Хроники Мидгарда

Андрей Винокуров. Ничего непонятно

Герман прошел в кухню и по–хозяйски расположился за столом. У меня сразу появилось противное ощущение, что он здесь уже не в первый раз. Я уселся пред ним на табурете, Женька, скрестив руки, замер в дверном проеме. Повисло молчание.

            – Знаете, Герман, давайте без драматических пауз, пожалуйста, – поторопил я незваного гостя. – Времени на это просто нет.

            Он кивнул, признавая справедливость моих слов. Несмотря на очевидное давление и явно недобрую фигуру Евгения, надо было отдать ему должное – он чувствовал себя вполне в своей тарелке. Чего я не мог сказать о себе.

            – Я не тяну время, правда, – немного виновато ответил он. – Просто раздумываю – есть ли у меня шанс объяснить происходящее, полностью вас в него не посвящая.

            – Ты уж посвяти, окажи нам такое одолжение, – подал сзади голос Женя. – Только по существу. Ботанику читать нам не надо.

            Герман вздохнул и хлопнул ладонями по коленям.

            – Похоже, придется. Компьютер в зале?

            – Да.

            – Женщины там же?

            – Да.

            – Их есть куда переложить? Ну, там, в спальню, например.

            Я перенес недвижные тела лучшей части своей семьи на нашу широкую супружескую кровать и вернулся в гостиную. Герман колдовал над системником, Женька стоял у него за плечом и следил за манипуляциями. 

            – Задерните, пожалуйста, шторы и погасите свет. Смотреть сначала надо будет на монитор, потом, когда я его поверну – на стену. Смотреть, не фокусируясь, как фантомашки в детстве, помните? Потом…

            – Стоп, стоп, по тормозам, маэстро. Глуши свою музыку! – неожиданно властно вмешался Женя. – Андрюха, а у тебя есть гарантия, что этот деятель из двух тел не хочет сделать четыре? Может, это гипноз или типа того? Пришел этот черт из мутной воды, стравил нам какой–то гнилой заход насчет того, что все знает и все порешает. А если он, на лавочке посиживая, пася тебя, как сазана? И сейчас аккуратно уделает нас в компанию к твоим барышням? Нет, гражданин хороший – ты лучше начни с червей. Проясни ситуацию, что да как, а уже потом руки к штепселям тяни!

            Женька – бывший работник органов, так сказать слуга закона в отставке. Но при нештатных ситуациях, он легко уходил на блатное арго, которое знал, как свой второй язык после русского. Даже русским матерным он владел не так виртуозно. Скорее так – владел, но крайне редко использовал. В отличие от колоритной лексики уличного жаргона. Впрочем, если служителей правосудия из тех, кто не просиживает штаны в пыльных кабинетах, в неформальной обстановке густо перемешать с их подопечными, как я часто убеждался – абсолютно невозможно вычислить, кто с какой стороны баррикады находится. Если там вообще есть баррикада. Кто «в теме» – подтвердит, что я ничуть не преувеличиваю. Наверное, так – в начале его непростой деятельности, скромно им именуемой, как «вопросы безопасности», этот жаргон придавал его речи определенную выразительность и усиливал ее в некоторых специфических случаях. Тем более что на нем общалась большая часть его нынешнего окружения. Потом эти сочные обороты накрепко проникли в его повседневный «сленг», заякорились там. Но на людей, отягощенных высшим образованием, его витиеватые реплики всегда производили неизгладимое впечатление.

            В отличие от Германа. Этот равнодушно пожал плечами и произнес:

            – Я же буду рядом с вами…

            – А может ты антидота какого нажрался от этой фигни, почем я знаю? А потом, в гипнозе, предложишь нам, например, прогуляться за окно? Что ты на это скажешь?

            Герман хмыкнул.

            – Скажу, что вы мыслите в правильном направлении. Но в одном ошибаетесь: я не вор, не садист и не убийца. Андрей хочет узнать, что с его женой и дочерью и я пришел ему помочь. То, что я делаю – самый простой способ пролить для вас свет на произошедшее. Скажу больше – не простой, а похоже единственный. Ни одному моему слову вы не поверите, поэтому мне легче показать, чем объяснить. Есть такие вещи, для которых демонстрация необходима, тут ничего не поделаешь. Могу добавить только, что их коматоз устраивает меня не больше, чем вас. Итак, ваше решение?

            – Давай попробуем сделать, как он предлагает, – попросил я. – По–моему, опасности для нас тут нет. 

            Женька пожевал губы. Здравомыслие вступило в нем в конфликт с сущностью бретера и приключенца. Последняя, как всегда, победила. Мой друг задернул занавески, щелкнул выключателем и примостился рядом на табурете, принесенном с кухни. На экране монитора возник яркий пейзаж тропического рая. Что–то из разряда релакс–видео: пальмы, лианы, бабочки, пляж с накатывающимися на него ультрамариновыми волнами прибоя. Не хватало только лежаков для загара и девушек в бикини. Герман развернул экран и монитор начал выполнять функцию кинопроектора, проецируя это изображение прямо на стену. Картинка словно постепенно утолщалась и набирала краски, забивая собой итальянские обои. Трава стала зеленее, небо голубее. Звук также набрал мощность. Птицы кричали, казалось, прямо в соседней комнате, прибой почти доставал до наших ног. А когда по лицу прошелся влажный морской ветерок, у меня от страха пошли мурашки по телу. Через минуту появилось ощущение, что вместо паркета мои ноги стоят на сыром морском песке. 

            Сбоку раздался голос Германа:

            – Теперь вставайте и идите.

Мы послушно, как манекены поднялись с мест и сделали несколько шагов. Квартира позади словно уплывала, а тропики обступали нас со всех сторон. Внезапно все кончилось. Мы с Женькой топтались на берегу неведомого острова или архипелага, с трех сторон были волны, с одной – джунгли, за которыми на склоне пологой горы виднелся старинный город. Вместо Германа перед нами стоял высокий бронзовокожий атлет в белой тунике с каким–то орнаментом по контуру, подпоясанный коротким мечом, обутый в кожаные сандалии. Незнакомец приветливо улыбнулся:

            – Поздравляю вас с первым погружением в Мидгард. Мы находимся на острове Альба Лонга, локации Баркид. Я – Верховный Авгур города Альба Лонга. Мое имя – Спириус. Прошу любить и жаловать.

            – А Герман где? – оторопело спросил я.

            – Это тоже я, но в Реальности. А в Мидгарде я – Спириус.

            Он залихватски свистнул и через минуту к нам с небес спустился розовый пеликан величиной с хорошего птеродактиля.

            – Лети в харчевню к Луке, принеси нам кувшин холодного вина и чего–нибудь закусить. Мигом!

            Я в каком–то отупении опустился на песок. Рядом присел Женька со словами:

            – Вот это вилы! Надо все же было попробовать объяснить словами…