Ведьма всегда против!

Глава вторая. Домовой и проверка сил

После покупки злополучных книг начались странности. Я поначалу не придавала значения, но странности стали более очевидными на второй неделе после моего приобретения.

В последнее время книга, предложенная мне незнакомцем, самостоятельно перемещалась по квартире. И, что примечательно, всегда оказывалась в самых неожиданных местах. Но вся эта ситуация достигла апогея когда я сонная, растрёпанная собираясь на работу и искала чай в навесном шкафу, и эта вот книга-путешественница слетела мне на голову с верхней полки.

– Та-а-ак, ну всё, теперь не выберешься! – и с этими словами я запихала книгу в ящик стола, заперев его на ключ. Что интересно, Геша обходил книжонку стороной, шипя в её сторону.

– Приду домой, – приговаривала я, тихо психуя и натягивая обувь, – выкину её ко всем чертям.

Как я добираюсь до работы – это отдельная история. Скажу кратко: сквозь слезы, ругань и боль, а также оттоптанные ноги.

В холле, как обычно, охранник проверял содержимое чьей-то сумки, а мне махнул – мол, проходи, и это как-то настораживало. Ведь дотошный Евгенич всегда мою сумку смотрел. Я махнула рукой – хорошо, теперь хоть на входе торчать долго не буду.

Лифт приехал невероятно быстро, и я отправилась в свою конуру. Потому как кабинетом это помещение без окон и дверей назвать нельзя. Хотя нет – одни двери всё же имеются. Маленькие и неприметные.

В архиве, как обычно, было тускло и затхло. Пахло пылью и бумагами. Мой рабочий стол стоял в углу и освещался только настольной лампой.

И вот в самый эпический момент моей подготовки к рабочему дню из моей сумки вываливается книга. Та самая, которая находится дома, которую я заперла, между прочим.

Что сказать, к своей чести, я не заорала, не впала в истерику. Тяжело вздохнув, я подумала, что может это карма? Столько жила – горя не знала, ну, если не считать внешности. А что, с тёть Зиной мы жили нормально. Правда, много мотались по стране. То в деревню укатим, то в городишко какой. Ремесло у моей тётки было интересное, поэтому я привыкла к разным странностям. Хотя одно дело – слушать рассказы тетки, а другое – столкнуться с этим лицом к лицу. Так что я села думать.

Зинаида Михайловна ни много ни мало практиковала ведьмачество. То есть была потомственной ведьмой. Она сестра мамы, а значит я, как её племянница, теоретически могла видеть странности, и не только видеть, но и владеть некой силой, которую мне передала тетка.

Тёть Зина говорила, что и мама у меня была такая, но, в силу своего детского возраста, тогда я воспринимала всё как игру. И её науку, и её жизнь в целом. А на деле же, всё как-то не подпадало под здравый смысл, ибо странности были.

До пятнадцати лет я всё замечала, но не придавала значения – тётка рядом, значит всё как обычно. Но вот когда померла – я горевала, не до того было. А позже как-то и не замечала ничего такого. А теперь вот, пожалуйста – книжка преследует.

Я повертела её в руках. Книга как книга. Ничего особенного. Обложка твёрдая и цвета красного дерева. По корешку идёт вдавленная вязь золотистых завитушек. Странички жёлтые. И, похоже, книга-то б/у-шная. Вся исписана вдоль и поперёк непонятными каракулями. Да и печатные слова также были мне мало понятны. Пахнет странно.

Когда берёшь в руки книгу, она пахнет бумагой и краской, если она новая, а старая пахнет сыростью, пылью и немного тем местом, где её содержат. Вот, например, тёткины книги пахли травами. Она странички сушеными травками перекладывала. У тётки в деревне был дом, в котором она хранила разные травки. В детстве я лето напролёт носилась с ней, собирая их, а потом перебирала сушёные. И этот запах въелся мою память как самое яркое воспоминание. Эта же пахнет жжёной резиной. Как будто едким дымом пропахла.

Если с травами всё понятно, то едкий запах жжёной резины, что проникает в самое нутро, я объяснить не могу. Я отшатнулась от книги, ибо выносить эту вонь было невозможно. И, что примечательно, пока я не открывала треклятую книгу, запаха не было.

Книга была без разборчивых опознавательных знаков. Вот знала бы чем мне сулит эта бесплатная книжонка – никогда бы не взяла её.

