Мира из другого мира. Потерянное сокровище.

Глава 5. Агональное дыхание и "прежнее" русло.

Моя жизнь вернулась в прежнее русло.

Все стало идти своим чередом, как это всегда и было. Я ходила на работу, магазин и домой. Смыслами всей моей жизни снова стала любимая работа, Анфиса, и звонок маме после работы. Впрочем, ничего не изменилось после того странного дня. Просто в тот день я поняла, что жизнь - она одна, ее нужно беречь. Возможно, я мыслила как-то неправильно, но с самого детства у меня был путь маленького мышонка, боящегося всего, что движется, а изменений в жизни - тем более. Те эльфы, дроу и прочее красавцы, были либо наркоманами, либо плодами моего ненормального воображения. Конечно, прямо в этот вечер, я залезла в ноут и прошарила просто все сайты с мифическими существами, отдельное внимание уделила дроу и эльфам. Сказать, что меня это поразило – ничего не сказать. До этого мой мозг можно было считать свежим и чистым, а теперь я познала что-то действительно магическое, очень резко почувствовав себя Белой из "Сумерек", и истерично хихикав весь вечер вместе с Анфисой (правда, я не совсем уверена, что она хихикала, но похоже было очень). Я решила, что не буду зацикливать на этом мысль – иначе могу сойти с ума, а мне это не нужно.

Но великая сага "Хоббит" была просмотрена за выходной. Время я не пожалела – восхищаюсь всеми персонажами, эффектами и фантазией Толкиена. Теперь вечерами я могу не просто залипнуть на химические формулы, но и делать перерывы на сайты с фэнтези, книги, или фильмы. Желею ли я? Да нет. Интересно ли это? Да, и даже очень. Нужно оно мне? Очень надеюсь, что нет.

В таком ритме прошла неделя. За эти семь дней мне приснились лишь два сна с участием Повелителя. Сегодня – восьмой день и третий сон. Один и тот же, уже давивший на мои мысли.

Он приходил из ниоткуда, кроваво-красные глаза блестели в темноте, изумрудная сеть магии исходила из его рук, оплетала мои ноги, талию, больно сжимала руки и останавливалась на шее. Я очень хотела отвернуться, мотала головой в разные стороны, потому что понимала – ещё немного и меня задушат. Быстро, без жалости, смотря в уже измученное лицо.

Я замираю, повернув голову в сторону, лишь бы не смотреть в его глаза. По щеке скатывается слеза...

И это было моей ошибкой! Магическая сеть оплетает шею и с невероятной силой сжимает.

Меня задушили. Снова.

Даже после пробуждения горло невероятно болит, такое чувство, что это все далеко не сон. Мне нужно у врачу. Это уже не нормально.

Как бы сложно это не было, я встаю, собираюсь, кормлю Анфису и ухожу на работу. Все это делаю на автомате – это уже настолько въелось в меня, что даже скучно становится. Но мне все равно, в последнее время я лишь чувствую себя опустошенной. Ложусь спать с желанием отдохнуть, но после этих снов, чувствую себя ещё хуже. Если так и будет продолжаться – придется пить успокоительные.

Попрощавшись с Анфиской, вышла из дома, закрыла квартиру, и вышла на остановку трамвая. Мне довольно долго ехать до лаборатории. Сегодня нам ещё должны выдать новые химические вещества, дорогие очень, не знаю, что выдадут, интересное самой. Но, как до нас донесли информацию – мы теперь будем производить таблетки. Раньше мы как-то останавливались на исследование живых организмов (крыс в том числе), а сейчас начальство заявило, что мы сначала пробуем делать таблетки, а потом, если дела пойдут хорошо, переедем в более большую лабораторию, или будем расширяться. Отношусь я к этому нормально – даже хочется попробовать внести лепту в мировое производство лекарств. День обещал быть насыщенным и хорошим.

«Главное, чтобы этот хороший день не закончился плохо», – пронеслась странная мысль в голове.

