My alpha is a psychopath

4 глава

Дверцу представительного Мерса отрыл охранник, прикреплённый за омегой. Он поклонился и, получив кивок, начал докладывать, пока Чон размеренными шагами направлялся к особняку.

— Младший Господин за три дня ни разу не покидал пределы дома, — парадные двери открылись тяжелым звуком, альфы зашагали по мраморному полу холла. — И он до сих пор не притронулся к еде, — Чон на миг притормозил на третьей ступеньке, но, взяв себя в руки, двинулся дальше, отпустив охранника.

Альфа думал, просчитал дни, рассуждал и принял голодовку омеги за своеобразный бунт.

Хотя Чон должен признать, что младший не проблемный, не устраивал сцен, не истерил и не плакал (хотя бы в его присутствии), с самого переезда вёл себя на удивление спокойно. Альфа уверен, будь Тэхён более капризным, у них ничего не получилось бы. Но, как и в любой другой жизненной ситуации, тут тоже это грёбаное «но», которое стоял поперёк рёбер. Чону не нужна безвольная марионетка, вялый овощ под боком, который вот-вот коньки отбросит. Хотя с другой стороны, наверно, именно безмятежный характер создаёт тот покой души, когда омега рядом с ним. И покладистость младшего тоже невидимыми нитями притягивало, манило, заставляя более мягко обращаться с ним, чем с другими людьми.

«Но всему должен быть разумный предел» — решил альфа, открывая дверь спальни. Его взору открывается весьма интригующая картина: главная горничная и её помощницы стоят перед открытой дверью ванной комнаты.

— Ох, Господин… — заметив альфу все разом кланяются. — Я… мы пытались… — засуетилась женщина.

— Свободны, — только бросил он. После того, как он остался один, мужчина направился к ванной. Вся комната пропахла запахом омеги, словно последние сутки он не покидал её. Альфа видел, как Тэхён сидит на полу, спиной опираясь на стенку ванны, сгорбившись, локтями опираясь на согнутые колени и пряча лицо в ладошках.

— Мне адски плохо, — услышал он, когда подойдя, опустился рядом с омегой на корточки.

— Нет, даже в аду лучше, — альфа впервые слышал этот бархатный голос, впервые омега не дрожал и не запинался.

Потом Тэ медленно опустил ладошку, встретив внимательный взгляд альфы, сильно испугался. Настолько сильно, что дёрнулся назад, ударяясь головой о бортик ванны. Затем омега на автомате схватился за голову, от этой невыносимой боли аж в ушах зашумело. Тэхён продолжил сидеть с широко открытыми глазами, не опуская рук. Проходит время, альфа совсем не двинулся, не отрывая взгляда от лица напротив, словно это единственное, что держит его на земле. Слышно лишь бешеное сердцебиение младшего. Чон никак не отреагировал, его взгляд абсолютно неизменен. Тэхёну было некомфортно под этим взором, внутренности сжимаются в ком, кислород перестал поступать в лёгкие, из-за этого Ким насильно глотал воздух через чуть приоткрытые губы. Стабильная холодность альфы одновременно и до невозможного пугала, и завораживала. Как человек может так тотально контролировать свои эмоции? Или же их на самом деле нет, вот и не надо ничего контролировать?

Чон отмер первым, поднял на руки Тэхёна и покинул помещение. В спальне температура выше, это становится заметным после нескольких часов сидения на полу. Старший уложил омегу в постель, достал телефон и сделал звонок. Тэхён залез под одеяло, его начало медленно знобить. Чон вышел из комнаты и, спустя несколько десятков минут, когда омега начал было засыпать, двери спальни открылись и статный мужчина появился перед кроватью. После того, как альфа начал задавать вопросы насчёт самочувствия, Тэхён решил, что перед ним стоит доктор, никак не иначе. Альфа измерил кровяное давление, температуру тела и попутно задавал дежурные вопросы. Узнав о положении омеги, тот даже не пытался скрыть неподдельное без каких-либо примесей удивление.

