Rip away her disguise and brothel the lies that ya find
The truth is sickening!
We don't need to change it, really[1]
Словно по внезапному наитию, буквально в последнюю минуту перед покупкой билета, Кэр сворнула в сторону ряда маленьких магазинчиков, установленных практически в самом центре вокзала. Там обнаружился довольно дешевый смартфон, китайская подделка и без того неизвестного бренда. Несмотря на свое качество и недолговечность, мобильный вполне соответствует трем главным требованиям Кэр: оснащен не самой плохой камерой, позволяет выйти в интернет и обладает какой-то хитрой выдвижной антенной, как на допотопных сотовых, что, по заверению продавца, позволяет ему ловить сигнал даже со дна колодца. Телефон продавался с прошитым номером, тут же можно было пополнить его баланс, что девушка и сделала.
У касс очереди, но на то направление, которое нужно ей, стояли всего пятеро, двое из которых, похоже, парочка. Значит, фактически четыре. Кэр довольно быстро приобрела билет и успела даже заглянуть в магазинчик с закусками - в ее желудке будто бродил голодный злой медведь, периодически побуркивая. Поезд пришел минут через пятнадцать и был заполнен всего на треть. Заняв свое место, Кэр устроилась поудобнее в мягких объятиях комфортабельного кресла и достала мобильный телефон. Запустила браузер.
Как-то сами собой пальцы начали набирать знакомое имя, но на второй «Л» девушка остановилась и решительно очистила строку поиска. Ввела вместо этого «Кэвин Томпсон» и наткнулась на целую кучу ссылок. Повезло, что ей удалось увидеть фотографии парня дома у Мэри, это значительно облегчало сортировку информации. Перейдя в раздел «изображения», Кэр наугад ткнула первую же ссылку с фотографией симпатичного темноволосого парня. Это оказался некролог, в котором в весьма размытых чертах сообщалось, что «Кэвин Томпсон устал от жизни и Бог в милосердии своем забрал его в свои объятья». От жизни он устал, как же! Девушка фыркнула. Тут уж скорее от него устали, вот только не жизнь, а Лили.
Эта мысль заставила ее помрачнеть.
Следующая ссылка вела на чужой аккаунт в социальных сетях. Те самые фото, на которых кто-то методично, тушка за тушкой, отмечал всех «присутствующих». Был еще переход на сайт ушедших из жизни отставных военных, что-то вроде братства помощи семьям таких ребят. Что-то зацепило взгляд девушки, но потом рядом с ней, после очередной остановки, приземлилась весьма объемная барышня неопределенных лет, случайно задев руки Кэр своим локтем, и ирландка напрочь потеряла мысль, которая и без того скользнула в самых задворках сознания.
У самого Кэвина было несколько аккаунтов. На Фэйсбуке, каком-то волонтерском сайте, социальной сети для знакомств и общения. Но самым интересным оказался скрытый – ссылку на него, никак не обозначенную и неподписанную, Кэр нашла в дополнительных контактах Фэйсбука. Это было что-то вроде блога, но скорее не для общего обзора, а лично для себя. Только попав туда, девушка сразу поняла, что напала на золотую жилу.
Кэвин, к сожалению, в своих последних записях мало комментировал и выкладывал свои мысли, зато почти с маниакальной манией сохранял все материалы, которые выходили относительно него в СМИ. Короткая заметка с фотографией о дебоширстве в каком-то баре (Мэри об этом не упоминала), где подвыпивший парень «поссорился с какой-то посетительницей», швырнул в нее стул и разбил витражное окно заведения. После этого, как сообщает журналист, его продержали двое суток в камере и впаяли нешуточный штраф. Еще одна объемная статья была посвящена не ему, а всем отставным военным, проявлявшим психологические проблемы и агрессивное поведение в гражданской, мирной жизни. И Кэвин Томпсон приводился в ней в качестве одного из примеров. Причем, судя по всему, эта журналистка испытывала к этим ребятам не то, чтобы даже неприязнь, а отвращение, как к каким-то дикарям, которых по-хорошему следовало бы рассовать в клетки и поголовно провести успокоительную лоботомию. Официально заявлялось, конечно же, что виновато правительство, отправляющее юных мальчишек на никому не нужные войны, из-за чего у них съезжает крыша, и так далее. Но уж очень плохо завуалировала автор личностное отношение к этим самыми «мальчишкам». Кэр задумчиво опустила руку с мобильным на колено и повернулась к окну, почти невидящим взором наблюдая за тем, как медленно проплывают мимо серые унылые загородные пейзажи.
Все же, они с Кэвином были больше похожи, чем Кэр предполагала сначала. Лили, волонтерство, нервные срывы. А еще эта принадлежность к отдельной касте. Не совсем официально и законно проживающая в стране ирландка, да еще и неформалка, и представитель специфического вида бывших военных «с уехавшей крышей». Особый вид изгоев.
