Американская Академия Искусств

Часть 1. Глава вторая

Болдуин встретилась с друзьями в библиотеке. Она упала на стул, кинула на столик папку-баиндер и журналы с буклетами. Забравшись по-турецки на стул, откинула голову и закрыла глаза.

- И тебе привет, Болдуин, - рассмеялся Гилберт.

- Ага, здорóво. Дайте мне топор!

- Что случилось? – обеспокоенно спросил Винс.

- Она вчера полночи тусила в «Берлине», - зевнула Бобби в ладошку. – Припёрлась под утро, гремела посудой. Я из-за неё не выспалась.

- Pardonne-moi, - усмехнулась блондинка.

- Кстати, Болдуин, ты видела программу курса? – Киллиан сидел, развалившись и вытянув свои длинные ноги. Алексис открыла глаза и встретилась с насмешливым взглядом голубых глаз. Алексис открыла журнал, в котором лежал распечатанный лист с программой последних двух семестров.

«Продвинутый фотопроект – 5 зачётных часов. Проф. Джошуа Смит;

Веб-Дизайн – 3 зачётных часа. Проф. Хиллари Робертс;

Кино и общество – 3 зачётных часа. Проф. Габриэла Митчелл;

Мировая культура - 5 зачётных часов. Проф. Эндрю Монро;

История современного искусства (20 век) – 5 зачётных часов. Проф. Габриэла Митчелл;

История искусства: ренессанс и барокко – 3 зачётных часа. Проф. Габриэла Митчелл;

Факультатив: работа с импульсными источниками света. 5 зачётных часов. Марк Вебер;

Портфолио: фотография. 3 зачётных часа. Марк Вебер.»

- Блять, - прошептала Болдуин. – Это она?

- Угу, лапочка, - гоготнул Гилберт. - Я уже глянул на сайте.

- Вот жешь на х**н.

Алексис понимала, что пропала. Ведь кроме этих зачётных часов, ей нужно было посещать лекции, чтобы заработать нужное количество кредитов. Иначе её не допустят к зачёту.

- Это полный пиздец… - пробормотала Алексис. Она сидела в одиночестве в кафетерии колледжа. – Профессор Габриэла Митчелл, блять!

- И я вас рада видеть, - услышала блондинка.

Габриэла села напротив, поставив перед собой кофейный стаканчик и посмотрела на учебники, лежащие перед Болдуин. Сверху лежала книга, которая значилась профессором Габриэлой Митчелл как рекомендованная: Гюнтер Блюм «Фетиш. Шедевры эротической фотографии».

- Похвально… - улыбнулась брюнетка.

- Габриэла…

- Мисс Митчелл, - поправила студентку преподавательница холодным тоном. – Я, конечно, понимаю, что все, что между нами произошло, может навести вас на мысли, что у вас какие-то привилегированные права. Так вот. У меня нет любимчиков. Никогда не было и не будет. И прошу вас и ваших друзей держать язык за зубами. А, впрочем, – Митчелл пожала плечами, - вам всё равно никто не поверит.

Тут брюнетка подняла руку и кому-то помахала.

- До встречи на лекции.

Алексис проводила взглядом точёную фигуру. Брюнетка подошла к мужчине, который ожидал её возле двери, приобняла его и чмокнула в губы.

Это был удар под дых. Мало того Габриэла оказалась её преподавателем, так к тому же эта брюнетка была с мужчиной! Алексис не знала, как будет посещать занятия профессора Митчелл, но ничего не могла поделать. Может получиться окончить образование раньше? Но фотография – это не математика, где можно было просто сдать все тесты. Тут нужен творческий подход, а с этим теперь могут возникнуть проблемы, так как половину занятий вела именно Митчелл.

- Один из моих любимых режиссёров – Андрей Тарковский, однажды сказал: «Людям, родившимся в рабстве трудно от него отвыкнуть». Мне интересно, как бы вы могли пояснить смысл этого высказывания?

