Он сидел на краю больничной койки, пальцы сжимали край матраса так, будто пытались вырвать из него память о каждом ударе. Я принесла ему книги — глупый предлог, чтобы снова войти в эту палату, где воздух пропитан антисептиком и ложью. На тумбочке лежал нераспечатанный пакет сока, который я оставила в прошлый раз. Пластиковая трубочка согнулась под тяжестью времени, как и всё здесь.
— Зачем? — спросил Марк, не глядя на стопку учебников по психологии. Его голос звучал плоско, будто вырезан из картона.
— Чтобы ты не отстал. — Я присела на стул у окна, откуда виднелась парковка с разбитым фонарём. Его мигающий свет напоминал азбуку Морзе, которую я так и не научилась понимать. — Или чтобы ты понял, что твой отец — не единственный учебник по жизни.
Он засмеялся, но звук получился рваным, как
