Умереть, чтобы воскреснуть

Глава шестая.

                    Предположение Эрика, что его привезут в офис или в городскую квартиру Агатова не подтвердилось. «Когда хотят просто поговорить, не везут поближе к глубокому озеру и густому лесочку», ‒ подумал Шадровский, когда позади джипа, в котором он сидел, зажатый между двумя охранниками, закрылись массивные ворота. Участок, на котором был построен загородный дом Рената Агатова, поражал своими размерами. Хозяйский дом, небольшой домик для гостей, гараж на несколько автомобилей виднелся чуть вдали. И это было ещё не всё, что Эрик успел рассмотреть, пока его вытаскивали из машины и вели к дому. Точнее, к подвалу в доме. Похоже, начинать с ним задушевные беседы сразу никто не собирался. Видимо, решили помариновать, заставить понервничать ещё больше, чтобы ко времени допроса он просто-таки горел желанием признаться во всех смертных грехах, своих и чужих. Эрик вздохнул и аккуратно, по стеночке, покрытой деревянными панелями, опустился на брошенное на пол старое одеяло. Наручники с него снять не изволили. Психологический прессинг, мать вашу! Руки-то потихоньку начали затекать. За маленьким зарешеченным окошком, которое находилось под самым потолком, царила ночь.

                    Эрик то засыпал, то просыпался. Не ночь, а сплошное м*****е. Принять более удобную позу было неимоверно трудно из-за скованных за спиной рук. Когда за окошком встало солнце, Эрик уже материл последними словами и Малахова, и Романа Киврина, и даже собственного брата Ивана. Последнего за несусветную тупость, заставившую его, Эрика, согласиться на авантюру с сессией. А уж лично Ренату Агатову досталось по первое число. Если бы последнему господину довелось услышать, что о нём думал Эрик, то у него, скорее всего, случился бы культурный шок. Эрик сам не знал, что в его памяти скопилось столько непотребных слов и словосочетаний. Ужасно хотелось пить и в туалет. И два эти желания боролись друг с другом за первенство. И если с первым можно было ещё потерпеть, то второе уже поджимало. Словно услышав его мольбы, дверь отворилась, и вошёл один из вчерашних охранников. Посмотрел внимательно, усмехнулся и помог Эрику подняться. Затем отвёл в туалет, предварительно сняв наручники. А потом… потом он получил воду, только не так, как хотел.

*****

          ‒ Гера, ты мне друг? ‒ задал вопрос Ренат, глядя на хозяина клуба «Морфей».

          ‒ Что за странный вопрос? ‒ Гера поднял густую чёрную бровь. Ближе к полудню Ренат заявился к нему в офис с предложением пообедать. Теперь они сидели в отдельном кабинете дорогого ресторана, вели неспешный разговор, как обычно ни о чём и обо всём, как вдруг Агатов задал свой глупый вопрос. Гера Циклаури их пятнадцатилетнее знакомство давно считал именно настоящей мужской дружбой. ‒ Конечно, я ‒ твой друг, а ты ‒ мой.

          ‒ Тогда объясни мне, вот это, ‒ с этими словами Ренат положил на скатерть пухлый конверт.

                    Гера вытряхнул на стол содержимое и в первый момент опешил. Он прекрасно знал о сексуальных пристрастиях своих близких друзей, и геев среди них было немало, но увидеть доказательства их личной жизни как-то не мечтал, как и подробностями своей не делился. Первым порывом было выматерить Рената, но затем гневный взгляд Геры заметил то, чего не должно было быть. Во-первых, снимки были качественными, а вовсе не любительскими и сделал их точно не сам Ренат, а во-вторых, декорациями этих любовных похождений служила одна из «тёмных комнат» его собственного клуба. И именно последний факт объяснил странный вопрос Рената.

          ‒ Кто? Когда? Зачем? ‒ выстрелил быстрыми вопросами Гера. ‒ Если ко мне в гости не заявился твой Гриша, значит, меня ты не подозреваешь.

          ‒ Не подозреваю, Гера, тут ты прав. Иначе разговор был бы другим. Я знаю, как ты печёшься о репутации клуба. Снимки были сделаны 31 октября во время праздничной вечеринки. Кто? Я не знаю. Персонал, который проверяет комнаты перед каждой сессией, твой. Вот и ищи течь. А зачем? Один ушлый бизнесмен, с которым моя компания какое-то время имела деловые отношения, загорелся желанием поиметь мой бизнес. Точнее, определённую его часть. Он хочет взамен вот этого, ‒ Ренат кивнул на небрежно разбросанные по столу фотографии, ‒ сорок процентов прибыли моих мебельных магазинов. Он намекнул на некоторые проблемы, возникшие у меня в последнее время, и дал понять, что имеет к ним прямое отношение. 