Шла лекция по предмету «Кино и Общество». Габриэла общалась со студентами, но краем глаза следила за Болдуин, сидящей в самом конце аудитории. Она, казалось, не слушала, уйдя куда-то в свои мысли. Руки пыли под партой и явно чем-то заняты, глаза были сосредоточены.

А Болдуин просматривала фотографии, которые ей сегодня удалось тайком отснять. И на всех фото была брюнетка. После единственной ночи, что была между ними, Алексис как будто сошла с ума. С ней никогда подобного не происходило. Ни одна девушка ещё так не бередила ей душу, как Габриэла. И всё бы ничего, если бы та встреча в кемпинге так и осталась единственной. Но судьба-злодейка оказалась той ещё сукой. Мало того, что профессор Габриэла Митчелл появилась вдруг и ниоткуда в их Академии, так она ещё и вела несколько предметов на курсе Болдуин.

Вот брюнетка разговаривает с деканом, вот пьёт кофе в кафетерии. Разговаривает с кем-то по телефону, а на губах очень нежная улыбка. Неужели со своим бойфрендом? Болдуин чуть скривилась. Но она не могла отрицать, что на фото молодая женщина получилась очень обворожительной. На следующем фото Митчелл о чём-то беседует с Гилбертом: на губах парня его фирменная улыбочка а-ля «дон Жуан», а взгляд Габриэлы, направленный на парня, снисходительный. Нет, Киллиан, ты не на ту напал. Вряд ли твои комплименты возымеют успех.

- Мисс Болдуин, вы с нами? – услышала Алексис, как к ней обращается брюнетка.

- Профессор Митчелл? – Алексис подняла глаза и лучезарно улыбнулась. – Я согласна с мистером Тарковским, - не моргнув глазом ответила девушка. - Он был продуктом Советской системы, родился и вырос в тоталитарном обществе. В Советском Союзе не существовало свободы слова, и чтобы тебя издавали, снимали, выставляли твои картины, нужно было полностью поддерживать политику правящей коммунистической партии. Нужно быть смелым и отчаянным, чтобы идти против системы. И ситуация в России сейчас мало чем сейчас отличается от той, что была при СССР. Слова режиссёра актуальны и сегодня. Но разве ситуация в нашей стране чем-то отличается? - Болдуин видела, как заинтересованно посмотрела на неё профессор. Девушка отложила фотоаппарат и, встав, вышла перед аудиторией. – Взять, к примеру, меня. Да, меня, - будто подтверждая свои слова, девушка кивнула. – Я тоже – продукт системы. Девочка-сирота, которая не знала своих родителей. Меня так и не удочерили, хотя и были попытки. То, что мне повезло поступить в один из лучших колледжей страны – это, скорее всего исключение из правил. Да, я выиграла стипендию, да, мне посчастливилось сохранить её, доучившись до последнего курса. Но сколько девочек и мальчиков, которым, так как мне не повезло? Сколько таких сбегают из приютов? Сколько девочек становиться проститутками, сколько пацанов встают на путь преступности? Почему? Потому что они не видят иного выхода. Потому что у них – психология раба. Они не верят, что могут жить, как все свободные люди! Они ставят на себе крест. А если ты чёрный или … - Алексис, склонив голову, посмотрела на Габриэлу, - латино, и ты вырос в системе или в неблагополучной семье то всё, у тебя практически нет шансов на будущее. Я знаю, о чём говорю. – Алексис обвела взглядом аудиторию. – Когда мне было лет двенадцать или тринадцать, у нас в приюте было два парнишки: Суарес и Джексон. Джексона уже один раз привлекали за то, что он разбил машину отчима битой. Он говорил, что просто отомстил мужчине, за то, что тот сломал ему руку. Конечно, Джексону не поверили: опекун был белый, а Джексон, простите, «ниггер-наркоман». – Болдуин нарисовала в воздухе кавычки. - Так вот как-то однажды ограбили магазин на заправке. Камер там не было, но прохожие сказали, что видели двух парней похожих на Майка и Луиса. Им грозила колония для несовершеннолетних. Мальчишки не захотели бороться, так как были уверены, что суд их не оправдает. Поэтому ночью они сбежали из приюта. Я не знаю, что с ними потом стало. Но вот это я тоже называю психологией раба. Отказ бороться, когда понимаешь, что ты – ничего не стоишь в этом мире. И это система делает нас такими. Но кто, если не мы сможем поменять систему? Отказ бороться развязывает руки всем тем, кто считает, что только чистеньким, богатым белым мальчикам есть место в этом мире. У меня всё, профессор. Будут ещё какие-нибудь вопросы?