С неприятным ощущением во рту вдруг вернулось воспоминание о том, как возле кинотеатра к ним подошли полицейские. Кэр и ее нарядно одетые, «цивильные» друзья настолько различались внешне, что коп даже не спросил, кто из них кому доставляет неприятности. Все же понятно с первого взгляда, не так ли? Причем один из полицейских сразу положил руку на рукоять полицейской дубинки. Пусть его не смутило, что она женщина – в этом Кэр была сторонником полноценного равноправия, со всеми вытекающими негативными последствиями – но все же была не вооружена, и подобная защитная реакция в отношении нее казалась слишком уж… демонстративно-показательной.
Вот и в этой статье совершенно ни слова не говорилось о том, что доводит этих парней до срывов (а даже для психов в большинстве случаев нужен хоть какой-нибудь катализатор), по умолчанию все они изначально уже были со съехавшей крышей.
«От них можно было бы всего ожидать» - Кэр мысленно передразнила журналистку, написавшую якобы аналитический материал, нарочито противным голосом Джанин. Были и другие заметки, некоторые без конкретных имен. Но если Кэвин потрудился внести их в свой блог, это могло значить, что он был непосредственным участником событий. А еще были рисунки. Не очень умелые, скорее даже наоборот. Видимо, попытка самовыразиться или арт-терапия при работе с психологом. Если последнее, то эта терапия явно не работала. С каждым более поздним шедевром из полотен Кэвина на зрителя выливалось все больше одиночества, озлобленности и боли загнанного в угол животного. Картинке на пятой Кэр вынуждена была покинуть блог, сделав на нем закладку в браузере. У нее разболелась голова.
Новый запрос в поисковой строке: «Аманда Сторвуд».
На эту дамочку материалов было не меньше. Но, в отличие от Кэвина, все они скорее касались ее профессиональных успехов. Участница тематических психиатрических семинаров, автор многих статей, научный сотрудник, и так далее, и так далее. Тридцать два года, два высших образования, нынче работает в Приюте.
Но куда интереснее были ее статьи.
«Манипулятивные методы воздействия людей с психическими отклонениями развития личности».
«Абьюзинг в отношениях с психически нездоровыми людьми».
«Воспроизведение моделей девиантных отношений в каждых последующих социальных контактах людей, переживших сексуальное насилие».
Чем дальше, тем больше подтверждалось безумное предположение, что для мисс Сторвуд Лили была богатейшим экспериментальным полем для исследований. Тут тебе и манимуляции, и абьюзинг, и девиантные отношения, и что там еще? «Виктимное поведение». Да, собственно, все статьи Аманды тем или иным образом могли бы отнестись к Лиль или ее отношениям с Кэр или Кэвином. Вопрос заключался только в том, была ли доктор лишь сторонним наблюдателем, или сознательно использовала подопечную, заставляя ее создавать определенную модель поведения в четко заданных условиях.
Выглядело это, конечно, словно сценарий какого-нибудь голливудского психологического триллера. Но не исключало тот факт, что это все же могло оказаться правдой. Если Лили действовала сама, причем уже не первый раз по одной и той же схеме, то как ее лечащий врач, Аманда должна была бы вернуть ее в Приют на дополнительный курс коррекции психики. Да и другие моменты вызывали множество вопросов. Как Ли вообще выпустили из Приюта, с учетом ее явных психических проблем и эмоциональной нестабильности? Как она отбирала в свои жертвы людей с нарушенной психикой, вроде Кэр или Кэвина? Чуяла «своих» или все же ей помогал более опытный в этом человек? Если все же все действия Лили были умышленными и направленными Амандой, то не будет ли это считаться доведением до самоубийства? Кэр не была уверена, что нынешние имеющиеся в ее наличии факты могут быть рассмотрены в суде, как доказательства, но в ее глазах все выглядело именно так – девушка и ее психиатр взялись обрабатывать психически нездорового парня, превратили его жизнь в ад, в результате чего он вынужден был свести счеты с жизнью.
По-хорошему бы следовало вчитаться в сами статьи, наверняка где-то в них содержалась подсказка. Если не об отношениях между Амандой и Лили, то хотя бы на то, как Кэр стоит себя вести и какого шага ждать следующим. Но после живописных полотен Кэвина в ее голове словно поселился тугой пульсирующий шарик, давящий мозг изнутри и отбивающий чечетку в висках.
Кэр сделала очередную закладку в браузере, вышла из интернета, откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза, пытаясь собрать в кучку все известные ей на этот момент факты.
