Хутор Костицино

8

– Татьяна Лукинична! Благодетельница, наконец-то вы проснулись! – Ксения схватила меня за руки, прижимая к своей щеке. – Как же вы нас напугали! Как же перепугались-то я!

– Что со мной было? – стараясь не поворачивать звенящую голову, поглядела в потолок. Странная, конечно, у неё манера общения. Никогда не слышала, чтоб в двадцать первом веке так излагали свои мысли. Из староверов что ли она вышла? Или из секты какой...

– Мы вас потеряли, я вам звонила, но вы телефон дома оставили. Тогда я всех обзвонила, да охотники побоялись выходить. Тяжелая ночь перед праздником. Нечистые балуют в последний раз перед великим праздником! А тут вы ушли. Ничего не сказали. Я вся на иголках ночь просидела, глаз не сомкнула! Всё в окно выглядывала, может заблудились да домой идёте. А вас нет. А потом, с рассветом только собрала людей и тут вас Андрей Эдуардович принёс. А вы…

– Что я? – по спине невольно прошёл холодок. Что эти твари со мной сделали?

– Вот, – она протянула мне небольшое зеркало и зрачки невольно расширились. Волосы. Хоть они и не были слишком роскошными, но пышность и цвет темного каштана всегда был моей гордостью. Я ведь никогда не красилась, даже по безбашенной юности. Не видела в этом смысла. Но теперь… я была наполовину седая. В прямом смысле. На глаза ниспадала когда-то тёмная, а теперь противного серого оттенка прядь и волной ложилась на плечо. И ещё целая куча таких же были разбросаны по всей голове. Да и основной цвет. Он поблек, будто волос стал безжизненным, тусклым. И что с этим прикажете делать?

От такого открытия я потеряла дар речи. Да как так?! Что стало с моими волосами? Неужели за одну ночь такое могло произойти? Это от стресса, что ли или от колдовства моего ненормального?

– Ксения, когда он принес меня, волосы точно уже были такими? – я внимательно рассматривала перевитые сероватыми прядями локоны.

– Татьяна Лукинична, они были, но не в таком количестве. Пока вы спали, стали появляться другие пряди. Андрей Эдуардович сказал, что это из-за стресса. Что ночь выдалась очень тяжелая. Что вы там на кладбище упырей останавливали словами.

– Да уж, ночь была еще та. Почему не сказала мне, что тут вечерами происходит такая чертовщина?

– Да я ведь думала, что ваш батюшка покойный все вам рассказал. Вы ж работаете дома, после заката никуда не ходите, вся в себе. Вот я и подумала... Вот я дура! Вы ведь никогда не упоминали об упырях. Да и я тоже не посчитала нужным.

– Да не рассказывал он мне вообще ничего. Паре трюков обучил в детстве, словно страшный стишок заучила, и то, я их применила и едва не померла.

– Ну да, вы же не обучены, не умеете подпитываться от внешней среды. Это, конечно, очень плохо.

– Блин, да почему только я ничего не знаю. Как подпитываться? Ты подобные трюки делала? Что это вообще такое?

– У меня нет таких способностей. Я могу помогать только, места знаю, где можно прийти в себя, отдохнуть. Те, которые благостно действуют. Энергию дают. В травах разбираюсь, как простуду лечить знаю, ну, там боли снять, отвары разные и так, по мелочам.

– В селе вообще есть тот, кто может меня хоть чему-то научить? Как я поняла, тут без подобного не выжить.

– Ну, – Ксения почесала затылок, – возможно, старуха Прасковья. Она у местных, за целительницу. Сглазы яйцом выкатывает, да испуги у детей. Воск льёт. Да разное делает. Правда, старая она уже. Ещё в старую эпоху родилась.

– Блин, двадцать второй век скоро, а тут до сих пор колдуны да ведьмы. Хотя, понятно почему. Сюда же вечером даже "скорая" не приедет. А если пожар ночью случится... Даже думать об этом страшно.

– Так ведь это везде так. Вы просто не присматривались. Даже в городах подобное есть, только более законсперировано действует.

– Ты лучше скажи, что делать? Если тут такая чертовщина творится, то может лучше уедем отсюда? х**н с ним, на новом месте начнём всё и даже лучше сделаем.

