Кровь вампира

ДЕНЬ 1. ВЕЧЕР

            Лес, уже полностью погрузившийся в вечерние сумерки, наполнялся таинственными звуками, совершенно чуждыми городскому шуму.

            Директор Лесогорского рынка Лищенко заглушил мотор своего «Ауди», ступил на мягкую землю, укрытую толстым слоем мха и прислушался. Звуки вечернего леса вовсе не интересовали его, он ожидал услышать работу мощного мотора какого-нибудь Лендкрузера, которые так любили парни из бригады Волка.

            Волковский, он же Волк, был смотрящим за всей областью. Естественно, центральный рынок Лесогорска не мог миновать орбиту его интересов. Лищенко никогда особенно не протестовал против «крышевания», это было неизбежно. Мэр, он же Папа, прямо сказал ему несколько лет назад, что лучше Волковского «крыши» он не найдет. Этот продуманный парень уже понял, что бандитские времена заканчиваются, и обзавелся нужными связями во всех государственных структурах. Эффективность «крыши» Лищенко проверил год назад, когда в городе появилась какая-то бригада залетных беспредельщиков. Из области быстро заявился спецназ, упаковав всех, за исключением двух, которым удалось скрыться, впрочем, ненадолго. Через несколько дней их трупы выловили в реке… тут уже видимо поработали не менты, а сама бригада Волка.

            Лищенко нервно оглянулся на заднее сиденье машины, как будто опасаясь, что здесь кто-то сможет украсть из машины пачку из 20-ти стодолларовых банкнот. Волк жил за шестьдесят километров от Лесогорска, в областном центре П., и контролировал целый ряд городков, подобных Лесогорску. В другие города он посылал за данью своих людей, но в Лесогорск часто ездил сам.

            -Хорошая у вас тут природа. – признался он как-то Лищенко. – Леса кругом…

            -А тебя, волчару, в лес так и тянет… - подумал Лищенко, но вслух только поддакнул.

            Видимо из-за своей любви к природе Волк и выбрал эту поляну для ежемесячной передачи денег. А может и не только. В этой глуши выстрелов никто не услышит, только белок распугаешь, да и труп спрятать нет проблем. А разные там «санитары леса» постараются, чтобы мясо не залежалось.

            Лищенко всегда чувствовал себя здесь жутковато. Впрочем, боялся он только Волка, а суеверия и детские страхи были ему чужды, также как всякие эстетические чувства.

            Вот и сейчас, вместо того, чтобы вдохнуть запах свежей хвои, он решил «отравиться» банальной сигаретой. Опоздание людей Волка сегодня почему-то особенно разозлило его, и он сделал очень глубокую первую затяжку, пытаясь расслабиться.

            Выдохнув дым, он поднял, проследив за тем, как его клубы развеиваются в чистом лесном воздухе. Его взгляд скользнул по могучим стволам деревьев, раскидистым лапам ветвей и вдруг столкнулся с другим взглядом, спокойным и холодным взглядом нечеловеческих глаз.

            Недокуренная сигарета выпала из его руки.

            -Это... смерть… - мелькнула мысль в его голове, и это была его последняя мысль.                             Животный ужас полностью овладел им. Волосы зашевелились, вставая дыбом, содержимое мочевого пузыря теплой зловонной волной полилось по ногам. Лищенко развернулся и со всех ног бросился бежать, даже не подумав о машине. Какие-то первобытные чувства и страхи заговорили в нем, подавляя последние проблески разума. Он просто бежал, как загоняемый заяц, чувствуя приближение смертельной опасности.

            Он еще пытался крикнуть, но из горла вырывался только сдавленный хрип. То, от чего пытался убежать, несколькими бесшумными прыжками настигло его и повалило на землю. Цепкие лапы схватили его за шею. Лищенко услышал отвратительный хруст своих позвонков, а затем весь мир перевернулся в его глазах…

...

            Он давно забыл свое имя. Оно и не нужно было ему, так люди избегали с ним общения, не считая его за человека. Да и на самом деле, он был лишь какой-то карикатурой на человека. Жил он на свалке, которая давала ему одежду, пищу и крышу над головой, в виде ржавого корпуса автобуса, продуваемого всеми ветрами. Единственное, чего здесь не было, так это водки или другого алкоголя попроще. Как ему хорошо было после опустошения бутылки! Свалка казалось просто раем, люди – родными братьями, а жизнь – сплошным праздником. Вот только выпивать ему приходилось ох, как нечасто!

                Но теперь, кажется, его страшная сказка должна была кончиться счастливо. Как-то вечером, когда он сидел в своем автобусе, разбирая у костра найденные в мусорных баках объедки, послышались острожные шаги, и появился его Благодетель.