Стоп. А почему он должен плохо заканчиваться?

***

Как я думала, день прошел прекрасно. Во-первых, мы послушали какие мы хорошие работники, порадовались успехам, и просто зарядились позитивным настроением. Даже мальчики не раздражали больше, что очень странно. Во-вторых, кейс с химическими соединениями доставили и торжественно вскрыли перед нами. Я готова была прыгать от радости, увидев такое количество различных групп веществ для изготовления таблеток: наполнители, связывающие, разрыхляющие, газообразующие, антифрикционные и прочее. В общем, счастливы остались все. Мы получили список первых таблеток и принялись за работу.

В-третьих, Тимофей Борисович (тот самый Босс, в смысле, заведующий лабораторией) решил нас побаловать, как лидирующую команду. Отпустил чуть раньше, но усадил пить чай с коробкой конфет и свежих кексиков. Где он такое чудо нашел, я не знаю, но вкус у них волшебный. Не приторно сладкий, тесто очень вкусное, крем не жирный, оформление очень милое. Кажется, не нам одним хочется тепла в осенний период. Именно из-за нашего мини-чаепития, вышли мы с работы позже, чем обычно.

Уже темнело, а мне ещё в магазин нужно было, поэтому вышла я раньше на одну остановку и потопала в "Магнит". Купила черный, зерновой хлебушек, кофе и пару-тройку яблок (Анфиса тоже кушать хочет, а осенью домашним крысам необходимы плоды фруктовых деревьев). Запихала все в сумку (она у меня почему-то лёгкая сегодня), и вышла.

На улице ещё не было снега, – всего лишь конец сентября – но ветер давно стал холодным, пронизывающим до мозга костей. Вечером людей было достаточно много, все возвращались по домам, их ждали. Мне стало почему-то очень приятно от мысли, что, например, мимо проходящего мужчину лет тридцати, дома ждут жена и дети. Внешность у него была приятная, добрая даже, поэтому, что все было именно так, я не сомневалась. Мне нравилось думать о чем-то хорошем, нравилось наблюдать за людьми, считать, что они счастливы. Нет, конечно, возможно, я на права. Возможно, дома его никто не ждёт; возможно, он одинок во всех смыслах... Грустно и печально. Разве хочется о таком думать? Лично, мне не очень.

На позитивных нотах своего настроения, я поняла, что хочу поскорее увидеть Анфиску и позвонить маме. Решила сократить путь, и пойти гаражами.

Молодец, блин, что ещё сказать.

Меня никогда не пугали гаражи, хотя бы потому что, половина людей, чьи машины стоят в этих гаражах, мне знакомы и живут они в нашем двенадцатиэтажном доме. Но! Но почему-то именно сейчас у меня возникло странное, липкое чувство. Мне казалось, что тёмная, грязная (Господи, да, Мира, осенью дороги грязные, ты не знала?!) дорога становится уже. Тут не было и души. Наверно, потому что, я топала прямо по окраине. Луну не было видно – ее, как всегда закрывали темные тучи, что выбрасывал наш город. Плюс, очень постройки высокие. Я старалась идти быстро, но аккуратно. Не особо получалось, если честно – грязи тут было больше, чем в болоте (по крайней мере, мне так казалось). Мои ноги издавали странные, неприятные, хлюпающие звуки. Обожаю осень.

Я уже начала бормотать себе под нос, как я обожаю это время года, что просто счастлива от того, что мой день рождения в октябре и вообще все "прекрасно", как из пространства между двумя гаражами, выскакивает высокий парень в темной куртке и убегает... Убегает очень быстро, не обращая внимания на грязь и противное хлюпанье. Если можно так сказать, то он практически засверкал пятками. Я остановилась, если честно, боясь пошевелиться, в каком-то странном испуге. Не ожидала тут увидеть странного парня, так резво куда-то бегущего.