Зашвырнула находку подальше в архивные дебри. Что ж, так тому и быть – пускай пылится здесь, раз дома ей не сиделось.

День прошёл как обычно, стоило телефону зазвонить, как тут же навалилось много работы, и книга-путешественница была благополучно забыта.

Вечер сулил мне тёплый плед, ароматный чай и великолепный любовный романчик, с обязательным хэппи эндом, и много-много детишек в придачу. Я волочила ноги по улице, предвкушая такой желанный отдых. На автопилоте вползла в квартиру и остолбенела. Посреди коридора лежала давешняя книга, так удачно оставленная мною в архиве.

Я обошла книгу по кругу, рассматривая и тщетно напрягая память, пытаясь вспомнить, что мне тётка говорила делать вот в таких вот случаях. А дело принимало опасный оборот. Такие вещи ничем хорошим не сулят своим владельцам. Тёть Зина рассказывала, что в нашем мире магия как таковая не проявляется. Почему? А пёс его знает. Она говорила, что только самая опасная и сильная магия может проявиться. А так же магия вещей. Или тёмная магия.

Потому-то тётка лечила всегда травами. Магия земли и природы невероятно сильна. Потому и травы наделены ею. Я всего раза два за всё детство видела как тётка творила колдовство, и оба раза мы были в глухой деревушке в лесу. Я думаю, где-то в Сибири. Так как нигде не видела таких высоких необъятных исполинов.

Сбоку что-то зашуршало и метнулось ко мне. Я не успела среагировать, как услышала знакомый голос.

– Не серчай хозяюшка! – мне в ноги бросился маленький старичок. – Всё гнал я нечисть эту паршивую, да токмо сама ты в дом её принесла – нет силушки выдворить нечистого!

Всё вопил этот смешной карлик. Я остолбенела. Это был и шок, и облегчение одновременно. Я знала этого старичка – Никодим Афанасьевич. Домовой тёть Зины, жил в её деревенском домике. В детстве я просто обожала его. И до отъезда в приют всегда с ним играла, а потом управляющая приютом тётка меня убеждала, что это моя детская фантазия. Даже лечить пыталась.

И вот домовой стоит предо мной абсолютно реальный. Живой и настоящий. Невероятно.

– Дядь Никодим, а как вы здесь?..

– А так, Мирочка, почитай семь годков как Зинушка померла, так и присматриваю за тобой. Ты ж до замужества не охоча, а на кого я тебя сиротинушку оставлю-то?

У меня речь напрочь отнялась. Домовой крутился под ногами, разглагольствуя и причитая. А у меня от сердца отлегло даже. Я же думала, что ненормальная, раз видела всё это. Настоящий домовой, значит и остальное реальное, не сумасшедшая, и то хлеб. Он покрутился на месте, плюнул в сторону книги и обернулся ко мне.

– Проголодалась, сердешная? – причитал дядька Никодим. – Пойдём, накормлю тебя, горемычная.

Я двинулась на кухню по инерции. Голова опустела напрочь. Что ж это получается, я с домовым семь лет прожила и ничего не замечала?

– А почему?.. – я промямлила, но домовой перебил меня.

– Зинушка запретила мне показываться тебе на глаза, Мирочка, – он тяжело вздохнул. – Сказала, что бы в сторонке присматривал, но как же я мог оставить тебя, кровиночку?

Я во все глаза смотрела на сновавшего по кухне домового. Он легко запрыгивал на табуретку, сноровисто расставляя тарелки с едой. И по дуге обходя технику, даже сплюнул в сторону микроволновки. Меня это немного насмешило.

– Как же Вы, Никодим Афанасьевич, всё время здесь жили? – домовые не любят городов. Живут лишь в деревнях и далёких селениях.

– Ох и тяжко мне пришлось деточка, но где наша не пропадала. Землицы принёс, да токмо уже и не спасает родненькая. Силушки нет. Вот нечистый и пробрался в дом.

Я в это время поглощала очередное угощение, как вспомнила о книге.

– Да что ж ты, сердешная, ешь, ешь. Нечисть дальше порога не двинется. Не пущу. А вот за порог выгнать я не смог. Сильное колдовство наложено. Не в пору домовому справиться.

