Тётя Люсиль ворвалась в нашу жизнь, как ураган в хрустальную витрину. Я помню запах её духов — смесь табака, дешёвого виски и чего-то химически-сладкого, въевшегося в кожу. Она приехала без предупреждения, застав нас за воскресным обедом, где даже воздух казался стерильным от фальшивого благополучия.
— Иришка, роднулька! — её хриплый голос разрезал тишину столовой, когда горничная ещё не успела доложить о гостье. — Боже, как ты постарела! А это, должно быть, моя племянничка?
Её пальцы с облупленным маникюром впились в мой подбородок, заставляя поднять голову. Я замерла, глядя в глаза цвета мутного аквамарина — точную копию моих собственных. Паша, сидевший напротив, уронил вилку в тарелку с супом-пюре. Его свитер с оленями внезапно показался мне смехотворно детским на фоне её декольте, из