Испуг был таким, что я по-прежнему, уже секунд десять, стояла на прежнем месте, слегка дотрагиваясь плечом гаража, и слушая, как сердце восстанавливает ритм биения. Наконец, это произошло, я оглянулась, вздохнула и пошла вперёд.

Господи, нужно было бежать! Бежать назад и быстрее!!!

Но я шла вперёд, мне домой нужно, Анфису кормить, маме звонить, уже поздно же. Шла осторожно, ухватившись покрепче за лямку сумки и спрятав нос в вязанный мамой шар, потому что ветер нехороший, как она говорит, подул.

Пространство между двумя гаражами было темным, я, не сбивая хода, лишь посмотрела туда боковым зрением и пошла дальше.

Вот и бы и шла.

Но уйти я уже не могла. Тем самым, краем глаза, я заметила тело человека, лежащего на земле. По инерции прошла ещё два шага, но после застыла, как вкопанная, понимая, почему именно убегал тот парень... Тихонечко сглотнула, обернулась, сделала аккуратный шажок к телу... Это был мужчина, я поняла по одежде, поэтому дрожащим голосом спросила:

– М-мужчина... В-вам плохо?

Это звучало ещё жалобнее, чем я представляла, но дело мне уже до этого не было... Я услышала его дыхание. Оно было тяжёлым, редким, глубоким... агональным дыханием. Боже, нет...

– Мужчина?..

Мне уже было все равно, он не реагировал. Подбегаю к человеку, вижу, закрытые глаза, бледное, почти мраморное лицо и как кровь течет из уголка губ... Дрожащими руками пытаюсь расстегнуть пальто, но пальцы скользят по пуговице из-за крови... Теплой, даже горячей бордовой крови. Достаю телефон из сумки, включаю фонарик (дрожу уже всем телом, потому как над человеком явно поиздевались), открываю его веки. Зрачок расширен, но сами глаза никак не шевелились, никуда не скосили – хоть какой-то хороший знак. Беру его жёсткую, сухую, чуть шершавую руку – очень холодная. Пытаюсь найти пульс, наконец, нахожу... лучше бы не находила, честно. Частота пульса точно уже 120 ударов в минуту, если не больше...

Это внутренне кровотечение. Его состояние уже очень плохое. Массивное кровотечения на грани со смертельным.

Кое-как, дрожа всем телом, расстёгиваю пальто, рубашку, ремень брюк. Пальцы скользят по поверхностям из-за крови, запах железа буквально выворачивает. На бледном теле, уже залитом кровью, видны три раны. Они выделяются винным цветом. Раны свежие, из-за обилия крови не видно даже мяса, но явно лёгкое пострадало очень сильно. Благо, сердце не задели, но видно, что старались – одно из ранений выделяется и с левой стороны. Приподнимаю ноги и подкладываю под голову сумку. Ну, хоть чем-то это должно помочь? Мои знания на этом заканчиваются.

На глаза наворачиваются слезы, сквозь ком в горле я вызываю скорую, подробно описывая состояние пострадавшего. Продиктовала примерный адрес сухим, почти без эмоциональным голосом. Мне стало плохо. И физически и морально. Мне жаль этого человека, безумно жаль. На вид ему лет тридцать, так за что с ним так? Даже если он кому-то когда-то и переступил дорогу, разве это знак того, что кто-то может отнять его жизнь в какой-то миг? Именно, что миг – на ранение в лёгкое много ума и времени не нужно.

Положила телефон в карман плаща, посмотрела на мужчину, слушая тяжёлое, хриплое дыхание. Мне стало тяжело и я отвернулась от его искривленного болью лица. Почему так? Скорая уже должна подъехать, все будет хорошо... Главное, чтобы он много крови не потерял... Хотя, кого я обманываю? Тут больше одного ранение, кровотечение и внутреннее и внешнее – кома обеспечена. Я даже сделать ничего не могу. Не обучали нас этому – лишь первая помощь.

