Жениться по завещанию

Глава 5

Кирилл.

Мирон берёт ручку и блокнот.

— Так, господа и мадам, объявляю заседание штаба. Операция «Сделай её своей».

— Можно название без намёка на домогательства? — поднимает бровь Юля.

— Ладно, — Мир задумывается. — Операция… «Ласковый захват».

— Звучит ещё хуже, — бурчу я.

— Заткнись, — отрезает он и пишет «ПЛАН» большими буквами. — Пункт первый — расположить к себе.

— Пункт первый — сбежать в Мексику, — поправляю я.

— Не ссы, — говорит Бодя. — Для начала надо, чтобы она хотя бы перестала хотеть тебя у,бить.

— Это как? — спрашиваю.

— Подарки, внимание, забота, — перечисляет Юля, загибая пальцы. — И не твои стандартные «поехали в сауну», а что-то милое и романтичное.

— Фу, — морщусь я. — Это же скучно.

— Кирилл, — серьёзно смотрит на меня Юля, — она не твои тёлочки из бара.

— Ладно, — вздыхаю. — Пункт второй?

— Флирт, — говорит Мирон. — Лёгкий, ненавязчивый.

— То есть я не могу просто прижать её к стене и… — начинаю я.

— Нет! — хором орёт штаб.

— Пункт третий, — продолжает Мир, игнорируя меня, — создать ситуацию, в которой она сама потянется к тебе.

— Например? — скептически спрашиваю я.

— Например, ты «случайно» спасёшь её от чего-то, — предлагает Бодя. — Пожар, грабитель, нападение утки…

— Утки?! — не выдерживаю я.

— Это был пример, — обижается он.

Юля смеётся:

— Если будешь следовать этому плану, у тебя два варианта финала: секс или тюрьма.

— Угу, — киваю я. — И я почему-то чувствую, что оба наступят в один день.

— Потом, Кир, тебе нужно показать, что ты надёжный, — продолжает Мирон, щёлкая ручкой. — Чтобы она видела: с тобой не страшно.

— Ага, — хмыкаю я. — Со мной всегда страшно. Даже мне.

— Вот и исправляй, — отрезает он. — Подкинь ей пару мелких «спасательных» жестов. Не в смысле вытаскивать из горящей машины, а, ну… шарф подать, кофе принести, помочь с чем-то тяжёлым.

— Боже, — закатываю глаза. — Я что, дворецкий теперь?

— Нет, — фыркает Юля. — Ты жених, который пока в её личном рейтинге где-то между тараканом и налоговой.

Бодя ржёт так, что проливает себе на колени виски.

— Но шанс есть, Кир. Если сильно постараешься.

— Да, — поддакивает Мир, — просто не перегни. Ты умеешь быть обаятельным, когда хочешь.

— Я всегда обаятельный, — возмущаюсь.

— Ты всегда охреневший, — поправляет Юля. — И давай без своих привычных «подкатов», окей?

— Ладно, — бурчу я. — Но если я начну вести себя мило, она решит, что я заболел.

— Так и скажи, — подмигивает Бодя. — «У меня острая форма заботливости, лечить —поцелуями».

— О, — оживляюсь. — Это можно записать как пункт четвёртый.

— Кирилл! — одновременно рявкает «штаб».

— Ну что? Опять не то? — смотрю на них.

— Не то, — говорит Юля. — Отнесись серьёзней к этому.

Я вздыхаю. От бы кто ей рассказал какой я "лапочка".

— Юлька, — оживился снова. — Давай я познакомлю тебя с этой грымзой? А ты ей порядок в мозгу наведи. Чтобы она была не такой чекнутой.

Юля на меня смотрит так, будто я предложил ей прыгнуть в вулкан.

— Кирилл, — медленно начинает она, — я, конечно, люблю тебя как родственника через мужа, но в это болото лезть не буду.

— Почему? — искренне удивляюсь. — Ты же у нас мастер «поставить мозги на место».

— Потому что я, в отличие от тебя, ценю свою психику, — сухо отвечает Юля.

Мирон прыскает в ладонь.

— Ты понимаешь, что если Юля с ней встретится, она может встать на её сторону?