Я кивнула, дожевав поднялась. Надо найти тёткины книги – может там чего найду, а дядька Никодим подскажет.

Тёткины вещи лежали в кладовке. Всё то, что она велела оставить, а остальное сказала сжечь. Зачем? А кто его знает. Я привыкла прислушиваться к ней не задавая вопросов.

В пыльной коробке были тетради, пара книг, амулетики и травки в мешочках, банка соли и толстый талмуд.

Вот тяжелый талмуд меня заинтересовал особенно. Перелистывая страницы, я сначала испугалась, что не смогу прочитать. Стянула очки и стала тереть переносицу пальцами. Всматривалась долго. А позже зрение перестроилось, завитушки стали складываться в слова, слова в предложения, и я стала понимать смысл написанного. Это было странно, конечно. Но что такое странность, когда у тебя по дому разгуливает живой домовой.

В детстве тётка учила меня читать на неизвестном языке и говорить. Мы вместе разучивали весёлые песенки, как мне казалось, на деле же это были заклятия и заговоры. Всё, что я видела сейчас в книге, я помнила и знала. Каждый текст, который был перед глазами, так же ясно был у меня в голове.

Я села на пол и вздохнула. Ну и что мы имеем? Тётка готовила меня стать ведьмой? Она часто говорила, что сама не может быть в полной мере ведьмой, ведь она вынуждена скрываться и скрывать свою суть. Но мне она говорила: «Ты, Мира, сильнее, ты сможешь превзойти даже верховную...»

Она всегда говорила это и гладила меня по голове. Но я не обращала внимания на слова – мне были важнее та ласка и то тепло, которое она мне давала. Сейчас же я жалела о том, что никогда не была особо внимательна к её словам.

– Дядь Никодим, а что за зло Вы чувствуете? С чем бороться-то?

Домовой поглядел на меня недоверчиво.

– Неужто сама не чуешь зла, ведунья, как же тебе не знать?

Я как-то смутилась от его слов. Какая из меня ведунья? Только тётка грезила об этом, а я знать ничего не знала.

– Так знамо какое зло сидит – бес! Просто так из дома не выдворишь. Как ни гонял я его, а выгнать не сумел.

Что ж, теперь понятно почему книга в самых неожиданных местах обреталась. Я тяжело вздохнула и стала листать дальше талмуд. Здесь были разные заговоры, заклинания, зелья и сущности. Вот они-то меня и интересовали.

Найдя текст под заголовком «Бес», я остановилась и начала читать: «Бесы – это самые слабые из демонических сущностей. Не имеют телесной оболочки, потому могут овладевать телами. Подчинены высшему злу. Исполняют работу для них. Стремятся к получению сильного тела и питаются жизненной энергией. Истязают носителя кошмарами и неудачами, пытаются сломить дух и полностью его поглотить. Поглотившие души, поднимаются на ступеньку в иерархии и обретают временную оболочку».

Я остановилась и посмотрела в сторону коридора. Там тускло светила лампочка, но было как-то сумрачно.

Продолжая читать, я искала как избавиться от этой заразы. Найдя нужное, стала читать про себя – кто знает, может эта книга кинется на меня и покусает. Я даже улыбнулась от такой бредовой мысли.

Дядька Никодим доставал из коробки нужные составные для зелья, я же искала бузинные чётки, которые нужно держать в руке во время изгнания.

– Дитятко, на тебе ни защиты, ни травки обережной нет, как же ты милая? – спросил домовой. А я, не отрываясь от поиска необходимых составных, ослабила ворот рубашки и показала серебряный крестик.

– Вот моя защита, дядька.

Домовой покачал головой и сказал:

– Коли так сильна вера-то твоя, хорошая защита.

Я даже обернулась от удивления, глядя на него. Мне не понятен был смысл сказанного. Но спросить не успела, моя рука наткнулась на искомый флакон эфирного масла, и я переключила внимание на дело.

В книге было сказано, что для того, чтобы изгнать привязавшегося беса, нужно было вызвать его из связанного с ним предмета, а затем изгнать.

В коридоре я плюхнулась рядом со злополучной книгой. Посыпав соль вокруг книги, я стала готовиться к первой в своей жизни ведьмовской практике. Смешивала составные и смотрела в талмуд, боясь что-то перепутать. Домовой топтался рядом. Припёр маленький котелок и горелку под него. Я даже не удивлюсь, если в тёткиной коробке обнаружится метла и ступа, как у настоящей бабы-яги.