— Странно, не ожидал от Господина Чона такого поступка, — высказался альфа, даже не удосужившись понизить голос. Глаза Тэхёна невольно расширяются, его шокировала такая вольность доктора в словах. — Обычно, он сразу после известья, омег отправляет… — и альфу перебил стук в дверь. Охранник зашёл и беззвучно закрыв дверь, не сказав ни слова, скалой останавливаться у стены. Его лицо не выражает ничего, лишь абсолютную отстранённость, но его присутствие тяжестью осело на всех поверхностях комнаты. На это доктор лишь усмехнулся, тихо начал собирать свои вещи в кейс. Охранник остался даже после того, как альфа покинул спальню.

Омега снова кутался в одеяло, лежал лицом к стене, около которой стоял охранник. Веки с каждой секундой тяжелели, умиротворение мягким пледом накрыло всё тело и почти в сонном состоянии Тэхён вспомнил о носовом платке альфы, который Тэ самолично постирал и после сушки, красиво сложив, положил в задвижной ящик прикроватной тумбочки. И последние мысли омеги: «Если попрошу, достать платок самому, будет неуважительно?»

А потом убаюкивающая темнота, замедленное сердцебиение и вдруг исчезнувшие во мраке мысли.

                                                                                    ***  

Чон в очередной раз убеждался в том, что он эгоцентричная личность. Типичный психопат, для которого в мире нет ничего важнее и ценнее его самого. Даже его сознание игнорирует и пропускает всю информацию, не касающуюся его самого. Вот и сейчас, альфа, уже находясь в спальне, замечает изменения в омеге. Лицо осунулось, а также цвет изменился, под глазами залегли плотные тени синяков и само тело исхудало.

« — У омеги нехватка витаминов и явный недовес. Кровяное давление тоже низкое. Такое нельзя допускать на начальных сроках беременности, риск слишком большой, всё может закончится перерывом беременности или развитием патологий у ребенка.»

Слова доктора, открывшие Чону глаза, не оставляют в покое. Доктора, которого он вызвал для разоблачения омеги, для того, чтобы поймать того на лжи.

— Я попытаюсь полюбить тебя, даже несмотря на отсутствие этого чувства во мне. Если меня ждет провал, я создам свою любовь и подарю тебе одному, - тихо, почти не слышно шептал он во мраке.

Утром омега проснулся, ощущая тяжесть на талии. Тэхён медленно, словно боясь чего-то, открыл глаза. Увиденная картина заставила задержать дыхание, а внутренности сжаться. Тэхён, моргнув, посмотрел на лицо альфы, которое слишком близко, настолько, что тёплое дыхание Чона опаляло его кожу. Омега завороженно изучал лицо альфы, но потом судорожно начал хватать ртом воздух. Потому что абсолютно забыл дышать. Тихо, стараясь не издавать ни звука, младший пытался привести дыхание в норму, пропуская воздух сквозь сомкнутые зубы. Но этого достичь очень сложно, после полуминутного отсутствия кислорода в организме. Огромная ладонь Чона сильнее давила на поясницу омеги, прижимая ещё ближе к себе. Реснички альфы задрожали, сам Чон слегка морщился. Тэхён не знающий как бы, и не нашедший ничего лучше, чем притвориться спящим. У него нет протокола для таких случаев, он не знал, что ему следует сделать и в какую сторону шагнуть. Ещё ни разу омега не просыпался в жарких объятиях. Всё кажется чертовски неправильным. Лицо начало заливаться краской, кадык несколько раз дёргался, сердце ускорило удары, но Тэхён продолжал, упорно продолжал притворяется. Минуту спустя альфа встал с постели и скрывается в ванной.