Первое. Лили определенно все еще была психически нездоровой. Но ее выпустили в мир, несмотря даже не то, что после расставания с Кэвином и его смерти девушка возвращалась в Приют и провела там некоторое время. Если предположить, что Аманда Сторвуд знала обо всем, и использовала Лили как свою подопытную, то все было логично. И то, что ее выпустили недолеченной, и то, что она периодически возвращалась обратно. Могло ли такое быть, что Ли переезжала в Приют лишь для того, чтобы врач имела возможность в деталях записать результаты своего эксперимента? Было очень на то похоже.
Второе. Лили выбирала в партнеры людей с психическими проблемами. Кэр не знала, сколько у нее было еще «попыток», кроме нее и Кэвина, но даже если сравнить их двоих, получалось слишком много сходства.
Аманда даже лично приехала, чтобы передать Лиль подарок ко дню рождения, хотя выходило, что они все еще регулярно встречались для сеансов психотерапии. Можно было бы отдать его и позже. Вероятность того, что женщина специально лично встретилась с Кэр, чтобы оценить ее и прощупать почву в полевых, так сказать, условиях, была достаточно высока. Мало того, она подготовила фундамент заранее. Что-то вроде «ну я же предупреждала вас, как не следует себя вести с Лиль». Почти то же самое, что и «а сейчас постарайся не думать о розовом слоне».
Третье. Как минимум с ней и Кэвином схема поведения была примерно одинакова. Подобрал, приютил в своем доме, влюбился, лишился работы и друзей, впал в депрессию, стал проявлять агрессию, потерял Лили. От Кэвина она уехала в Приют, от Кэр пока только к Джанин. Хотя… Нет, слишком рано. Кэр еще не успела погрузиться в ту же пучину отчаяния, что и Кэвин. Если переезд был финальной точкой эксперимента, то в ее случае Лили поспешила. С другой стороны, она пока еще у друзей, а не у мисс Сторвуд, так что, может, это пока лишь промежуточный этап. Было бы неплохо спросить у Мэри Томпсон съезжала ли девушка от Кэвина до того, как вернуться в Приют, но ее номер остался в забытом дома мобильном.
Четвертое. Сегодня по телефону Аманда спросила ее, не успела ли она причинить Ли вред. А еще был щелчок, подозрительно напоминавший звук включенного диктофона. Само по себе это могло ничего не значить, но в тандеме с остальными фактами подтверждало теорию о том, что «врач и куратор Лиль» принимала активное участие в происходящем.
Пятое девушка додумать не успела. Поезд начал замедляться, и красивый женский голос с приятными интонациями вежливого робота озвучил следующую остановку. «Аспен Лэйк». Кэр медленно поднялась на ноги, чувствуя, как ее начинает мутить от головной боли, и двинулась к выходу.
**
Обезболивающее из маленькой привокзальной аптеки приглушило симптомы, но оставило шум в голове. Неприятный и однотонный, словно у прибоя был только прилив, низкий и шуршащий, и никакого отлива.
Кэр вышла из станции и, согласно инструкциям мисс Сторвуд, направилась пешком на расположенную неподалеку автобусную станцию. Вокруг раскинулся небольшой городишка, словно списанный из историй Стивена Кинга – мирный, спокойный и скрывающий в своих недрах сумасшедших убийц, монстров и канализационных клоунов. В отличие от «большого города» весна сюда добралась раньше. Газоны были зелеными, на деревьях вовсю набухали почки, в воздухе пахло сыростью от расположенного, очевидно, неподалеку озера. И практически никаких людей. Никто не провожал девушку подозрительным взглядом, как иногда показывают в фильмах о подобных городишках, не тыкал в нее пальцем. Как в самой обычной реальной жизни, всем было глубоко плевать, как, собственно, и ей на них.
Здание автовокзала располагалось минутах в десяти ходьбы от железнодорожной станции. По на редкость убогой вывеске с огромным нарисованным автобусом, воздетом на металлическом штыре высоко над крышей здания, его можно было вычислить сразу. Из сотрудников была лишь девушка за окошком кассы и какой-то вертлявый мужичок, выполнявший, судя по всему, одновременно несколько функций – продавца в местном ларьке с сувенирами, уборщика и еще бог знает кого.
- Здравствуйте. Мне нужно добраться до Приюта святого Амабилиса Овернского. Не подскажите, на каком автобусе? – Кэр склонилась к окошку кассы. Ей в голову вдруг пришло, что их специально делают так низко, чтобы покупатель всегда кланялся кассиру, смиренно протягивая ему свои деньги. Маленький акт бытового доминирования. Мысль была какой-то несвоевременной и отвлеченной, но могла бы быть расценена как добрый знак. Как говорит Финн, «если ты все еще можешь шутить, значит выживешь».