Я откидываю голову назад, желая, чтобы это все было сном. Просто страшным сном. На самом же деле, все с этим мужчиной хорошо... И я уже дома, готовлю ужин... Мой взгляд падает на рядом лежащий, самый обычный, кухонный, окровавленный нож. Не понимая, что делаю, в диком страхе, беру его в руку, сильно сжимаю... Господи, это же этим ножом хотели у***ь человека!

Откидываю его ещё дальше, чем он лежал до этого, и сжимаю испачканную руку... Качаюсь из стороны в сторону со слезами на глазах. Как бы я не хотела, они и не думали скатываться. И когда приехала скорая, я не плакала; и даже когда меня начали расспрашивать, я рассказала без эмоций, без слез; и когда мне сказали, что заберут в участок, так как я – единственный подозреваемый, тоже не плакала.

Но забрали меня в серьез. Помню я все плохо. Четко запомнила лишь то, как один из полицейских нашел нож и кинул его в пакет. И я чётко осознавала, что на этом ноже мои отпечатки пальцев.

А ещё у раненого начались судороги.

***

Никогда в жизни не подумала бы, что докачусь до такого. Серьёзно. Хотелось закрыть глаза, забыть этого кошмар, выбросить из своей головы и жизни. Я на могла так просто попасть за... Не могла!! Это не честно... Я... Не хочу быть тут...

– Не переживай, девочка, все будет хорошо,– меня попыталась успокоить женщина, сидевшая рядом. Она меня не трогала, но я слышала неприятный запах, что исходил от нее и ее одежды. Открыла глаза, посмотрела на нее... Крупный нос, маленькие глаза, тонкие губы, черные, грязные волосы спадали сосульками, словно их специально смазали маслом. Глаза ярко-голубого цвета смотрели удивительно по-доброму. Они выбивались из всего общего вида, словно кричали о том, что что-то тут не так.

Она не трогала меня, держала правильную дистанцию, просто улыбалась и все. Мне... Стало легче. Потому что человек биосоциальное существо, нам всегда нужна будет поддержка. Мы всегда будем ждать, что в очередной раз нам скажут, что все будет хорошо, что нас есть за что любить, что мы достойны лучшей жизни. Потом мои мысли утекли в сторону наркотиков... Потом про наркоторговцев и всех преступников в общем. Нуждаются ли они в том, что бы им говорили о том, что все будет хорошо? Наверно, они больше всех в этом нуждаются... Но ведь есть, кто хочет это слышать, а кому действительно все равно. Кто-то будет настоящим преступником, а кто-то мягким существом, что сделал это по ошибке. По действительно грубой ошибке, которая чаще всего не будет прощена. Но такие люди будут убивать себя морально. Каждую минуту, каждую секунду они будут думать о том, что сотворили; будут думать о том, что не достойны любви или чего-то светлого, их место за решёткой. И такие люди невероятно хотят жить, они жаждут спокойной жизни, хотят посмотреть в глаза родным в надежде, что те поймут... Абсолютно всё поймут и простят. Но, к сожалению, бывает так, что их могут не простить, потому что в мире есть вещи, которые не достойны даже прощения, не то, что любви. А ещё страшнее то, что со временем, даже самый мягкий человек, которого обвинили в том, чего он не делал, может возненавидеть мир, просто из-за того, что его будет окружать злоба и тьма. Именно та человеческая тьма, что скрывается в душе каждого человека. Ведь она есть. На самом деле есть, просто кто-то не будет ее видеть, пожелает закрыть от всего, а кто-то, наоборот, захочет прикормить обидами и злостью.

– Да..,– прошептала я, боясь обидеть неожиданную собеседницу. – Я знаю... Спасибо Вам.

Я выдавила максимально милую улыбку (старалась, честно), просто ситуация и внутреннее состояние кричали об обратном... Я знала, что именно сейчас моя жизнь скататься в то самое место и больше я от туда не выберусь, потому что, тюрьма – это все, это приговор. Приговор за то, чего я не делала.