— Ты уже продемонстрировал свои актёрские навыки, можешь топать умываться, — вернувшись после утренних водных процедур, произнёс альфа. После этих слов омега сглотнул слюну и встал с постели. Он поднял взгляд на Чона, который полотенцем сушил волосы, направляясь в гардеробную. И как только дверь за спиной альфы закрылась, Тэхён быстро скрылся в ванную, в надежде побыть там до ухода альфы. Но увы, когда он, укутавшись в банный халат вышел, Чон стоял и застегивал часы. Альфа повернулся к застывшему Тэхёну. Омега отвёл взгляд в пол, руки за спину завёл. Неловко. Очень.

— Готовься, через тридцать минут машина будет ждать тебя внизу, — омега боязливо поднял голову. — Ты сегодня поедешь в клинику.

Выстрел на поражение. Удар под дых.

Глаза младшего в немом шоке расширяются, пухлые губы чуть приоткрываются, но, не решившись задать вопрос, омега лишь сглатывает ком в горле и неуверенно кивает. Ногти оставили красные полумесяцы на ладошках. Глаза слезятся, но Тэхён упорно пытается сдерживать себя.

«На что надеялся, глупый омежка? Таким, как Чон, не нужны ни омега, ни семья и ни дети.» — гаденько шепчет сознание. Всё предельно ясно и слова доктора приобретают смысл. Но ведь альфа за всё время ничего не говорил. Их «недоразговоры» никогда не касались темы беременности омеги. Через неделю после течки, когда начали наблюдаться первые признаки беременности, Тэхёна отвезли в клинику, как думает младший, для подтверждения. А после УЗИ, охрана просто вернула его в особняк. Никто ничего не говорил, в том числе и Чон, а младший принял это молчание за согласие. Видимо зря. Как только беременность стала причиной неудобств, альфа, видимо, решил избавиться от неё.

Чон внимательно наблюдает за эмоциями Тэхёна, ежесекундно сменяющие друг друга. Их так много. Альфа ищет подсказок в позе омеги, в жестах, но никак не может расшифровать их, эмоции и чувства, испытываемые Тэхёном. Злость начинает кипеть в крови. В мыслях лишь факты, которые совсем не спасают ситуацию. Омега до сих пор недоступный. Точнее не омега, а его эмоции. Старший заглядывает в медовые глаза напротив. Ищет ответы, они есть, но альфа не способен прочесть их. Чон не понимает, что именно вызвало столь бурную реакцию у младшего.

— Что ты чувствуешь? — альфа даже не успевает осознать, что он ляпнул. Этот вопрос сам вырвался из уст. Если страха до этого в омежьих очах не наблюдалось (или Чон его не узнал, потерявших в других, более чуждых для него, чувствах), то теперь он бьет ключом. Но как только зверёк внутри чует чужой испуг, становиться как-то спокойно. Альфа уже не сильно теряется, потому что контроль вернулся. Он снова у руля. Страх — это самое сильное оружие, которым альфа владеет в совершенстве. Почувствовав себя в своей тарелке, Чонгук расслабляется. — Свободен, можешь готовиться. — и это выходит слишком холодно.

— Я… — и омега делает шаг назад. Вопреки своему желанию узнать, почему же альфа отправляет его в больницу, он отходит. Тэхён всё же сохранил трепещущую, хрупкую надежду в тёмном уголке души, куда зову сознания не дойти, где властвует личная свобода и здравому смыслу нет места.

Потому что надежда умирает последней?

— Спроси. — альфа делает шаг навстречу. Снижает голос, кладет огромную ладонь на острое плечо младшего и даже наклоняет голову. Его актерские данные на высоте. И он умело ими пользуется. Пониженный тембр голоса всегда успокаивает собеседника и безоговорочно делает говорящего властелином ситуации, телесный контакт всегда служил верным знаком искренности, а уменьшенная дистанция меж телами создает связь, против которой не каждый попрёт. Все отлично отработано, без сучка и задоринки, навыки хороши, но жаль, они лишены чувств. Собственно это и пугает младшего. Его сердце начинает стучать сильнее, конечности немеют и просыпаются первобытные инстинкты, кричащие: «ОПАСНОСТЬ». Явная манипуляция со стороны старшего, наигранность действий и слов, абсолютно без эмоциональное выражение лица и стеклянные глаза — пугают. Сильно.

