Несломленный

Глава 5. Болезнь и флэшбеки

«Что б тебя перекрючило на очередной бабе», – злость на Михалыча росла вместе с температурой. Бой со снегом я выиграл, но с большими потерями. Воспалённое горло саднело так, что даже мысли о жратве отзывались болью. Тело горело дьявольским огнём, каждая мышца, налилась свинцом и адски ныла.

Тихо постанывая, скрючился на старом продавленном диване. Грудь то и дело сотрясали мощные приступы сухого кашля. Простуда раздирала несчастные лёгкие на части. Каждый вдох давался мне с большим трудом. Органы хрипели и сипели, отказываясь полноценно работать.

«Если громыхну ещё сильнее – услышу, как лопаются альвеолы».

Но болезнь не самое страшное… Шрам на правом боку предательски заныл… Воспоминания – вот что по-настоящему невыносимо.

«Гони прочь…»

Поздно, отравленное жаром сознание быстро сдаёт позиции, уступая место тёмной стороне.

Воспоминания Бахтияра

Стены государственного онкологического диспансера по цвету мало чем отличались от стандартных больниц. Грязно-зелёные, обшарпанные и местами облупленные бетонные преграды добивали свои оттенком остатки радости. А здесь и без того мало поводов для счастья.

Запах чистоты и стерильности вперемешку с ароматом отчаяния и зловонием смерти мгновенно пропитывал всё: вещи, кожу, ногти, даже волосы смердели отвратительным больничным «душком».

«Побреюсь на лысо, когда выйду».

Болезненные стоны и хриплы стали уже привычными аккордами в страшной мелодии угасания жизни. Я быстро привык к разрывающей на части боли, суровости врачей. Научился не обращать внимания на бесконечные слёзы и вой родственников моих соседей по палате.

Мне очень повезло… Космически… Как сейчас помню день, когда пришли результаты биопсии и бронхоскопии. Не буду весь спектр «потрясающих» ощущений от этих процедур, скажу одно – обезболивающее ни хера не работает. Очередной доктор, заглянув в палату, окинул моё исхудавшее тело цепким взглядом и пробубнил:

- Мансуров Бахтияр Хайдарович?

Громко закашлявшись, в очередной раз выплюнул добрую порцию крови в полотенце и просипел:

- Я.

- Поздравляю, онкомаркеры в результатах отсутствуют.

- Что это значит? – затаил дыхание, не веря собственным ушам. Устало вздохнув, врач неохотно продолжает:

- Если коротко… Что бы ни было, это не рак. Но мы по-прежнему не можем поставить вам диагноз.

Два месяца назад я вернулся из Сирии, третья командировка подошла к концу. Как обычно, подхватил простуду, акклиматизируясь после жаркого, сухого климата. Только в этот раз обыкновенное ОРВИ переросло в нечто большее. Приступы кашля совершенно не желали проходить, они усиливались, и в один прекрасный момент мокрота окрасилась в багряно-коричневый цвет.

«Кровь…»

То алая, то тёмно-красная стала регулярно появляться на носовых платках. Забив тревогу, я обратился к командиру моего подразделения и через связи выцыганил место в больнице.

Флюшка и КТ выявили наличие крупного затемнения в нижней доле правого лёгкого.

И вот спустя четыре месяца я валяюсь на больничной койке с дренажем в боку. Сожрав разнообразные антибиотики, не получил результата. Курс таблеточной химии также не помог. Затемнение, существенно уменьшив масштаб, не делало уходить полностью. Консилиум врачей принял решение удалить пострадавшую часть.

«Блядь… Никогда не думал,что подъем на второй этаж станет таким серьёзным испытанием…»

Всего полгода назад я сайгаком носился по пустыне, обещанный двумя винтовками, пистолетом, бронежилетом и тяжеленными, забитыми боеприпасами разгрузами и подсумками.

А сейчас колени тряслись, как у новорождённого жеребёнка. Тринадцать ступеней превратились в чёртову дюжину сраных преград. И каждая из них норовила добить меня.

Но всё равно повезло… Ещё четыре недели и я выйду отсюда, забыв больничную жизнь, как страшный сон. Вернусь к жене и дочке.

«Лана…»

Пусть у нас не самые хорошие отношения с супругой. Крышесносная любовь закончилась, но жениться всё равно пришлось… И сейчас валяясь в клинике, я осознал, как сильно хочу нормальную семью.

«Нужно всё исправить».

Сняв мобильный с зарядки, набираю номер жены, четыре длинных гудка и девушка снимает трубку:

- Да… Чего тебе? – голос Ланы звучит неприветливо.

- Во сколько тебя ждать? Кисуль, заскочи в аптеку, купи обезбол. Здесь экономят страшно… Бочина день и ночь ноет… – раздражённая жена перебивает меня.

- Я не приеду.

Слегка опешив, потерял дар речи.

«Сука… Пять месяцев… Я в больнице пять месяцев. И ты ни разу не навестила меня…»

И не позвонила сама ни разу… Воспользовавшись моим молчанием, Лана быстро заводит знакомую шарманку:

- Бахтияр, нам бы квартиру побольше снять. Кинь денег, я трёшку хочу. Да, бригадир звонил, спрашивал как дела. Говорит у них заказ новый, ждёт от тебя сообщения. Ты поедешь?