– Гражданка Миронова!– крикнул полицейский, сидевший у входа. Его не было видно, лишь слышно. Голос был немного хриплый, буйный такой, громкий. – Тут как Вам пришли.

Господи, нет! Мама меня убьёт. Просто убьёт! Молча, без ругательств, поминайте лихом, как говорится. Прощай, мир, работа, Анфиса! Ох, что же с ней станет...

Я думала об этом всем, раскидывая любые варианты ответа, понимая, что правильного и максимально разумного в голову не приходит, а поделать с этим ничего не могла – просто потому что истерика и паника подкатили.

Но думала я об этом зря. По крайней мере, о том, что меня прибьет мама. Пока что буду жить – передо мной, прямо за решеткой, стоял Повелитель Подземелья.

– Мира,– поздоровался он, склонив голову (кивнул просто, если без пафоса и лишних деепричастных оборотов).

– Я все Вам сказала ещё в тот раз,– сиплым голосом выдала на одном дыхание.

Он стоял за грязной решеткой –в нашем, современном идеальном костюме с иголочки, состоящем из серого пиджака, брюк и кипельно белой рубашке. Я боялась за его внешний вид, так как четко видела неземную серую кожу, красные глаза и длинные уши. Но судя по взглядам работников полиции, людей за решетками – он производил лишь мнение статного мужчины, а не чокнутого темного эльфа.

– Я помню, пробелами в памяти не страдаю,– огрызнулся очень вежливо он.

– Ну, так а чего же Вы тут делаете?– мне он не нравился, поэтому тоже огрызаюсь и язвлю.

Женщина, сидевшая рядом со мной удивлённо раскрыла глаза. А потом, словно, опомнившись, отодвинулась подальше и уставилась в стенку. В общем, сделала все - только что бы не подслушивать, потому что не прилично. Меня удивило немного (нужно отметить, что приятно), но не шокировало. Я верила, что мир ещё не потерян (мир социума, естественно). Хотя, и я, и Ноамут прекрасно понимал, что вообще-то не подслушивать в одной маленькой коморке практически не возможно, поэтому очень усердно фильтровали свой лексикон. По крайней мере, я уже желала высказать пару очень ласковых жжженишку. Он же обещал, что уйдет... Я не ждала, а теперь лишь должна бояться за свою жизнь и психику?

Услышав вызов в моем голосе, Повелитель шагнул ближе к решетке, блеснул красными глазами, сжал челюсть и очень отчётливо проговорил:

– У меня к тебе предложение.

– Ещё одно!?– возмутило и, если честно, уже надоело. Между нами была решетка, тут были люди, поэтому собственная сила меня опьянила. Тут он мне ничего не сделает. Я гордо закинула ногу на ногу, выпрямила спину, откинула волосы и совершенно серьезно высказала:

– Так не подойдёт. Нужно что-то новенькое, раз это уже было. Пораскиньте мозгами, пусть ваша "светлая" головушка выдаст что-нибудь гениальное.

– Мира, не беси меня,– очень тихо сказал он в ответ. Очень тихо, но четко и понятно. Сразу стало ясно, кто тут хозяин, и что он контролирует даже ситуацию в полицейском участке. Черт! Ну, я только привкус победы почувствовала...

– А Вы ерунды не несите,– решетка помогала быть спокойнее и более сдержаннее. – Мы уже с Вами тогда всё обсудили.

– Скажем так, я не понятлив.

– И весьма глуп.

Резко сжал решетку кулаком, скрипнул зубами, и вообще дал знать, что оскорблять его не нужно. Но я в клетке сижу, в тюрьме, если быть прямее, поэтому "смело" складываю руки на груди и прямо смотрю ему в глаза... А потом быстро опускаю, потому что действительно страшно становится, тяжело вздыхаю, ибо страх за свою жизнь очень отчётливо чувствую и грызу корочку на губах. До боли, специально, чтобы отвлечься от лишнего испуга и забыться, хотя бы на секунду.