– Вы думаете, что мы сюда от хорошей жизни приехали? – Ксения потупилась. – Нет. Я не оставлю село. Нельзя мне уходить отсюда. Да и не хочу. Мне и тут неплохо.

– Да почему? Как тут может быть неплохо, тебя же не очень в деревне жалуют.

– Да тут ещё ничего, если сравнить, как я раньше жила. Потом расскажу, при случае, не самая приятная история, – она как-то вся подобралась, встала, оправляя юбку, – вы отдыхайте пока, набирайтесь сил и думайте, стоит оставаться тут или нет.

И вышла. А я действительно задумалась. Как переварить всю информацию, которая так внезапно свалилась на меня, словно камень с горы? Да, в Костицино очень плодородные земли. Растения в моих теплицах радовали урожаями и при этом не помирали так быстро, как в других хозяйствах. Я уже успела свить лианы из помидоров на полу и вершки все еще давали урожай, а нижние части стволов умудрялись укореняться. Я не слишком верила в подобную магию, но тут кроме как колдовства ничего больше на ум не шло. Хотя, может рука у меня лёгкая. Влилась, так сказать, в своё русло. Бизнес развивался и цвел. Да и дом, в котором я жила практически припеваючи, очень лежал на душе, став практически родным. Само село в разы выгоднее отличалось от города своим покоем, душевностью в людях, тишиной и каким-то даже теплом. Родина все-таки.

Но вот эта ночь. Весь мой материалистический довольно приземленный и циничный мир рухнул именно в это жуткое время. А детские ужасы, как оказалось, таковыми совершенно не являлись. И вот что мне нужно было делать со всей этой информацией? Куда было бежать? Как сказала Ксения, такое везде, я просто не присматриваюсь! Продать все и переместиться обратно в город? Но мой бизнес только начал приносить прибыль. Было бы очень жаль бросить все. Переехать в другое село, так опять же, нужно будет обосноваться на новом месте, дождаться, пока вырастут новые растения. И будут ли они расти на новом месте вообще? Это тоже очень немаленькая финансовая потеря. Да и еще неизвестно, будет ли безопасным новое село. А люди, менталитет. Воспримут ли городскую, как эти селяне? А вдруг… нет, сиди пока Таня на месте и не дергайся. Но вот только что делать с этими тварями?

– Татьяна Лукинична, – Ксения заглянула в комнату и коротко улыбнулась. В глазах её светилась, хорошо завуалированная под деловой тон, радость, – Андрей Эдуардович пришел.

– Пусть зайдет, – я села, облокотившись на подоконник и косым взглядом мазнула по серому январскому пейзажу, который сейчас так хорошо олицетворял все мое внутреннее состояние. Посмотрим, что принёс мой спаситель. А голова вдруг предательски закружилась. Вот это я ночью нанервничалась. Все силы, наверное, в том склепе оставила.

– Я думал, – голос сторожа был похож на далекий раскат грома, – ты сейчас хаотично собираешь вещи, догоняя собственные ноги.

– Издеваешься, у меня едва хватило сил сесть, – я болезненно повела плечами и движение отразилось ноющей болью в мышцах. По ходу, ещё и простуду какую-то подхватила. Как бы не разболеться. У меня работы непочатый край.

– Не удивительно, – Андрей сел на край кровати и задумчиво уставился сначала на свои ладони, потом на меня, – ты за ночь умудрилась проделать работу, которая немногим даже сильным ведуньям под силу. К сожалению, восстанавливаться не умеешь, сколько бы я не открывался тебе, ты не потянула ни грамма. Что решила?

– Насчет чего?

– Остаешься или уезжаешь?

– Я пока не знаю, – я честно пожала плечами, а Андр только качнул головой. Хмыкнул.

– Понимаю, сам в первые несколько месяцев пытался сесть на чемоданы, такая херня тут творилась. Потом понял, что, в принципе, мне тут очень даже неплохо. Живу, как живется. Главное, что никто в душу не лезет. Не достают. Ну, бывают неприятные моменты с некоторыми алкашами, ну, без этого никак. Пока не настучишь по кумполу, ничего не понимают. Всё пытаются со мной хренами помериться. А лучше бы помогли хоть разок на кладбище. Хотя... С них помощники, как с тебя в начале.