Соловьёв… Тварь… «Бригадир»…Командирам запрещено звонить близким. Деятельность частных военных компаний в России не приветствуется. Бойцы не рассказывают семье где находятся и чем занимаются. Для всех мы строители, бурильщики, электрики и представители любых других профессий. Соловьёв – новый командир, звонил пару недель назад, говорил, что отряду вот-вот поручат сопровождение. Кэп бухтел, что я им нужен, но получил отказ.

«Теперь через жену залезть хочет…»

- Нет. Мне ещё минимум месяц торчать здесь, – слово в слово повторяю то, что сказал «бригадиру».

- Ой, ну, может как-то договориться можно? Чего тебе штаны просиживать без дела?

«Блядь…»

- Лан, мне часть лёгкого удалили… Я на второй этаж с тремя передышками поднимаюсь. Какая командировка?

Прошлая закончилась весьма печально… Мой друг и напарник погиб. В нашем подразделении снайпера работают в паре со штурмовиком. Боец защищает стрелка во время миссии, задача охраны во что бы ты ни стало обеспечить работу киллеру.

С самого первого дня мы с Кириллом были вместе… Видели такое, что далеко не в каждом кошмаре приснится. Кровь, смерть, предательство – неотъемлемая часть жизни наёмника. Товарищи нашу пару прозвали Святыми, так как дуэт сибиряков наотрез отказывался от любых миссий противоречащих морали. Зачистить боевиков-террористов – всегда пожалуйста, открыть огонь по гражданским – никогда.

Само собой, наша ЧВК не уничтожала мирных жителей – убийства, мародёрство, насилие категорически запрещены. Ослушавшихся сурово наказали, но в моём подразделении таких не было. Однако парни не слишком горели желанием помогать мирному населению без приказа, в отличие от нас с Кирюхой…

Но он умер, спасая мою задницу… А я пообещал, что больше не вернусь в отряд.

«Это была последняя командировка…»

Но Лана не знает подробностей. Жене известно лишь, что я был в Сирии и, работая на буровой, попал в засаду боевиков.

«Именно так объяснил пулевое ранение в плечо».

- В смысле? Ты хочешь сказать, что откажешься от работы?! – по обыкновению дражайшая супруга сразу начинает орать, – На что мы жить будем?! – и считать деньги.

Оплата работы стрелка была более чем щедрая, я скопил приличную сумму на счетах. Плюсом упадут «увольнительные» и выплаты за ранения. А хранительница моего очага продолжала визжать, громко причитая:

- Говорила мне мама, что ты никчёмный! Если думаешь сесть на шею, то обломаешься! Найду другого!

Видимо, тогда она и начала искать… Пока я загибался на больничной койке, страдая от боли и одиночества, собирал по частям убитый лечением и операцией организм, жёнушка мела хвостом направо и налево. Звонок мобильного прогоняет мучительные воспоминания.

«Женька?» – быстро снимаю трубку.

- Привет, ну как ты? Температура спала? – нежный голосок рыжули звенит от беспокойства.

- Привет... Нет. Но я нашёл лимон, так что жить буду… – готов часами слушать лису. Рано утром отписался, что заболел и не смогу приехать. Сильно переживал, что девушка неправильно поймёт и обидится.

- Издеваешься? Лимон? Баха, ты дурак?! Тебе лекарства нужны! Неужели некому сходить в аптеку?!

Не могу признаться, что последние деньги потратил на садик.

«Придётся рассказывать о жене и детях…»

Гневная проповедь Женьки набирает обороты, ещё немного и красотка дистанционно покусает меня.

- Успокойся… Сходить есть кому, но денег нет. Последние другу занял, а зарплату Михалыч даст через неделю. Не переживай, Жень, – на ходу придумываю правдоподобную отмазку. Бабочки порхают в душе от мыслей, что девушка за меня волнуется.

- Угу… Ладно, постарайся поспать. Во сколько там у вас народ разбегается? – рыжик подозрительно быстро успокаивается.

- В девять. Потом закрою комплекс и залягу дрыхнуть.

- Хорошо, позвоню попозже, береги себя татарская сучка.

Глухой смешок вызывает приступ кашля, но я продолжаю лыбиться, как влюблённый идиот.

Два часа спустя

«Твою же мать! Шевелите жопой…»

Последние посетители не спешат к выходу, приходится вежливо и тактично «подпинывать» клиентов Олимпа, сдерживая желание дать настоящего пендаля под медленные задницы. Простуда, наращивая температуру, медленно побеждает меня. Всё, что я хочу – завалиться спать, а нужно улыбаться и обхаживать народ.

Звон дверного колокольчика привлекает рассеянное внимание.

«Кого там черти принесли?!»

На часах 20.57…

«Совсем охренели?!»

- Извините, спорткомплекс закрывается через три минуты, – вежливо бубню, не глядя на позднего клиента.

- Вот и отлично, тебе давно отдыхать пора.

Полчища дикошарых мурашек стремительным галопом проносятся по телу от звука хрипловатого девичьего голоса.

- Женя?!