Власть Альфы

Глава 18. Вызов

Я не должен был её целовать.

Эта мысль крутилась в голове, как заевшая пластинка, с того самого момента, как я оторвался от её губ и увидел, как она тяжело дышит

Я повторял это себе каждый раз, когда смотрел на Еву.

Она моя студентка.

Она человек.

Она слишком хрупкая для того мира, в котором я живу.

Все эти правила были мне знакомы наизусть. Я сам их себе написал. Сам пообещал не переходить ту грань, за которой уже нельзя быть «преподавателем Артёмом Сергеевичем» ,только альфой, только волком, только опасностью.

Но стоило ей поднять на меня глаза, настороженные, полные вопросов, и при этом до смешного доверчивые...всё рухнуло.

Когда её пальцы, дрожа, коснулись моей рубашки и не оттолкнули, а наоборот, потянулись ближе, я потерял контроль.

На секунду исчезла вся логика, все правила, все «так нельзя».

Остался только вкус её губ. Мягких, тёплых, таких живых, что даже мой зверь внутри замолчал, прислушиваясь.

Этот поцелуй был запретным, опасным, неправильным.

Но, чёрт возьми, он был самым правильным из всего, что я сделал за очень долгое время.

Мы были теми, кем нас сделала эта связь.

Моя.

И я впервые позволил себе не спорить с этим.

А потом появился он.

Я почувствовал его раньше, чем увидел.

Чужой запах ударил в нос ещё в коридоре, когда я шёл на лекцию. Не человеческий.

Запах волка. Слишком резкий, слишком не наш. Чужая стая, чужие правила, чужая кровь.

Когда он вошёл в аудиторию, мои догадки подтвердились.

Но мне не нужно было больше двух секунд, чтобы понять, он не просто случайный переведённый студент. Слишком

уверенно держался. Слишком свободно чувствовал себя в моём пространстве. Слишком… осознанно смотрел на Еву.

Я следил за ним каждую минуту. Даже когда продолжал лекцию, даже когда писал на доске и отвечал на вопросы.

Я видел, как он выбрал место напротив неё.

Во мне всё переворачивалось.

Нет.

Она не твоя.И никогда не будет твоей.

Зверь внутри поднял голову. Низкий глухой рык прозвучал в груди.

Я заставил себя досчитать до десяти, до двадцати, до тридцати, пока объяснял материал. Любой другой даже не заметил бы разницы. Но Андрей заметил. Я видел по тому, как его глаза чуть сузились, когда мои слова на секунду сбились по ритму.

Он чувствовал меня так же, как я его.

И мне захотелось вырвать его из этой аудитории и выбросить к чёрту подальше.

Когда лекция закончилась, я не стал уходить сразу.

Я остался ждать его в коридоре.

Аудитория опустела. Шаги студентов затихли в конце коридора. Секундная стрелка на часах громче отстукивала время, чем обычно. Запахи стирались один за другим, пока не остался один чужой.

Он появился спокойно, будто точно знал, что я буду стоять здесь.

— Артём Сергеевич, — произнёс он, подходя ближе. Голос ровный, без уважения, но и без открытой дерзости. — Мы ещё не познакомились.

— Ошибка, которую я бы предпочёл сохранить, — ответил я.

Он усмехнулся. Легко, будто это был неплохой каламбур. Но в глазах не было улыбки.

— Вы так нервничаете, — сделал он вид, что искренне удивлён. — Это из-за неё?

Я шагнул ближе.Внутренне волк рыкнул, напрягся.

— Не смей, — сказал я тихо.

— Интересно… — он склонил голову чуть набок, как делают те, кто рассматривает интересный экспонат. — Девушка выберет сама. Или вы боитесь, что выберет не вас?

Она действительно может выбрать. У неё есть на это право. И если я хочу удержать её рядом, мне придётся не просто рычать в углу. Мне придётся бороться.

— Слушай внимательно, — сказал я тихо, и мой голос стал чуть ниже, чем обычно. Зверь поднимал голову всё выше. — Ещё один шаг в её сторону и ты не доживёшь до следующей пары.

Никаких криков.Но каждый, у кого в венах есть хоть капля зверя, понял бы: это не фигура речи. Это обещание.

Его улыбка не исчезла. Но глаза чуть сверкнули азартом.

— Посмотрим, профессор, — произнёс он почти ласково.

Он развернулся и пошёл по коридору, не оборачиваясь.

Зверь рвался наружу, требовал разорвать его прямо здесь, при этих унылых стенах института, под гудение старых ламп. Хотел крови, щелчка костей, полного подчинения.

Я сжал пальцы так, что костяшки побелели. Вдохнул глубже. Представил Еву.

Теперь у меня есть ради чего сдерживаться.

И ради кого, если понадобится, перестать сдерживаться вообще