- Нет, мисс Болдуин. Вы можете присесть на своё место… Но у меня будет одна просьба: своим портфолио занимайтесь в свободное от моих классов время. Договорились?

Алексис дёрнула плечом:

- Ага. Учту, мисс Митчелл.

И блондинка, засунув руки в карманы джинсов, вразвалочку, направилась к своему месту. Ей вдруг стало больно и тошно от нахлынувших воспоминаний. Но никто о них никогда не узнает. Её прошлое – это только её прошлое!

На эти выходные у Алексис не было халтуры. По крайней мере, на субботу. Поэтому она могла позволить себе расслабиться. Денег за лето она заработала нормально: школьные выпускные, свадьбы, юбилеи. А в последнее время у неё появилась почти постоянная подработка в баре на Уобаш Авеню.

Когда девушка вошла в свой любимый паб, к ней тут же подошёл администратор.

- Том, привет! - поприветствовала она парня.

- Я не смог дозвониться до тебя сегодня, Болдуин.

Алексис достала телефон и увидела, что тот разрядился.

- Вот чёрт. Что случилось?

- Завтра нужна съемка. Закрытая вечеринка в четыре. Триста баксов в час. Плюс бар.

- Лады, я подписываюсь, - просто согласилась Болдуин. Триста долларов в час – это было неплохо. Даже очень.

Девушка прошла в бар и, взяв бокал тёмного ирландского эля, села на высокий стул. Поболтав с барменом, ожидая, пока телефон немного подзарядится, девушка попросила сделать ей омлет с ветчиной и сыром и принести ещё один бокал эля. Сев в дальнем углу, стала наблюдать за посетителями. Отложив учебники в сторону, Болдуин взяла в руки фотоаппарат. Ей нравилось тайком снимать людей. Бывали забавные снимки: как-то нетрезвый парень налетел на официанта, и Алексис успела запечатлеть удивлённый нетрезвый взгляд, споткнувшегося Била и падающий пенный бокал. Однажды она тайком сфотографировала влюблённую парочку: парень сделал девушке предложение, преподнеся кольцо. Столько эмоций было на лице будущей невесты, что грех это было это не заснять. Позже она подошла к паре и предложила им просто фото в подарок. Были и другие снимки. Болдуин копила их, периодически отсеивая неудавшиеся и сохраняя на макбуке лучшие, копя для своих будущих портфолио.

Попивая эль и уплетая омлет, девушка в очередной раз листала фотографии, когда краем глаза заметила знакомый силуэт.

Молодая женщина, казалось, не видела студентку, она села за столик и, подозвав официанта, сделала заказ. Митчелл сидела в пол-оборота к девушке, пила воду в ожидании заказа и листала телефон. Алексис незаметно навела на неё объектив и сделала пару снимков. Брюнетка чему-то улыбалась, набирая сообщение в телефоне. Тут Болдуин почувствовала, как в кармане завибрировал мобильник. Девушка открыла sss-мессенджер и чуть не сползла под стол.

«Хватит строить из себя папарацци, мисс Болдуин))»

Болдуин встретилась глазами с насмешливым взглядом карих глаз.

Алексис перенесла вещи и еду за столик Габриэлы. Усевшись сбоку от неё, откровенно спросила:

- Может, согласитесь побыть моей моделью?

Чёрная бровь взметнулась вверх.

