1
2044 Words
через полгода март.
ну а пока, мой друг,
закрой свое окно
и сердце не тревожь.
все высохнет. потом
замерзнет. листья вдруг
слетят с деревьев. тут
ты наконец поймешь,
как одинок в своем
предчувствии любви.
как быстротечен век
и бесполезен миг.
морозный воздух чист:
глотай его! лови!
прости что я грущу-
Земля зашла в тупик.
мне страшно оттого,
что болен океан,
что мир сомкнулся наш
до крохотных границ.
в газетах, в ртах людей
невежество, обман.
мне страшно оттого,
что я не вижу лиц.
под масками. мой друг,
прости что я грущу.
прости. сегодня свет
покинул мой зрачок.
надеть свое пальто -
вот все что я хочу
и положить билет
в свой старый рюкзачок.
но от себя бежать
мне некуда, мой друг.
укроет снег асфальт
очередной зимой...
жаль я не вижу лиц,
и я не чую рук:
в перчатках, в масках все
спешат к себе домой.
и ты спешишь, мой друг.
- пожалуйста ступай.
великая печаль
научит быть сильней.
через полгода март,
еще чуть дальше - май.
и станет светлым взгляд,
и небеса - синей.
#ахастахова.
- Мне каждый раз не верится, что это делает он, - шепчет в моей комнате брат, пробравшийся ко мне, уже когда все в доме уснули. Ведь я наказана и у меня домашний арест.
Брат медленно поглаживал мои синяки, закусив при этом губу, чтобы не выругаться при мне.
- Я должен поговорить с ним.
А у самого в салатовых глазах столько смятения и любви к дяде, что мне становится неловко.
- Не нужно, Кай. Я сама его провоцирую.
Кай.
Кая.
Все пошло из детства. Мой брат наделен силой воды и как - то раз, в возрасте двух - трех лет, он заморозил свои слезки. И кто - то из окружения сказал, что он прямо как сказочный мальчик из той самой сказки про снежную королеву, со стеклышком в глазу. С тех пор его стали называть Каем, а так как я стремилась ни в чем от него не отставать, меня Каей.
- Ты думаешь это правда, о нем и маме?
Видя мои страдания о неразделенной любви, о существовании которой знал только он, брат вызнал у отца историю о любви Александра к нашей маме. А потом мы сами догадались о том, что я напоминаю Саше отца и оттого он так меня ненавидит.
- Похоже на то, - вздыхаю я.
- Тогда перестань задевать его, это глупо.
Да, я сама это понимала. Я ходила перед ним почти голая, пыталась вывести на ревность, рыдала при нем в три ручья, давя на жалость, шантажировала, доводила до белого коленя, но толку как не было, так и нет. Для него я всегда буду, как красная тряпка для быка.
- У тебя столько парней, увлекись кем-то другим.
Любовь к Саше была так глубока во мне и так болезненна, что говорить об этом даже с родным братом, мне не хотелось.
- Черт, мелкая, да я знаю, что это у тебя серьезно. Но все это разрушает нашу семью.
В этом весь мой брат, отзывчивый, добрый, милый. Полная моя противоположность, тихая гавань.
- Знаю. Иди к себе, нужно спать. Не забывай, завтра тренировки, тебе придется опять доказывать, что из нас двоих именно я — мелкая, - смеюсь и в шутку спихиваю брата с кровати. Как же я люблю его, как же дорого это стоит, иметь брата близнеца.
За ним закрылась дверь и я вновь осталась в тишине своих мыслей. Нельзя изводить, кого - то всю свою жизнь и при этом удивляться ответной реакции, я виновата перед Сашей. Он старше, на нем держится треть дел ковена, а я лезу со своими детскими глупостями.
Его жестокость не оправдана, так же как и моя глупость.
Потому что только глупой девочке может прийти в голову, идти извиняться к взрослому здоровому и голодному вампиру в три часа ночи.
Головы на моих плечах не было отродясь, потому ума не хватило на то, чтобы не выходить за порог в бесстыже коротких синих шортах и не менее коротком белом топе. Босыми ногами я пробралась со своего этажа на этаж с комнатами родителей, Саши и Маши с Никитой. Ступая тихо, как кошка я прошла по коридору до самого конца и не стучась, вошла вовнутрь. Свет потушен, хорошо что глаза привыкли к темноте и я могу различить спящее тело на кровати. Подхожу ближе, стараясь унять бешено колотящееся сердце. Я не из пугливых, но одному богу известно, как отреагирует вампир застав меня здесь.