                - Привет! – сказал он, и это было первое обращение к нему, за много месяцев. –Закусываем? – осведомился гость, вдохнув запах трапезы. –А как насчет выпить?

                -Гы-гы… - оскалился бомж, и из его грязного рта пролилась тонкая струйка желтой слюны.

                -Видишь это? – незнакомец извлек их кармана бледно-зеленую бумажку.

                Наверное, другой человек с таким же благоговением взирал бы на черную жемчужину или другую подобную драгоценность. Доллары! Он просто физически ощутил все то море дешевого пойла, которое можно было купить за эти деньги. Бомж резво привстал, словно верный пес, готовый исполнить любую волю хозяина.

                - Но сначала нужно поработать!

                Через десять минут прихрамывающая фигура бомжа поспешила в сторону города.

...

            Ночной бар «Арлекино» был таким же осколком 90-х как и большая часть Лесогорска. Расположенный рядом с центральным городским рынком, свои лучшие годы он пережил в те же времена, когда процветали челночная торговля и рэкет. С появлением магазинов более-менее крупных торговых сетей, трудные времена настали как для рынка, так и для бара, клиентами которого в основном и были торговцы с рынка.

            Посетителей теперь было не густо, народ в этом провинциальном городке любил гулять строго по субботам или по праздникам, а в остальные дни бар всегда был наполовину пуст.

            Сегодня же была не суббота и тем более не праздник. Молодой, но опытный бармен Эдик скучал за своей стойкой, изредка бросая взгляд на экран телевизора. Он надеялся, что еще не вечер, и клиенты еще будут. Но когда стрелки часов приблизились к десяти, его оптимизм стал угасать. Он поглядывал в зал. В углу сидели две местные потаскушки - Наташка и Катька. Они лениво потягивали дешевый тоник, но бармен терпел их присутствие, ведь их еще кто-то может «снять», и тогда можно надеяться на хороший заказ. Но, кажется, ловить им сегодня было нечего. За вечер в баре побывали лишь пара алкашей, зашедших остограммиться после рабочего дня. Только около одиннадцати в дверях показалась новая фигура. Эдик внимательно взглянул на новоприбывшего и отметил, что эта личность ему не знакома. Он сразу же про себя окрестил его Заезжим. Это был высокий мужчина, кажется молодой.

            Его фигуру скрывал длинный дорогой плащ, а лицо – спутанные черные волосы. Поигрывая ключами от машины, он направился к барной стойке.

            -Добрый день. – непривычно поздоровался он, и Эдик непроизвольно взглянул на часы (что же, у всех разные понятия про день).

            – Чем у вас можно согреться?

            Наполняя рюмку, бармен бросал на посетителя беглые, но цепкие взгляды. Впрочем, ему мало что удалось разглядеть. Длинные волосы спадали на лоб клиента, закрывая глаза. В тусклом свете хорошо было видно лишь нижнюю часть лица – костлявый подбородок, тонкие губы, очень бледная кожа.

            Осушив второй бокал, незнакомец развернулся, прислонился к стойке и оглядел зал:

            -Что-то сегодня у вас не густо народу. И девочки скучают.

            Он быстро наклонился к бармену:

            -Как они?

            Не желая отпугивать клиента, Эдик процедил:

            - Первый класс, вторая свежесть.

            - Понял… -выпрямился гость. –Пойду познакомлюсь.

            Через пятнадцать минут Заезжий уже заказывал шампанское и шоколад, что-то оживленно рассказывал девочкам, а те, как всегда хохотали.

            Тут на сцене появились новые действующие лица. Этих троих Эдик знал – местные ребята, быки, каких много. У одного была кличка Боксер, имена других бармен не помнил, так как без своего вожака они не появлялись. Как только у них появлялись какие-то деньги, они их тут же прогуливали в этом кабаке с таким форсом, будто это самый шикарный парижский ресторан. Сейчас Боксер своими тупыми поросячьими глазками уставился на столик, за которым кутил этот волосатый с девками. Эдик знал, что это означает – в баре, конечно, они драться не будут, иначе это будет их последнее появление здесь, но вот на выходе они его точно встретят. Этим они довольно часто промышляли – настоящие шакалы, которым только и хватает ума, чтобы обчистить втроем одного пьяного. Сейчас они направились вглубь бара, и заняли места совсем рядом с этим парнем. Разговаривали они нарочно громко, чтобы соседям все было слышно - дешевый прием.

            -Я пацаны, так пидоров не люблю. – без предисловий начал Боксер. –Убивал бы…

            Намек был более чем прозрачный, но их сосед только тряхнул своими локонами, словно ничего не услышав.

            -Что-то у нас неместные появляться стали, – ворчал Боксер. –Раньше они совесть имели, а теперь…

            Его дружки дружно хихикали, но никакого другого эффекта не было. Боксер решил перейти на личности.