– Что Вам нужно?– спрашиваю тихо, но прекрасно понимаю, что услышит. С такими ушами нельзя не услышать, это чисто физически невозможно. Площадь отражения звука больше, чем у обычного человека. Интересно, а ухо у него так же устроено, что и у человека, или несколько иначе? Может, у них слуховая перепонка длиннее, и, следовательно, ушная перепонка, со всем внутреннем строением дальше, чем нужно, вот и наружное адоптировалось? Нет, бред, скорее всего. Ибо размеры не столь большие, сколько сама форма поражает. Значит, дело далеко не в площади (хотя, и такой вариант может прокатить). А в чем? Они же явственно крупнее человеческих. Не кроличьи, конечно, но такие... кошачьи даже. Господи, о чем я думаю?

Пока я размышляла на тему ушей, Ноамут начал говорить. Тихо, но чётко и ясно.

– Начнем с того, милая Мира, что Вы мне симпатичны, – я приподняла брови и очень внимательно начала слушать, потому что не каждый день в фальшивой любви признаются, особенно, таким особам, как я. Не в смысле, что я слишком высокого о себе мнения, а в том, что мне, в принципе, в любви никто не признавался, а фальшивить таки не осмеливалась. – Да, не смотрите на меня так. Естественное дело, в порядке всяких вещей... Именно по этой причине, особо отпускать Вас не хочется. Я очень богат, Мира. Богат настолько, насколько Вам и не снилось. Подумайте ещё раз.

– Вы меня сейчас купить хотите?

– По-моему, именно так и составляются договоры,– прищурился Повелитель. Я лишь нервно рассмеялась, пытаясь скрыть слезинки в глазах. У меня резко появилось две проблемы – нож с моими отпечаткам и вот этот псих. Важнее, естественно, человек в больнице, но на данный момент страшнее явно псих.

– Каковы предложения на этот раз?– очень смело спрашиваю, смотря на него исподлобья.

– Ну, у вас выбора нет.

– Интересно... С чего такое предположение?

– Ну, как с чего. Вы в тюрьме. Умышленное причинение вреда здоровью человека. Знаете, сколько ранений Вы нанесли?

– Я не знаю,– сжала челюсть в невероятной злобе.

– А я знаю. Три колотых ранения кухонном ножом. Человек в тяжёлом состояние, находится без сознания в больнице. Ваше счастье, если он выживет (что очень маловероятно), получится лишь покушение на у******о – Вы получите всего 11 лет наказания и три месяца лишения свободы. Но ситуация может обернуться против Вас и Вы получите до 15 лет лишения свободы.

При все своем желание хотя бы делать вид, что она не подслушивает, женщина удивлённо ахнула и сжала грязные ладони в кулаки. У меня же молча отвалилась челюсть и раскрылись глаза. Господи, да он сам все знает! Совпадение? Не думаю.

– Не нравится?– наигранно удивился мужчина, очень по-нахальному смотря на меня своими красными глазами. Это выглядело дико, неестественно, по-звериному даже... но весь общий вид дроу сплетался в невероятно статное существо, которое явно знает цену себе и своим словам.

– Да, нет,– пробормотала удивлённо. – Я очень горжусь собой. Знаешь, у Достоевского была теория о том, что существуют совершенные и не совершенные люди. Так вот, последние были… ну, как бы это помягче сказать… лишними; а первые, наоборот, могли идти по головам, переступать закон и менять историю. Как думаешь, девушка, двадцати пяти лет, идущая ночью домой, чтобы позвонить маме и накормить домашнюю крысу, могла умышленно нанести ранения колотым предметом, здоровому мужчине тридцати лет, считая себя совершенном человеком?!

Последнее уже крик души просто, потому что невыносимо горело то самое место, которое гореть в принципе не способно. А самое обидное – что он прекрасно это знает, и знает даже больше меня.