Технически дядя умер в возрасте тридцати с небольшим лет, ровно на девятнадцать лет старше меня, еще около двадцати он пробыл вампиром. Его обратил папа, чтобы не видеть горя своей любимой. Убила его вампирша по имени Ева Гурулева. О ее местоположении ничего не известно, но еще давно я поклялась найти ее и сжечь дотла.
Хотя, как говорит мама, это было только к лучшему.
Не издавая ни звука, присаживаюсь на край кровати, ближе к его лицу. Мой отец выглядит моложе, когда спит и вовсе, как мой старший брат, Саша же настоящий мужчина. А я просто взбалмошная девчонка.
Провела кончиками пальцев по простыне скомкавшейся рядом с его рукой. Даже так, от его тела исходил могильный холод. Сложно представить, каким он был при жизни. А еще отвратительнее то, что я завидую родной матери и на ее месте, я бы выбрала не отца. Хотя, кому как не мне знать, что любовь зла. А в том, что родители любят друг друга как безумные, я уверена.
Любовь делает больно, это я изучила за многие годы.
Любовь, она похлеще моей магии выжигает бесследно. Вот был ты, а вот ты уже просто чья - то половина.
- Саш, - сама себя даже не расслышала, прокашлялась и позвала еще раз, - Саша, - для верности еще и потрясла его за предплечье, - Саша.
Брат всегда обращался к нему исключительно - дядя, а у меня язык не поворачивался и если не брать в расчет всех многочисленных оскорблений, то только - Саша.
- Кая? - опять этот осуждающий взгляд карих глаз, - Что тебе нужно в моей комнате, - проходится по мне с ног до головы, - в таком виде?
Поднимаю руки в защитном жесте и слегка отстраняю корпус, чего доброго он меня опять побьет.
- Я хочу извиниться.
Переводит взгляд на часы.
- В три ночи?
Сейчас мое поведение и мне самой начинает казаться абсурдным, как же я ненавижу чувствовать себя дурочкой. А с ним, это происходит раз за разом.
- Ко мне приходил Кай. Все это очень расстраивает его. Я не хочу, чтобы наши склоки влияли на брата и от себя обещаю, что буду сдержаннее.
- А это возможно?
Садится в постели и я понимаю, что спал он без рубашки и нужно не забывать сглатывать треклятые слюни, которых сейчас накопился полный рот.
Ответить бы ему, что конечно возможно, что я разумеется, не желаю зала ни ему, ни брату. И все было бы именно так, если бы я не заметила кулон в его пальцах. Такой был на всех фотографиях юной мамы, во времена до встречи с отцом.
Он настолько любил ее и продолжает любить!
Черт!
Не контролируя себя, срываюсь с кровати, занимая боевую стойку уперев руки в бока и злобно скриплю зубами, готовая разорвать его в клочья, размером каждое вот с этот кулон.
- Тебе сколько лет? Тупоголовый ты вампир! Почему нельзя просто вести себя цивилизованно?
- Цивилизованно? - доносится до меня злобный шепот. Мы оба боимся разбудить всех вокруг, - цивилизованной ты, верно, считаешь себя полуголую, в комнате родного дяди в три часа ночи?
Удар прямо в цель. Прямо чувствую, как лицо начинает корчиться от боли и тут же пытаюсь взять себя в руки.
- Ты мне не родня!
- У нас разная кровь, но какое это имеет значение?
Большое! Хотелось выкрикнуть ему в лицо, но ему я в этом никогда в жизни не признаюсь.
Это было глупой затеей приходить сюда. Нам просто физически невозможно провести даже с пару минут без драк.
- Синяки, это от меня?
Синяки, это повод ощутить твое прикосновение, еще раз. Хотя бы даже с болью.
- Это было недопустимо.
Мы оба знаем, что вот с такими отметками от его пальцев, я хожу с завидной регулярностью. Не он ни я не можем сдерживаться. Видимо его ненависть, такая же рвущаяся наружу, как и моя любовь.
- Я люблю Кая, больше всех на свете. Он любит тебя, мои родители любят тебя. Правда, пожалуй, только мать. Но все же, мне тебя терпеть до конца дней своих, так что будь добр, просто не замечай меня. Да, я для тебя избалованная, глупая и никчемная. Но это ведь не твоя головная боль, так ведь?