Нужно бы позвонить ему. Наверняка он там с ума сходит. Да и себя неплохо было бы обезопасить от внезапного исчезновения в каких-нибудь приозерных топях. Хотя, что бы он мог сделать? Ее даже в полицию в розыск не подашь толком. Но девушка ощутила, что даже сам факт ее бы успокоил. Черт его знает почему. Привычка, наверное. Они с Финном многое пережили вместе.
- Маршрут номер семь. Автобус подойдет через сорок минут к третьей платформе, - деловито отозвалась кассир, не отрывая взгляда от монитора компьютера. – Двадцать три доллара.
Кэр отсчитала требуемую сумму, положила в окошко и стала ожидать, пока девушка пробьет ей билет. Вертлявый многофункциональный мужичок как-то совершенно неожиданно оказался совсем рядом.
- К психам едешь? – вдруг обратился он к Кэр. – Посещать или лечиться?
Девушка обернулась к нему, окинула медленным тяжелым взглядом. По-хорошему стоило бы его послать куда подальше, но стоило ли привлекать к себе лишнее внимание?
- Посещать, - наконец, ответила она.
- Ага, понятно, - мужичок неприятно, резко закивал. Кэр подумала о том, что он, вполне может быть, сам оттуда родом. И тоже, судя по всему, не до конца излеченный. – Ты только учти, девица, там ведь не только психи, там и доктора того, с приветом.
И он рассмеялся, продемонстрировав кривые, мелкие, но противоестественно белые зубы. Злой смех человека, который знает больше, чем когда-либо расскажет. Впрочем, Америку он ей не открыл. Она лично подозревала местных лекарей в куда больших проблемах с головой.
- Ваш билет.
Кэр отвернулась от мужичка, забрала бумажку из выдвижного поддона, сунула ее во внутренний карман куртки. А затем сразу же достала мобильный, демонстративно давая мужику понять, что ей срочно нужно позвонить, и этот разговор окончен. Когда она выходила из здания вокзала, он продолжал оставаться на своем месте и противно улыбаться ей вслед.
Снаружи воздух словно стал холоднее. День начал клониться к закату. Выбрав лавочку подальше, Кэр уселась на нее, обернувшись лицом к платформе, обозначенной полустертой цифрой «Три», и набрала вызубренный наизусть номер.
**
Через полчаса Финн был в курсе всех событий, всех мыслей и подозрений Кэр. Он не перебивал девушку, лишь то и дело доносились до ее слуха приглушенные ирландские ругательства с той стороны.
- Я видел, во что она превратила твою квартиру, Кари, - наконец, произнес мужчина, когда девушка, наконец, закончила свою исповедь. – Мне очень жаль…
Звучало это так, словно Лили насмерть замучила любимого домашнего питомца Кэр. Хотя это было не так, чтобы далеко от истины. Со своим личным уголком в этом мире у девушки все же были совершенно особенные отношения. И теперь их нет. Ее квартира «устала от жизни и Бог в милосердии своем забрал ее в свои объятья». Мысль была одновременно яркой и кощунственной.
- Я сейчас в городке Аспен Лэйк, вернее, станция носит это название. Сам городок черт знает, как называется, - спокойно отозвалась Кэр. – Еду в этот Приют святого Амабилиса Овернского. Просто будь в курсе, хорошо? Самое позднее завтра я снова свяжусь с тобой…
- Я понял, - и Финн действительно понял, причем куда больше чем она сама хотела бы ему сказать. – Может, хочешь, чтобы я приехал?
- Нет, не стоит. Лучше встреть меня, когда я вернусь, хорошо? – Кэр устало потерла ладонью лоб, размазала назойливый шум прибоя от переносицы к вискам.
- Да, конечно. Обязательно набери мне, - в его голосе было столько тепла и столько решительности, что против воли Кэр улыбнулась. Финн никогда не изменится. Маленький островок стабильности и безопасности в окружающем хаосе. Девушка часто искренне жалела, что никогда не сможет полюбить его так, как он любил ее. Но так или иначе он все равно был больше, чем просто друг. Единственная семья, которую она хотела бы иметь. – Я присмотрю за твоей Лиилит, пока тебя нет. Ладно, бывай. Мне пора бежать. И, Кари? Пожалуйста, будь осторожна!
- Угу, - машинально кивнула девушка, только после отключения соединения поняв, что именно он сказал.
Присмотрит за Ли? В ее груди начало зарождаться какое-то мрачное, нехорошее предчувствие. Но не стоило недооценивать Финна. Все же он был очень умным и весьма опытным малым. Что могла ему сделать Лили? Джанин? Все они вместе? Он и не такое переживал!
Но, несмотря на все увещевания разума, неприятное чувство сопровождало Кэр когда она садилась в автобус, и на протяжении всей дороги к психушке.
[1] Сорви с неё маску и разоблачи ложь, которую ты нашёл.
Истина отвратительна!
Но на самом деле мы не хотим это менять.
A Welcome Burden (оригинал Disturbed)