Дроу смотрел на меня очень внимательно, но ничего не говорил . Его внешний вид, поза, сложенные руки на груди, таки кричали о том, что он что-то хочет сказать. Я смело приняла этот взгляд, но не надолго – это сложно. Он принял это, как битву и начал пришпоривать меня кроваво-красными глазами, давал знать, кто тут хозяин, а кто сидит в клетке за особо крупное. Это были те самые глаза, что снились мне почти каждую ночь… Я сдалась, машинально почувствовав боль в шее, и повернула голову к стене, дотрагиваясь до шеи, проверяя, все ли с ней хорошо.

– Вы же в силах меня освободить?– спросила я, буквально отрывая руку от теплой кожи, но вопрос был риторическим. Повелитель заинтересованно приподнял бровь, но ничего не сказал в ответ. Я, тем временем, продолжила: – Что Вы хотите взамен на мою свободу?

– Тебя.

– Меня?!– переспросила недоверчиво, сильно... очень сильно удивившись. Но удивление лишь было в первую секунду, во вторую я осознала всю комичность ситуации, поняла, что дело точно труба и уточнила: – Я Вас не совсем понимаю... Вы сейчас хотите помочь почти убийце (Господи, пусть это будет не так!) выйти на свободу, и самому взять её... Остановимся на просто "взять", опять таки, лишив свободы. Вы же понимаете, что это, как минимум не логично для Вас же? Если хотите кого-то взять, то берите любую на улице, можно же найти лучше – у меня вообще ноги толстые и уши маленькие.

– Больше минусов в себе не нашла?– с вызовом приподнял он бровь.

Ах, он!.. Я могу продолжить!! Не зря же я список составляла! Правда, составляла я его давно, не все сейчас соответствует моим сегодняшним пониманиям, но это совершенно не важно.

– И вообще... "Взять", как Вы выразились, можно по разному...

И на меня очень выразительно посмотрели.

– Мальчик хороший, но ведёт себя отвратительно,– выдала вдруг женщина.

– Мне кажется, он и по первому пункту пролетел, – невольно вырвалось само собой.

– Условия те же, что были озвучены ранее,– не обращая внимания на наши рассуждения, небрежно бросил Ноамут. Я нахмурилась, вспоминая, что там были за условия. Точно не вспомнила, но по ощущениям с первого раза помню, что они были для меня очень даже привлекательны. Видя мои старания, Повелитель Подземелья добавил: – Распишем на бумаге, договоримся в более спокойной обстановки.

Я задумалась ещё на несколько секунд, но эльфы, видимо, терпением не славятся, поэтому почти сразу мужчина выдал наглое:

– Ну?? Я жду твой положительный ответ.

– Вы не ждёте. Вы выставили предложение, условия и требуете моего подчинения, хотя, раньше я уже отказывалась.

– У вас тут вроде говорят, что первый блин комом.

– Сомневаюсь, что в современном мире пословицы подходят ко всем ситуациям.

Судя по напряжённому молчание и скрипу зубов, кое-кто мало что понимает в пословицах, и тем более, об их месте в современном мире.

Но мне нужно было время. Я не могу принимать такие серьезные вопросы, от которых зависит моя будущая судьба, так скоро. Мне всегда не хватало маминой шустрости и желания скоропостижно принимать решения. Мы так пару раз и за два часа ездили в Москву, чисто по приколу. Прикольнуться моя мама захотела, прикольнулась, блин, прикольчик так прикольчик получился.

– Я могу подумать?– спрашиваю тихо, опустив голову, но не глаза.

– Я не могу доверять твоей логике,– прищурился тот, явно вспоминая прошлый раз.

– Мне. Нужно. Подумать,– очень четко и требовательно выдаю, уже и голову поднимая, и вызов его глазам бросая.

Тот сжимает челюсть, напрягается всем телом, но не спорит. Молча кивает и уходит в сторону полицейских.

Как только Ноамут уходит, я чувствую невыносимую усталость во всем теле. Меня словно побили, простирали, смешали с землёй, ещё раз кинули в стиральную машину и повесили над старыми носками, правда.

Я... я уже не знаю, что делать...