Я видела Дьявола. Он был мил.

Безжалостный

Безжалостный

Сколько Мирэ помнила себя, она училась стать достойным приложением для своего будущего супруга. Таков был ее удел в этом мире. Такова была цена фамилии, которой девушка была одарена наравне с теми благами, что следовали следом.

Эта доля досталась не ей одной. Подобных Мирэ, девушек всю жизнь готовящихся к замужеству, водилось множество в узких кругах криминальных семейств. Так сложилось, что девушек рожденные в семье главы криминального клана с самого зарождения первых ветвь преступных группировкой обрекали на вечное заточение в тени своих влиятельных мужей. Самые крупные и отличающиеся сферой влияния кланы старались сначала посватать, а потом поженить своих отпрысков с теми, кто приходил достойным по состоянию. В истории не наблюдалось пары, допустившей кровосмешения. Все главы в попытке урвать новую долю или сохранить имеющую роднились с под стать им семьёй, оттого ни одна девушка в памяти Мирэ из ее общества не вышла замуж по своему выбору. За них все предрешалось мужчинами за закрытыми дверями, окруженные юристами в некрытом порыве сторговаться на выгодных для себя условиях.

Столь обреченная участь была оскорбительной и до выступающих слез обидной, но вырастая в подобных условиях со временем эти лишения стали совсем обыденными, даже порой выгодными для девушек. Иметь у себя в мужьях человека способного весь мир расположить под твоими ногами, пусть ценой далекой от доступных, окрыляло. Также картина эта многим, совсем еще молодым девушкам помогала вытерпеть долгие и мучительные годы обучения в частных академиях. Выстоять такого не каждой было по силам.

Девушек по достижению десяти лет семьи переводили в домашнее обучение, что включало в себя не только классы необходимые для завершения обычного образования, но и посторонние курсы, готовые выдресовать их них покорных, достойных и способных хозяек. Второе подразумевало под собой бесконечную череду уроков от личных гувернанток девушек и специальных интернатов с проверенной годами, слаженной программой обучения. Мирэ как только переступила назначенного возраста, на следующий день после дня рождения улетела в Англию, куда ее отец смог без особых усилий зачислить Мирэ в престижный интернат. Несмотря на возраст и дичайшую привязанность к отчиму дому, девочка ни слова против не проронила. О подобном исходе она задолго ведала, и к тому же за ней числился изъян с самого рождения – мать ее умерла, даровав ей жизнь – который уже осуждал на более ужесточенную судьбу, чем у сверстниц Мирэ. Не каждая семья примет девушку, росшую без примера матери. От таких принято сторониться.

Но вопреки( или благодаря им) всем предрассудкам Мирэ отличалась своей сообразительность и обучаемостью в делах, касавшихся содержания дома и безукоризненных манер. О ней заговорили задолго до ее официального выпуска из академии, но от тени смерти матери она так и не смогла избавиться по достижению семнадцатилетния.

Хоть ее успех был очевиден всем, за интересом тех, кто пожаловал в дом Кимов с искренним намерением посватать сына с прелестной Мирэ, крылось нечто обыденное как желание разбогатеть куда больше, чем уже было. Мать девушки родив ее умерла, лишив клана наследника. И теперь весь третий округ, оставшийся без нового покровителя, по праву переходил в руки того, кто женится на единственном отпрыске семьи Кимов – Мирэ.

Первым человеком посмевшим постучаться в их дом с подобным намерением был главный судья страны. По причине того, что Верховный Суд находился на территории клана Кимов у отца Мирэ с главным судьей имелись прочные связи, переходившие от поколения к другому. Мотивы пожаловавшегося были ясны, он сердечно желал заделать своего сына главной клана Ким и таким образом вовек войти в состав криминальных авторитетов. Господин Ким Минсо, отец девушки, тогда тепло принял гостей, устроил пир, а не простой прием. Угостил своим любимым бурбоном в личном кабинете, чтобы мягко отказать потом, ссылаясь на правила, которых никому не стоит нарушать. Главный судья был расстроен, видимо про себя рассчитывая на стойкое согласие Кима, находившегося, казалось бы, в безвыходном положении за неимением наследника. Не скрывая собственную досаду от ответа, он покинул семейный особняк Кимов. Об этом маленьком визите Мирэ даже не разузнала в будущем.

Вторым пожаловали Ки. Хозяева пятого округа, соседствующего с владениями Минов. Крайне изолированная и не часто светящаяся среди знати семья пожаловала всем составом, показывая крайнюю решительность. На этот раз отец Мирэ отправил гостей с неоднозначным ответом, назначив новую встречу, но только за круглым столом с консильерами обоих сторон, где будут обговариваться все нюансы и изменения, что принесёт это родство двух звучных фамилий. Родство с Ки было действительно выгодным для третьего округа, те имели самую значительную долю земли среди всех остальных пятерых семейств Кореи, имели тесные связи с китайскими триадами благодаря расположению, и подавляющая часть оптовых каналов героина и оружия были под их контролем. Множество домов терпения тоже принадлежали им. Влияние семьи Ки была большая, но о них поговаривали как неотёсанных, немного одичалых, которым границы невидны. Остальные главы посматривали на пятый округ с пренебрежением из-за того, что Ки ввязались с триадами, которые являлись прямыми конкурентами всех Корейских семейств в Азии.

Когда эта весть о возможном браке Кимов и Ки стала известна верхушкам глав других округов, потянулись процессия других семейств. У четвёртого округа не имелось сыновей подходящих Мирэ по возрасту, но они предложили сына правой руки главы и бескрайнюю искренность. На что отец Мирэ, Минсо сердечно оскорбился, сослав гостей обратно домой. Не для таких низменных планов Ким Минсо растил дочь, охраняя как зеницу ока все семнадцать лет. Второй округ явился след за пятым, у главы имелся только единственный сын, который был глубоко помолвлен с дочкой первой семьи и дело уверенно шло к свадьбе. Явился он с единым порывом – передать послание столичной семьи, Чонов, о том, что Киму не стоит идти наперекор с главными.

На что оскорбленный этим посланием Ким дал добро на помолвку дочки с наследником Ки следующим же днем.

На торжестве Мирэ даже не появилась, не покинув академию по случаю помолвки. Отец ее решил повременить со знакомством молодых, и ясно расположился младшим Ки - не искать встреч с его дочкой, пока на того не будет его разрешения. Этот, казалось бы, мелкий каприз, на который семья Ки даже не обратила внимания, поглощённая подсчетами предстоящих благ, для Мирэ обрисовала картину в совершенно ином свете. Ки в невестах ее в этой жизни не видать, потому что отец ее уготовил совсем иной исход этой разыгранной для публики помолвки. Все затевалось лишь единой целью, приманить более крупную фигуру на игровом альянсе – первого округа, который помимо сердца Кореи – Сеула – держал под суровым контролем все порты и береговые линии полуострова. Ки и взаправду были людьми не далекого ума раз повелись и сердечно уверили в скорейшем родстве с ними, пока лучший стратег умело начинал свой ход, расставив всех фигур по своему усмотрению.