          ‒ А что этот парень, который на снимках с тобой?

          ‒ Он на него когда-то работал.

          ‒ Думаешь, что он в доле?

          ‒ Скоро узнаю, ‒ ответил Ренат, поднялся и протянул руку для прощания.

          ‒ Удачи. Я сообщу о результатах проверки в клубе, ‒ крепко пожав руку, произнёс Циклаури.

                    Ренат поехал в загородный дом сразу после обеда с Герой. В том, что старый друг найдёт течь в своём клубе, он не сомневался. Оставался Эрик. Что с ним делать Ренат так и не решил. Гриша сразу предупредил, что раньше полудня ему лучше в загородный дом свой нос не совать, так как он личность заинтересованная. Ещё полезет жалеть бедного мальчика и помешает дознавательному процессу. Ренат только скривился в ответ. Чистоплюем он никогда не был и понимал, иногда жесткие меры необходимы. Но временами над хладнокровием Рената брали верх эмоции, тогда как его начальник безопасности Григорий Ерёмин, бывший полковник армейского спецназа, жил только трезвым умом. Полдня Агатов был как на иголках. Он понимал, что ребята Гриши не искалечат парня, но… Он ничего не мог с собой поделать. Зацепил его Эрик. Ренат вошёл в дом и заглянул в комнату охраны. Гриша был там. Он сидел за монитором и внимательно следил за действием. Агатов остановился у него за спиной и бросил взгляд на экран, тут же скривившись. В спецкомнате двое рослых парней профессионально «беседовали» с Эриком, руки и ноги которого были прикованы к табурету. Парень выглядел весьма измученным.

          ‒ Не цыкай, так надо, ‒ спокойно произнёс Ерёмин, даже не повернувшись. ‒ И вообще, лучше сядь рядом и посмотри. Я терпеть не могу, когда стоят за спиной и сопят.

          ‒ Результаты есть? ‒ спросил, присаживаясь рядом Ренат. На экране как раз один из парней ударил Эрика в район почек пластиковой бутылкой с водой, и вновь задал очередной вопрос.

          ‒ Есть. Он почти сразу заговорил. Я думаю, он и не собирался что-то утаивать.

          ‒ Сколько его уже обрабатывают?

          ‒ Три часа с небольшими перерывами. Я думаю, что пора заканчивать. Он говорит одно и то же, не сбивается и, скорее всего, не врёт. Да не нервничай ты так, Ренат. Парни работают всё же аккуратно. Синяков не будет, так… чуток тело поболит.

          ‒ А на скуле синяк откуда? Я же просил…              

          ‒ Саня рефлекторно сработал. Твой парень сбежать попытался, когда его паковали. Правда, ‒ хмыкнул Гриша, ‒ когда услышал в машине твоё имя, расслабился и попросил разбудить его по приезду на место.

          ‒ Забавно, ‒ улыбнулся Ренат и снова поморщился, когда парня на экране ударили ладонью по лицу. ‒ Гриша, всё! Отвязывайте его. Пусть твои парни проводят Эрика в гостевую комнату. Я позже подойду, поговорю с ним. И пусть поесть ему принесут.

                    Ренат дождался, пока Ерёмин закончит отдавать распоряжения. На экран монитора Агатову смотреть больше не хотелось. Гриша замолчал и выжидающе уставился на начальника.

          ‒ Говори, что узнал, ‒ оценил его терпение Ренат.

          ‒ Твой знакомец Роман Киврин всего лишь пешка. Причём мелкая. За всем стоит его дядя. Некто Малахов Михаил Сергеевич. Крупный чиновник, распоряжается госимуществом. Взяточник и теневой воротила. Мнит себя хозяином города. У него многие на прикорме, в том числе чины в полиции.

          ‒ То есть, Киврин ширма. А каким боком в этой истории Эрик? Из-за денег?

          ‒ Нет. Шантаж. Племянник увидел тебя и Шадровского в клубе «Морфей», снял на телефон ваш страстный поцелуй, ‒ ехидно улыбнулся Гриша, ‒ и показал дядюшке. Не любит Роман твоего парнишку, совсем не любит.

          ‒ Гриша, не наглей, ‒ прищурился Ренат.

          ‒ Малахов лично предложил Шадровскому соблазнить тебя, парень отказался, ‒ продолжил, как ни в чём не бывало, Гриша. ‒ Тогда его младшего брата подставили с наркотой. Криминальное дело и бла-бла-бла. Естественно, никто дело возбуждать бы не стал, но парень запаниковал и согласился.

          ‒ Это всё?

          ‒ У истории было продолжение. Вчера Малахов прямым текстом потребовал, чтобы Эрик переспал с каким-то важным человеком из Германии. Снова отказ, и снова шантаж. Только кроме снимков Малахов предъявил ему и видео ваших развлечений. Пригрозил выложить в сеть.