- Я как раз в поиске девушки для моей выпускной работы … красивой девушки, - вкрадчиво уточнила блондинка.

Митчелл тихо рассмеялась. Ей нравилась напористость студентки. Ей нравилась сама Алексис Болдуин. Почему?

- Вы сегодня как-то странно на меня посмотрели на лекции, когда говорили о латинос. Как вы догадались, что я – латиноамериканка? У меня вполне себе английская фамилия.

- А я ошиблась? – чуть усмехнулась блондинка.

Габриэла покачала отрицательно головой.

- Мою мать зовут Кора. Корнелия Сильва в девичестве. Её родители – мексиканские иммигранты. Она родилась уже на территории Штатов. Но она не понаслышке знает, что значит быть изгоем в обществе. Мне в жизни повезло больше, благодаря тому, что мой отец – белый мужчина. Уважаемый белый мужчина, - пояснила брюнетка. - Так какова тема вашей выпускной работы, мисс Болдуин?

- «Эстетика женского тела в чёрно-белой фотографии».

- Оу… - Митчелл прикусила губу. Алексис была не просто напориста. Она была самоуверенна: предложить своему преподавателю сняться ню!

- Не думаю, что это возможно, мисс Болдуин. Из-за этических соображений. Видит бог, я была бы не против попозировать вам, но являясь профессором Академии и вашим личным преподавателем… Нет, - женщина покачала головой. 

- Да ладно, Габриэла, - Болдуин перешла на шёпот. – Ты меня стесняешься? Лица твоего всё равно не будет видно. А тело твоё – безупречно.

Брюнетка почувствовала тёплую руку, сжимающую её коленку. И это лёгкое прикосновение напомнило ей о ночи, проведённой в палатке. И от этих воспоминаний Митчелл почувствовала, как её непроизвольно накрыла волна желания.

Алексис пришлось на мгновение отстраниться. Подошёл Билл с заказом брюнетки. Ставя греческий салат и бокал светлого пива перед Габриэлой, парень посмотрел на Болдуин и многозначительно улыбнулся.

- Отвалил, быстро, - прошептала блондинка сквозь зубы, но беззлобно. – Ну, так что думаешь? – Болдуин отпила эля и посмотрела на свою преподавательницу. Как бы ни велико не было искушение сказать «да», но Митчелл покачала головой. Блондинка наклонилась к уху и прошептала. – Ты подумай, от чего отказываешься.

Габриэла прочистила горло и попыталась сказать холодным тоном:

- Мисс Болдуин, прошу, держите дистанцию.

Алексис разочарованно упала на спинку диванчика. И вовремя. В бар вошёл мужчина, которого уже она видела однажды. Он подошёл к их столику и, наклонившись, поцеловал брюнетку в губы.

- Привет, дорогая.

- Робин, добрый день. Познакомься – это Алексис Болдуин, моя студентка.

- Привет, - кисло улыбнулась блондинка.

- Эла там не очень строга? Ты мне только скажи.

- Робин! – укоризненно воскликнула Митчелл. Ей не понравилось, что её бойфренд назвал её при студентке «Эла».

Мужчина подозвал официанта и сделал ему заказ. Билл послал Алексис сочувствующий взгляд и удалился.

- Как Берни? – вдруг задал вопрос бойфренд Митчелл. – Нравится киндергарден? (Прим. Киндергарден в США – это что-то типа нулевого класса школы. Дети идут туда в возрасте пяти лет).

Алексис заинтересованно посмотрела на своего преподавателя. Оказывается, у той есть пятилетний сын? Вот это было интересно. А раз мужчина, сидящий рядом, не был мужем, значит, что Митчелл, скорее всего была в разводе. Вряд ли такая женщина будет рожать ребёнка без отца. Но в данный момент девушке не очень нравилась перспектива сидеть рядом с влюблёнными голубками. Она быстро допила остатки эля и откланялась. Перед выходом на улицу, она ещё раз подошла в бар, где заплатила за свой заказ и попрощалась с сотрудниками.