Пожалуйста, скажи что тебе не все равно!
- Так.
Стою на месте, как громом пораженная. А чего я ожидала? Разумеется, он согласится с тем, что я ему на х**н не нужна!
- Иди спать.
И тут я делаю и говорю то, что даже для моей тупоголовой головы слишком.
- А можно я посплю с тобой?
Саша даже рот открыл от изумления.
- Что?
- Кай в тихую свалил на свидание, - безбожно сдаю брата я, - а когда я остаюсь одна, она не дает мне спать.
Призрак маминой сестры мучает меня с детства. Никто не может объяснить почему и мама сама пыталась выйти с ней на контакт, но та лишь повторяет фразу, что я что - то отняла у нее и пока не верну, нет мне покоя. Когда я была маленькой, спала с родителями, потом с братом или Денисом, который заменил мне дедушку. Иногда с лучшей подругой Светой, она дочь Маши и Дениса. Но последней, выдали разрешение учиться за пределами ковена и она тут же воспользовалась им. Такое разрешение хранится и в полке моего стола, но об этом мало кому известно, потому что меня здесь слишком многое держит.
- Попроси Дениса, - злобно шипит вампир и пытается удобнее устроиться на кровати, тем самым давая мне понять, что пора сваливать.
- Он на задании ковена.
- Влада.
Вздыхаю, родственников у меня и правду много. Спорить с ним бесполезно и почитать книгу с зажженным ночником легче, чем унижаться дальше. Хоть на улице и был сентябрь, но дому больше ста лет, отапливаем он плохо и мои босые ступни почти заледенели.
- Спокойной ночи.
- Иди уже!
Непрошеные слезы опять подступают к глазам и задубевшие ноги, плохо слушаясь меня, цепляются за спинку кровати. Последнее что я помню, это стремительно приближающийся пол, а потом резкий рывок в руки Саши.
- Блядь! Какая же ты идиотка!
Слезы таки наворачиваются на глаза и я постыдно шмыгаю носом, куда та в его плечо.
Из ступни сочится кровь и ударилась я действительно очень больно.
Не дав мне возможности насладиться ощущениями на его руках, он отбрасывает меня от себя на кровать и начинает рыться в полке в поисках пластыря.
- Только не реви!
Мои слезы доводили его всегда, хоть и были достаточно редким явлением.
- Я не специально.
Вновь смотрит на меня как на дуру.
- Это очевидно. Ты слишком эгоистична, чтобы себя калечить.
Выливает мне на ногу пол флакона с перекисью и сикось-накось заклеивает пластырем, при этом причиняя не меньшую боль. Смешон и сам факт нахождения подобных вещей у неуязвимого вампира.
- Спасибо.
- Угу. Иди.
Да сколько же можно меня прогонять. Ох, не стоит меня злить, дядя мой хороший, ох как не стоит. Издаю наглый смешок, громко подсмаркиваю слезы и забравшись окровавленной ногой поглубже в постель ложусь спать.
- Ты что творишь? - дергает меня за руку так, что хрустит сустав в плече.
- Или выкидывай меня силой или не ори! Люди спят.
Надо было видеть его глаза, такого шока я в них не видела давненько.
- Ты больна на всю голову, родная.
Тут уже я вылупила на него глаза. Приятное слово, только из его уст может звучать так гадко.
- Двигайся. И не вздумай сделать опять какую - то пакость, или я тебе шею сломаю.
- Не сломаешь! - зло пробурчала я и отвернулась.
Кто мы? Зачем мы? О чём мы?
Не знаю ни я, ни ты.
Мы в чём-то немного пчёлы.
Мы тоже любим цветы.
Нам небо ближе земли.
Мы птицы где-то на треть.
Мы в чём-то все журавли,
хотим от зим улететь.
Шагаем за полком полк мы
к своей звериной судьбе.
Мы часто друг другу волки.
Но чаще – волки себе.
Счастливыми быть могли бы,
но мы в решающий час
становимся будто рыбы.
Нам тоже проще молчать.
Не в радости и не в горе,
а в тёмных волнах, на вынос,
мы жили когда то в море,
и море живёт внутри нас.
И пусть мы все непохожи,
нам снятся общие сны
с цветами – мы тоже, тоже
не можем быть без весны.
текст Marika Nova.
- Writer