          ‒ Твою мать! ‒ вскочил со стула Ренат.

          ‒ Оставь в покое мою маму, она хорошая женщина, ‒ улыбнулся Гриша.

          ‒ А чему ты так радуешься, Гриш? Ренат Агатов ‒ порно-звезда в стиле садо-мазо! Шик и блеск, блин!

          ‒ Нет у Малахова больше никакой записи. Твой парень умудрился стащить её вместе с фотографиями. Он их оставил на своей съёмной квартире, которую мои ребята не вычислили, пока следили за ним. Кстати, о ней не знает даже его семья.

          ‒ Ерёмин, я себя сейчас мерзавцем последним чувствую, понимаешь? Ему и так досталось, а тут мы со своими методами.

          ‒ Твой Эрик не мальчик божий одуванчик. Наверняка просчитал вероятность событий и знал, что так будет. Если ты ему интересен, а я почему-то думаю, что так оно и есть, значит, простит.

*****

          ‒ Красавчик, твою мать, ‒ пробормотал Эрик, рассматривая свою слегка подбитую физиономию в зеркале. Он наклонился и напился воды прямо из-под крана. Пить хотелось так, будто он неделю по пустыне шёл.

                    «Добросердечные» парни, мило беседовавшие с ним почти полдня, подхватив его под руки, доставили в гостевую комнату особняка Агатова. «Чтобы это значило? То ли мне поверили, то ли просто… что? Кто их знает, что и почему», ‒ сразу задвигались мысли в голове Эрика и тут же забуксовали, как сломанные шестерёнки. Он чертовски устал. Желания отвечать на вопросы, даже собственные, не было совсем. Единственное, чего ему сейчас хотелось ‒ это сбросить грязные вещи, вымыться и лечь спать. Часиков на пять-семь, и пошло оно всё лесом. Есть не хотелось, только пить. Тело ныло и болело. Хорошая вещь, оказывается, пластиковая бутылка с водой. Эрик слышал, что от таких ударов внешних следов не остаётся, но на себе, к счастью, испытал первый и очень надеялся, что последний раз. Он всё-таки в глубине души верил, что с ним просто изволят поговорить, по-человечески. Но, вышло совсем иначе. Эрик понимал, в подобной ситуации Ренат имел право так поступить. Это было полностью незаконно, но, когда тебя шантажируют, все методы хороши, если они позволят сорваться с крючка. Кроме убийства, конечно, а этого с ним, похоже, делать не собирались. Комната, куда доставили его помятую тушку, была довольно комфортабельной, почти роскошной.

                    После душа самочувствие немного улучшилось. Эрик обернул пушистое синее полотенце вокруг бёдер и уставился на свою немного испачканную одежду. Джинсами он собрал пыль в подвале, а на рубашке была кровь. Нет, парни были более чем аккуратны. Просто у Эрика от напряжения пошла кровь носом. А куртку с него сняли перед допросом. Где она осталась, он понятия не имел.

          ‒ Держи, ‒ раздался от двери голос Рената. Он протянул сложенные вещи. ‒ Здесь штаны и футболка. Будут немного великоваты. А твои вещи постирают.

          ‒ Спасибо, ‒ вежливо ответил Эрик, подавив желание послать Агатова вместе с его вещами.

          ‒ И вот ещё, ‒ Ренат достал из кармана пиджака упаковку с таблетками. ‒ Это обезболивающее со снотворным эффектом. Выпей две штуки. Почему ты отказался поесть?

          ‒ Не хочется. Сессия с твоими ребятами отбила аппетит.

          ‒ Прости, Эрик, но другого способа не было.

          ‒ Был. И, знаешь ли, более простой. Можно было поговорить. Я и ты. Тем более что я собирался и так связаться с тобой.

          ‒ И откуда я мог об этом знать? Когда тебя шантажируют, методы защиты не выбираешь, а используешь то, что наиболее практично и эффективно.

          ‒ Чёрт! Знаю я всё. Просто… достало! Малахов, ты, история вся эта. Ладно, проехали. Так и будешь стоять? У меня сегодня совершенно не то настроение, чтобы устраивать для тебя стриптиз, ‒ Эрик выжидающе уставился на Агатова.

          ‒ Я понимаю.