– Тото ты одичал тут. Жизнь заставила.

– Нет, такой я был всегда. Натура такая. Да и дерьма всякого за жизнь насмотрелся, на пять жизней хватит. Если не на десять. Упыри – это так, цветочки.

– Ужас, теперь понятно, почему ты один. Такого все бабы стороной обходят. Пойдёт ещё на кладбище и вот, здравствуйте, уже вдова.

– Ты это, слишком не лезь в то, чего не знаешь. – Сторож нахмурился, но на конфликт больше выходить не стал, вздохнул и как-то странно посмотрел на свои ладони. И я вдруг заметила след от кольца на безымянном пальце его левой руки. Как не видела этого раньше? – Все у меня было, и семья, и ребенок, и второй в животе у жены. Да только не осталось ничего. Так что не надо стебать меня по поводу семьи и женщин, я может и не состою в отношениях только из-за того, что боюсь снова все потерять. Вдовствую уже х**н знает сколько лет.

– Не знала, извини.

– Никто не знает. И, надеюсь, не узнает. Мне сочувствия только не хватало. – Он посидел молча, глядя куда-то на свои сцепленные в замок пальцы. – Хотя я тут пытался подкатить к Ксении разок. Думал, она вдова, я вдовец, почему бы и не попробовать. Да только она не той породы, что кинется в омут с головой в новую интригу.

– Да ладно! – я ухмыльнулась невольно. – Ты к нашей Ксене подъезжал? И как, чего не включил свой мужской магнетизм?

– Сказал же, не та порода у неё. Суровая девка. Хотя, не отказался бы попробовать. Хоть разок. – Он заметил, что я покривилась от такого неприятного слуху откровения и прокашлялся. –Я что пришел-то, у тебя сильное энергетическое истощение, а после того, что ты для нас обоих сделала, я просто должен помочь восстановиться. Только тебе придется слегка потерпеть меня. Очень близко к себе потерпеть.

– Эй, ты там меня часом не трахнуть собираешься? – я хмуро уставилась ему в глаза, но Егерь лишь хмыкнул, и его саркастичная маска на мгновенье спала, взгляд потеплел.

– Да не боись, под юбки не лажу, если не просят. Если на то пошло, то это один из способов передачи энергии, но нет. Тут все попроще. Прозаичнее, так сказать.

– И мне прямо станет легче?

– Если примешь мое скромное подношение, госпожа зимы, то да. Не скажу, что прыгать молодой горной козой будешь, но точно валиться с ног перестанешь. – Он помялся немного. Неловкая пауза затягивалась.

– И чего ты ждешь? – я начинала терять терпение. Вчера выставлял себя редкостным альфа-козлом, а сегодня мнется, как девственник на вечеринке, куда его пригласила девушка мечты. – С такими темпами мы до пенсии тут просидим! Или пока я сама не восстановлюсь.

Не знаю, как подействовали на него мои слова, так как Андрей тут же оказался возле меня, захватил мою шею в зажим локтя, притягивая к себе и прежде, чем успела издать хотя бы звук, прикоснулся своими губами моих, приоткрывая рот. Я только ахнуть успела. Что он себе позволяет? Даже руку занесла для пощёчины. И вдруг между моих губ, в приоткрытый рот будто жидкое пламя полилось. Я ахнула и будто погрузилась в какую-то негу. Это было очень приятно. В меня, в прямом смысле, вдыхали жизнь. Тело наполнилось приятной истомой, голова кружилась, но уже от опьяняющего чувства какого-то странного блаженства.

– Вот так, молодец, вдыхай, – прошептал сторож, чуть отстраняясь от меня назад, после взял мою ладошку и уверенно сунул себе под толстовку. Майки на нём, естесственно не было. Видимо, даже переодеться после ночи не успел.

– Эй! – попыталась возмутиться и отстраниться я, но он не дал.

– Не разрывай контакта. Я ничего предосудительного не делаю. Положи ладонь мне на солнечное сплетение. Ну, давай, тебе это сейчас надо.