— Да ладно! — возмущаюсь я. — На чью? Этой?

— На женскую, — вставляет Бодя. — Ты же у нас вечно изображаешь невинного страдальца, а на деле...

— На деле я жертва обстоятельств, — драматично заявляю. — И мне нужна помощь союзников.

Юля фыркает.

— Сначала перестань называть её «грымзой», потом поговорим.

— Хорошо, — поднимаю руки, сдаваясь. — Буду звать её… «моя прелесть».

Юлька качает головой.

— Господи, помоги ему. Он хоть и ветреный, но задатки на порядочность есть.

Я поддаюсь вперёд к ней.

— Ну хоть пообещай, что если что — поможешь.

Юля откидывается на спинку стула, скрещивает руки на груди и медленно улыбается:

— Кумчик, я тебе помогу… но только если ты реально влюбишься. Не твоё вот это «ой, мне скучно, хочу приключений», а по-настоящему.

— А если я просто хочу, чтобы она перестала на меня рычать? — уточняю я.

— Тогда иди лесом, — невозмутимо отвечает она.

Мирон делает пометку в блокноте: «Проверить серьёзность намерений».

— Отлично, — комментирую я. — А вы участвовать лично-персонально в спасении меня, что не будите?

— Кир, — говорит Бодя. — Только в крайнем случае. От нас ничего не зависит. Но если жёстко облажаешься — жопу прикроем.

Блять, не густо. Но ничего. Приведу эту грымзу знакомиться — отвертеться не выйдет.

— Ладно, — хлопает по коленям Мирон. — Штаб утверждает план в четырёх пунктах: внимание, флирт, ситуация, надёжность.

— И пункт пятый, — вставляю я. — Если ничего не работает — сбежать в Мексику и плюнуть на наследство.

— Нет, — строго говорит Юля. — Пункт пятый — не облажаться.

— Это два разных задания, — честно признаюсь.

— Кир, ну серьёзно, ты сможешь, — подбадривает Богдан. — Просто не будь собой.

— А кем мне быть? — возмущаюсь.

— Человеком, — хором отвечает штаб.

Я откидываюсь в кресле.

— Ладно… попробуем по-вашему. Но если эта грым… моя прелесть решит, что я сошёл с ума — вы все будете виноваты. И начнёте помогать.

— Договорились, — ухмыляется Юля. — А теперь иди, тренируйся быть милым.

— Как? — искренне не понимаю.

— Начни с того, что перестанешь хотеть прижать её к стене, — сухо говорит Мирон. — А хоти просто поцеловать.

Я смотрю на него как на больного.

— Она же меня загрызет как только приближусь к губам.

— Вот и проверим, — невозмутимо парирует Юля. — Если не загрызёт, значит, есть надежда.

— А если загрызёт? — уточняю.

— Значит, ты всё сделал неправильно, — пожимает плечами Богдан.

Мирон кивает в сторону кухни:

— Начни с малого. Сделай ей чай.

— Что? — я даже вскакиваю. — Я же не умею так!

— Делай вид, что умеешь, — советует Юля. — Начни, а там втянешься. А может и понравиться ухаживать за женой. Помни! Главное — внимание.

Я закатываю глаза.

— Да уж, «внимание» и «забота» — два слова, в которых я точно не эксперт.

— Ты эксперт в словах: «наглость», «соблазн», «флирт», — вставляет Богдан. — А «забота», что-то среднее между этим всем.

— Забота? — повторяю с таким тоном, будто он сказал «молись на Луну». — Это же не про меня.

— Теперь будет о тебе, — уверенно заявляет Юля. — Потому что от этого зависит твой кусок наследства.

Я смотрю на них по очереди.

— Ладно… попробуем ваш этот… гуманизм. Но если после всего этого она всё равно решит, что я козёл, то…

— То я помогу, — говорит Юля. — И постараюсь спасти твою "семью".

— О, вот это уже похоже на план, — ухмыляюсь я.

Но внутри понимаю — придётся реально постараться. Она ведь не девочка на одну ночь. Она та, с кем у меня будут "отношения в три долгих года".