                    Ренат вышел, оставив Эрика в одиночестве. Он надел штаны, которые оказались действительно немного великоваты, футболку оставил в ванной. Не любил он спать полностью одетым. Большая, уже расстеленная кровать манила к себе. Эрик не стал возражать и с удовольствием упал, точнее, осторожно прилёг, в её объятия. Во сне ему показалось, что кто-то его нежно обнимает. Странное, совершенно незнакомое ощущение, но приятное и Эрик не стал просыпаться. В этих объятиях было уютно и безопасно. Утром он проснулся в намного более лучшем состоянии, чем лёг. Тело ещё немного болело, но в голове прояснилось. И самым удивительным было то, что от обиды на Рената не осталось и следа. Да и не обида то была вовсе, обижаться-то было ни к чему, так сложились обстоятельства, скорее всего, это была реакция на причинённую боль. Какой-то едва слышный шум привлёк внимание Эрика. Вода. Льющаяся вода в душе. Задавать себе вопрос о том, кто именно мог полоскаться там, не надо было. Ренат, больше некому. Эрик обвёл взглядом обстановку. Обычная безликая гостевая комната. Он спал здесь, что ли? То есть, те крепкие надёжные объятия Эрику не приснились? Дел-а-а.

                   Эрик ещё немного подремал, потом услышал тихие удаляющиеся шаги и открыл глаза. Потом нехотя сполз с кровати и поплёлся в ванную. Горячая вода вернула телу подвижность и даже немного бодрости подарила. Кажется, крепкие ребята Рената его слегка, а может, и не слегка пожалели. Эрик расслабился под струями воды, как вдруг почувствовал, что к нему кто-то присоединился. Он резко повернулся и столкнулся со смеющимися глазами Рената.

          ‒ Испугался? ‒ спросил он насмешливо.

          ‒ Немного, ‒ ответил Эрик и прислонился спиной к кафельной стене, настороженно ожидая дальнейших действий своего неожиданного гостя.

          ‒ Ну, прости, ‒ прошептал Ренат уже в губы Эрика.

                    Он осторожно коснулся поцелуем синяка на скуле, потом ласки удостоился уголок чуть поджатых губ. Ренат умел быть настойчивым и через пару мгновений свой поцелуй он всё же получил. Эрик впустил его язык в свой рот и с наслаждением начал отвечать. Затем Ренат чуть отстранился и медленно опустился на колени. Его руки осторожно прошлись по телу партнёра, коснулись слегка возбуждённого после поцелуев достоинства. Губы Рената коснулись яркой чувствительной головки, он покружил нежно языком и погрузил член Эрика в свой рот. Он делал минет не спеша, наслаждаясь моментом. Такого поступка от него Эрик не ожидал, и потому от этого было ещё более приятно. Когда он кончил и Ренат довольно облизнулся, выпуская из своих объятий, Шадровский, с трудом открыв глаза, поинтересовался:

          ‒ Что это было?

          ‒ Моё извинение, ‒ вставая, ответил Ренат. Он положил ладони на кафель по обе стороны от головы Эрика. Его глаза оказались почти напротив лица Шадровского. Глубокие, горящие.

          ‒ Странно. Мне кажется, здесь более уместны были бы мои извинения. Это моё появление в твоей жизни принесло неприятности. Ты всего лишь был в своём праве.                   

          ‒ Перестань. Не было бы тебя, Малахов подсунул бы кого-то другого. Я даже рад, что всё-таки это оказался ты.

          ‒ Вообще-то, я тоже рад нашему знакомству. Теперь ты меня точно не забудешь, ‒ хмыкнул Эрик.

          ‒ А кто сказал, что я собираюсь тебя забывать? У меня такого в планах нет, ‒ ответил Ренат, подбираясь к бёдрам Эрика. Но тот остановил его поползновения.

          ‒ Прости, но не сегодня.

                    Эрик провокационно облизнулся и… ответил не менее потрясающим минетом, доведя Рената до блестящего бурного финала. Затем извинился и попрощался, договорившись встретиться вечером. Эрику пришлось постараться, чтобы убедить Агатова отпустить его на несколько часов домой. Необходимо было забрать компромат и вещи со съёмной квартиры. Да и позвонить родным. Мать, наверное, с ума сходит. Ренат согласился, но предупредил, что неподалёку будут его парни.

                    Эрика подвезли к тому дому, где он обычно оставлял машину. Как только его высадили, один из двух охранников, что приехали с ним, отдал телефон. Эрик тут же включил его. Пропущенных звонков было около двух десятков. Три было от Иры, несколько от матери, остальные от Ивана. Ни Малахов, ни Киврин, как ни странно, не звонили. Эрик вошёл уже в подъезд, когда его телефон разразился трелью. Иван.

          ‒ Да, я слушаю.

          ‒ Тебя где носит? ‒ проорал в трубке брат. ‒ Давай домой, Эрик. У матери очередной приступ, носится по квартире как угорелая, тебя искать собирается. Я никак не могу её успокоить.

          ‒ Сейчас буду, ‒ ответил Эрик, быстро возвращаясь к своей машине.