Вопреки дикому позыву нутра спрятаться где-нибудь и больше никогда не высовываться, омега стоит на месте, не кидается прочь и медленно, рваными глотками, дышит. Правда, последнее не очень получается. Потом, еле вспомнив последнее слово альфы, он качает головой.

Альфа принимает ответ и говорит готовится к отъезду и снова покидает особняк.

Омега не помнит, как натягивал на себя первые попавшие вещи, как на ватных ногах вышел к подготовленной машине в сопровождении охраны, и только тогда, когда пейзаж природы сменился городскими зданиями, омега начал медленно паниковать. Если его везут в больницу за тем, чего Тэхён сильно опасается, то выходит это последние часы с ребенком. Больше… больше его там, маленького, беззащитного, не будет, его убьют? Омега снимает обувь, снова залезает на сидение и обнимает свои худые ноги. Слезы капают на брюки, руки сильнее обхватывают колени. У омеги ещё не успели проснуться материнские инстинкты, возможно, он ещё не до конца осознал ситуацию, но он уже привык. Он с самого начала знал, что сцепка, а за ней — беременность и когда доктор сказала: «Вы беременны», он просто это принял. Не было паники, отторжения, лишь смирение и принятие. Он не кидался во все тяжкие, как омега в положении, да ещё и с бушующими гормонами, он лишь знал, что он причина, по которой сердце маленького человечка бьётся. Но выходит, это конец? Теперь что, не будет тошноты, сна сутками напролёт и стука под собственным сердцем?

— Человечек, как мне поступить? — беззвучно шепчет он. — Ты ведь должен повидать мир? — также продолжает парень. Впервые после переезда в голову омегу лезут мысли о побеге. А что если ему настолько повезет и он сможет сбежать? Вот просто взять и в одночасье стать свободным. Но разум покидывает аргументы против, сразу порча боевой дух. Как он сможет спрятать себя, семью, Сок-хёна и ребёнка? Куда он вообще сбежит? У него нет ни денег, ни знакомых и даже места, где он мог бы спрятаться. Он лишь потерянный, трусливый и никчёмный омега.

Машина тормозит в подземной стоянке клиники. Когда придвинувшись к открытой дверце, омега уже собирается выйти, его останавливает басистый голос охранника:

— Младший Господин, Ваша обувь. — говорит он. Тэхён несколько секунд теряется, а потом взглянув на голые ступни, начинает обуваться, прежде отыскав в недрах салона свои кроссовки, о которых уже успел забыть, слишком увлечённый мыслями. Не успел он ногой ступить на землю, как альфа тут же протягивает носовой платок, без слов, без лишних взглядоа. Омега неуверенно принимает акт заботы и уже собирается поблагодарить, но его опередил звонок. Охранник принимает вызов, чуть отходит. Омега стоит, не мешает, лишь изредка бросает взгляд на спину охранника.

«Может, сейчас самое время сбежать?» — Тэхён украдкой бросает мимолетный взгляд на выход из подземки. Кровь бурлит, адреналин повышается и он делает первый шаг, затем второй, третий и, как только он, собравшись смелости, хочешь кинуться прочь, чувствует мертвую хватку на левом запястье. Он боязливо смотрит на охранника, который говорит: «Я Вас понял», и завершает звонок.

— Пожалуйста, вернитесь в машину. — альфа не отпускает его руку. Нависает неловкое молчание. — Не совершайте глупостей, Вы слишком молоды, чтобы стать ужином для могильных червей. — интонация пробивает до костей, лицо охранника, как у хозяина, не выражает ничего, но в глазах альфы, в отличии от Чона, можно найти плохо скрываемую заботу и море понимания. Омега освобождает руку и сам садится в авто.

План побега не удался, а после слов альфа, желание повторить затеянное совсем исчезло.