Человек при жизни не может перейти из одной касты в другую. Страшная кара грозит тому, кто нарушит этот закон. В наказанье, когда он умрёт, душа его переселится в тело человека низшей касты или даже в какое-нибудь мерзкое животное, в гиену или свинью. Душа праведника, напротив, воплощается в теле человека более высокой касты.

- Так выходит, между вашими кастами сильное разобщение, а то и вражда? - удивился доктор, не знавший этих тонкостей.

- Да! - пылал жаром индус. - Такое же, как между индуистами и мусульманами. И если бы жителям не было запрещено иметь оружие, то распри бы перешли во взаимное уничтожение.

- Я мусульманин, значит, ты меня должен на дух не переносить, выходит так?

- Что вы, мой господин? Это удел простонародья...

- Неужели индусов и мусульман никак не объединяет общая неприязнь к англичанам?

- В том-то и дело! Они, англичане, этим умело пользуются.

- По принципу разделяй и властвуй?

-Да! Культурная прослойка находится в выжидании, но легко идёт на любые сделки с британскими правителями. - Чанакья отчаянно жестикулировал, показывая, как англичане разделяют (рубил вертикально рукой) и властвуют (будто натягивал вожжи и замахивался хлыстом).

- После подавления восстания сикхов разве брожение в обществе не уменьшилось? - задавая этот вопрос, доктор подумал, что перед ним не просто слуга, а нечто "большее", возможно лишь прикинувшееся слугой.

- В разных слоях по-разному, - изобразил горизонтальными движениями рук социальное расслоение рассказчик. - Например, махратских брахманов англичане, по-прежнему, считают отъявленными мятежниками... Здесь большие надежды возлагают на русских и считают их будущими владетелями Индии.

- Я знаю, что многие раджи предлагают русским даже свои услуги. Так ли это? - с хитрецой спросил турок.

- Да, многие надеются, - охотно "заглотнул наживку" странный слуга, - что из-за высоких гор должны придти победоносные полчища. Они сокрушат иноземную власть и освободят покорённые индийские племена.

- В это серьёзно верят? - поднял брови доктор.

- Сильна в народе вера в северного Белого царя, хотя есть и такие, кто готов к схватке с северным богатырём и способен ополчиться на Русь!

- Опять разобщение? - подавил голодную зевоту доктор. "Почему так тянут с обедом"?

- Многие владетели даже предлагали англичанам свои войска для борьбы с Россией.

- А много ли здесь известно об этой стране? - под ложечкой начинало посасывать.

- Образованные люди знают о ней лишь по английским газетам, где пишут только о плохом.

- О чём же? "Ну и слугу мне Бог послал! Или он подослан не Богом? Но кем"?

- Об этих... как их? - наконец, запнулся индус. - О ни-ги-ли-стах, например, если не ошибаюсь.

- Да, есть такие, - согласился доктор, поражаясь осведомленности слуги. - Я тоже слышал про Бакунина, Кропоткина и прочих...

- Здесь, к тому же, продаётся и книжка о России, написанная англичанином. Из неё индусам предлагается узнать, что существует деспотическое государство, где народы задушены налогами, где у всякого приезжающего индуса спросят паспорт и за неимением последнего сошлют в Сибирь. При этом подробно описываются ужасы замерзания.

- Ты читал эту книгу?

- Да, потому что интересуюсь далёкой северной страной.

- И мне приходилось там не раз бывать. Люди Севера смелы и мужественны, - подбавил пафоса доктор.

-О, как я вам завидую! А здесь остались лишь одни трусы, - поник и помрачнел слуга.

- Ты так считаешь?

- Да! - снова воспрял Чанакья. - Прикрикнет англичанин на весь этот сброд, называемый национальной армией, и они побегут. Единственно, кто смелы, так это непальцы! Из них англичане и вербуют свои лучшие полки.

- Я слышал об отваге непальцев, - сосание под ложечкой усилилось. "Где же заказанный обед? Почему так долго не несут?"

- Но всё же, у большинства населения - недоверие к верховной власти и раздражение против неё.

- А англичане никого не боятся? - посмотрел с тоской на дверь доктор. "Когда же?"

- Они боятся русских. Они боятся, что русские вторгнутся и вытеснят их из Индии. Они, к тому же, скупают лучшие русские товары, уничтожают на них фабричные клейма и ставят свои! И, наоборот, на плохой английский товар наклеивают русские!!

- А откуда тебе известны такие подробности? - не переставал удивляться доктор, забывая даже на мгновения о голоде.

- Я точно это знаю, как бывший купец!

- Купец? - присвистнул доктор. - "Час от часу не легче! Но, где же чёртов обед?"

- Сам торговал. Я вам рассказывал при знакомстве, что был купцом и разорился. Вы забыли?

- Да, припоминаю, припоминаю... "И про меня, видно, забыли... Не послать ли Чанакья, проведать"?

- Всех русских англичане считают шпионами, - опять принялся за своё британофоб, - и подговаривают местное население не общаться с ними!

- Какое счастье, что я не русский, - облегченно вздохнул турок и извлёк из бокового кармашка своей янычарской куртки часы. - Как много нового и интересного мне довелось сегодня услышать, но я вынужден прервать нашу увлекательную беседу, потому что мне пора кое-что поделать...

- Если у вас, бабу, нет ко мне поручений, то я вас покину, - направился к выходу догадливый слуга.

- По пути напомни консьержу о моём обеде. Я устал ждать!

За индусом закрылась дверь, и доктор уселся за бюро, достав листы бумаги, пузырьки и перья - может, удастся до обеда чиркнуть хоть пару строк (чувство голода немного отступило).

На минуту, задумавшись, он решительно обмакнул перо в чернильницу и, стряхнув лишнее (ещё не хватало сразу же и кляксу поставить), начал размашисто писать по-персидски, как заправский каллиграф, оставляя значительные расстояния между строчками.

За дверью послышалось долгожданное звяканье посуды и не менее долгожданный голос, извещавший, что "кушать подано".

"Вот так всегда - стоит только начать..." - с досадой подумал он и украсил белоснежный лист первой жирной кляксой.