            -Эй, друг, у тебя закурить не найдется? – обратился он к Заезжему, и бармен даже скривился, услышав такую банальную «завязку».

            -Не курю… - бросил тот, давая отличный повод.

            -Ты че, спортсмен?

            -Ага, КМС по шахматам.

            Девки чуть не попадали со стульев, а Боксер начал выходить из себя.

            - Может выйдем, спортом займемся?

            - Это шахматами, что ли?

            - А там разберемся…

            Заезжий кинул ключи Наташке:

            - Там машина на дворе, подождите меня в ней. – и направился к бармену.

            - Такими берешь? – спросил он, вынимая две долларовые двадцатки, и бармен отметил, что он совершенно трезв.

            - Они от тебя так просто не отвяжутся. – предупредил его Эдик.

            - Ничего, разберусь, – ответил Заезжий, и бармен решил, что у него в кармане «пушка». Он даже обрадовался этому, – пусть эти быки сегодня получат хороший урок. Оставив сдачу, Заезжий направился к выходу.

            Возле выхода его уже ждали те трое из бара.

            - Эй, брателло, - окликнул один из них.  – мы с тобой еще не закончили.

            - Так я с вами еще не начинал. – оскалился в злой ухмылке незнакомец.

            - Мальчик у нас не местный, - удивился подобной наглости Боксер, - надо его поучить.

            Он ударил молниеносно (как ему самому показалось), но кулак бессильно проткнул воздух. Боксер ожидал чего угодно, только не этого. Он остановился в растерянности, а этот педик уже стоял сбоку.

            - Попробуй еще раз. – предложил он, и Боксер, теряя самообладание, снова кинулся на него. Он снова ударил, но на этот пальцы противника сомкнулись на его запястье, и Боксер потерял равновесие. Он еще успел почувствовать нечеловеческую силу, с какой этот хиляк швырнул его дальше, все еще продолжая держать за запястье. Рука Боксера с хрустом выскочила из плечевого сустава, и он полетел в сторону, завывая от жуткой боли. Второй его друг выхватил нож, и бросился ему на помощь, но страшный удар ногой в пах сразу же остановил его. Он выронил нож, и повалился на колени, даже без крика – всепоглощающая боль полностью парализовала его. С ужасом он ощущал, как его искалеченная мошонка тяжелеет, превращаясь в налитый кровью, пульсирующий кусок отбитого мяса.

            Третьему быку уже пора было делать ноги, но он совершил ошибку, бросаясь на Заезжего. Он понял это только тогда, когда его коленный сустав отвратительно чавкнул, превращаясь в какое-то месиво от одного удара этого гада. Крик его боли разбудил, кажется, полгорода, но тут же оборвался: после сокрушительного апперкота челюсти звонко щелкнули, и откушенный язык покатился по асфальту. Заезжий обернулся к Боксеру, который еще пытался встать:

            - Ну что, ребята? Лучше было в шахматы сыграть?

            Боксер, стоя на четвереньках, пытался уклониться от удара, но носок ботинка врезался ему в лицо. Последнее, что он успел почувствовать – это  вкус горячей крови и осколки зубов на языке.

...

            Яркая луна заливала лесную поляну мертвенно-бледным светом. Машина застыла под деревьями, как уснувший зверь, а три фигуры, выбравшиеся из ее чрева, в полном молчании двинулись на середину поляны. На поляне их ждали еще два человека – это были бойцы Волковского, ехавшие на встречу с Лищенко, но попавшиеся Существу, после того, как тот встретил его. На их машине он и ездил в город. Один из них, отдавший ему свою одежду, смотрелся довольно странно в одном белье.

            Две девушки, загипнотизированные взглядом своего спутника, бессильно повиновались его воле.

            - Я дарю вам вечную жизнь. – сказал он, -  служите же мне так-же вечно!

            Он взял одну из девушек за руку и впился зубами в ее предплечье. Она лишь вздрогнула, когда почувствовала, как жадная сила опустошает ее сосуды.

 ...

            Минут через пятнадцать после того, как Боксер и его дружки получили свое, у бара остановился обшарпанный микроавтобус РАФ. В свете его фар скрючились три отбивные, купающиеся в лужах собственной крови. Над ними в растерянности склонились сбежавшиеся прохожие.

            Вышедшие из машины люди направились к месту драки. Пары быстрых взглядов им хватило, чтобы оценить обстановку.

            - Это он. – коротко сказал старший офицер.

            Один из его ученых потолкался среди зевак, задавая вопросы, затем вернулся.

            -Он был на машине. Увез с собой двух девчонок.

            -Ну вот, теперь их станет больше! – отозвался профессор.

            -Поехали! – бросил офицер.

            РАФ растворился в ночи…