Я так и не поняла, что он задумал, но с легким содроганием коснулась ладонью жесткого рельефного живота. Хм, а он действительно хорош. А с виду-то и не скажешь, что под этими бесформенными шмотками такая атлетическая фигура прячется. Андр содрогнулся. Ладошка моя была не теплее стенки. Ну, ничего, пусть слегка остынет. Больно горячий.

– Так ты подкормишься наверняка.

– Андрей, – я чуть отстранилась от него, – Это все как-то очень неправильно, я ослабляю тебя. Тебе же работать, кладбище сторожить от нечисти.

– Меня лечит лес, а тебя нет. Поэтому учись пока энергетическому вампиризму, пока не найдешь своего оптимального источника питания. Ты не стесняйся, сил у меня с запасом. Потом "спасибо" скажешь.

– Спасибо, – тут же шепнула я и коротко мазнула губами по его нижней губе. Никакой надежды, никакой страсти. Но я была ему очень благодарна.

Андрей отстранился резко, порывисто, и в его глазах вспыхнул странный огонь. Дыхание сбилось. Он странно смутился, отодвинулся назад, после вообще встал с кровати и начал возиться у себя за спиной. Я смотрела на него со смесью интереса и удивления. И вдруг сторож достал из-за спины два коротких, блестящих в свете лампы серпа, заставив меня невольно прилипнуть к стене от внезапного ужаса. Что он задумал? Но нет. Андр медленно положил оба серпа мне на колени и медленно опустился передо мной на одно колено. Склонил голову.

– Это принадлежало твоему отцу. Я нашел их в развалившемся сарае год назад. Понимал, для чего они нужны, но у меня нет таких сил. Теперь они твои, – он вздохнул, – вам, госпожа упокоительница, проводница с этого мира в потусторонний. Мара. Отныне, как бы ты не выбешивала меня своими загонами, но в случае опасности, можешь всегда рассчитывать на мою помощь.

– Нифига себе ты загнул, – выдохнула я, стараясь не заржать ему прямо в лицо, но узловатый палец тут же лег мне на губы.

– Татьяна Лукинична, вот что ты за человек, тебе сейчас едва ли не присягу приносят верности, а ты стебешь! Разве так можно?

– Ну, я то не знаю, шутишь ты или серьезно.

Андрей ухмыльнулся и с каким-то трудом встал на ноги. Чуть пошатнулся, хватаясь за спинку кровати. Постоял так, с опущенной головой. И вдруг тряхнул ею, словно пес. Подышал. Мне стало немного страшно за него, я даже поднялась, прорываясь помочь, но Егерь помахал ладонью, мол, всё в порядке.

– Серпы я тебе вернул, храни их, лет им намного больше, чем ты можешь даже себе представить. В верности поклялся, так что пойду я спать, все утро был занят закапываниями упырей на кладбище. Ты своими ночными наговорами так их ослабила, что половина с рассветом дозакапываться назад не успели. Так и остались. Дожигал их в склепе. Восьмерых так вымотала. Это рекорд, Татьяна. Даже у меня в хорошую ночь подранков меньше оставалось.

– Оставайся в доме, – внезапно даже для самой себя, произнесла я, – Ксения постелет в гостевой, примешь душ, отоспишься. Не убудет, если одну ночь не выйдешь на охрану кладбища. Тем более, сам же сказал, что мы там шороха навели знатного. Может и не сунутся они сегодня?

Сторож задумался. Ему, видимо, было действительно очень нехорошо, за что я укорила себя. Зачем так ослабила, считай главного защитника села?

– Знаешь, а я соглашусь, пойду подомагаюсь до Ксении, чтоб хоть чая налила, если на остальное не соглашается. Высосала ты мои силы знатно, как истинный вампир. Давненько с таким не сталкивался... Хотя, была одна ведьма. Ох она в постеле...

– Давай вот без этих подробностей твоей личной жизни! Иди, я скоро спущусь. Кстати, Андрей!

– Ммм? – он замер в дверях.

– А почему именно Егерь?

– А считай, что упыри эти – наша дичь, а я держу под строгим контролем их численность. Пытаюсь свести до идеального числа. А ты пришла, стала охотником. Вот раньше у меня рядом тоже был охотник, который меня так и прозвал. Да и привык я уже. Как-то приятные воспоминания навевает. О тех временах, когда всё было хорошо.

– Как все сложно.

– Не спорю.