В маленькой ступице я толкла травы, раствор закипал, и последние ингредиенты были засыпаны в котелок. Лёгкий голубоватый дымок, словно живой, кружился над зельем.

Когда всё было готово, я приступила к призыву нечисти из книги. Монотонно бубня текст призыва, я даже пригорюнилась, что всё это зря, и книга эта просто книга. Но в какой-то момент в закрытом помещении пронесся вихрь ветра и раскрыл книгу. Это было очень похоже на фантастический фильм, только с учётом того, что всё это реально и довольно опасно, в первую очередь, для меня.

Из раскрытой книги стали стекать чернила. Все рукописные каракули собирались в ручейки и стекали по желобку между страниц на пол, образовывая чёрную лужу.

В какой-то момент мне показалось, что лужа перетечёт соль и потечёт ко мне. И действительно, она потекла в мою сторону, но насып соли преодолеть не сумела – ударившись об него словно о стену, жидкость схлынула назад. Вспенилась, зашипела и стала испаряться чёрным дымом, приобретая форму.

Дымчатое существо было довольно плотным и высоким. Под два метра роста, с красными угольками-глазищами и змеиным языком. Который точно как у змеи лентой пробовал воздух.

– Ведьмаааасссшшшш... – зашипело это. И стало скрестись когтями о барьер из соли, что как стена его окружал.

Вот если быть честной, я не испугалась, ну прямо ни капельки. Нет. Неа. Почему? Потому что я просто была в ужасе, но где наша не пропадала. Тётка всегда поучала: «Не показывай страха, Мирочка, иначе они найдут твоё слабое место и сломят защиту».

– А-а, зарасти, дяденька! – выдала я обманчиво бодрым голосом. – Чего это Вы мне книжку дали, а она ни разу не интересная.

Злой дух заметался в защитном круге, зашипел.

– Приссссоеденяйссся к нам, ведьмассс. Повелитель жаждет вссстречии.

Я недоуменно посмотрела на Никодима Афанасьевича, но он посмотрел на нечисть и как заорет:

– Ану пшёл вон, бес плешивый, и вашему передавай – пущай знает, не пойдёт Велимира к нему, ишь ты чего удумал – дитё за зверюгу зубастую замуж отдать. Цветана костьми легла да не пустила, вырвала из лап когтистых, и я костьми лягу да не пущу девку. Топай покудова цел, а о дите забудь и думать!

Я аж рот открыла от такой яростной тирады. Бес закружился волчком, завыл и зашипел. Затем был хлопок, и всё стихло. Я посмотрела на ненужное больше зелье. Усмехнулась домовому.

– Вот что словесный пинок делает, да, дядь Никодим?

Домовой улыбнулся, а спустя мгновение как-то побледнел, смотря мне за спину, а я, сунув талмуд под мышку, неторопливо обернулась и, наверное, тоже побледнела. На месте давешнего злого духа стоял вполне плотный и материальный человек. Вот в народе говорят, начальники – это зло. Но не так же буквально. Да-да, вот здесь стоял начальник отдела, где я работаю, но с рогами и всем причитающимся. И это чудовище протягивало ко мне свою когтистую лапу. Но, увы, барьер из соли и его не пропускал.

– Здравствуйте, Велимира Львовна, – он улыбнулся клыкастым ртом. – Как я вижу, мой подчинённый напугал Вас слегка.

Я как-то выпала в осадок. Жутчайшее существо одновременно было и моим начальником обычным знакомым, и ужасным демоном, тихо мирно беседовавшим со мной. То, о чём говорил этот индивид, мне было не понятно – по сути мой, мозг наотрез отказался воспринимать всё происходящее.

– Ч-что, простите? – пропищала я.

Рогатый посмотрел на меня.

– Ах, простите, Мирочка, на работе Вы ведёте себя более сообразительно, – усмехнулся он.

Я всё ещё мимикировала под неразумную форму жизни, а дядька Никодим выскочил вперёд.

– Мне велено не пущать дитятко! Неча ей там делать, токмо на вас, нечестивых, и смотреть. Ишь ты, чего удумал, Высшего он прислал. Внучку вспомнил, старый прохиндей! – всё вопил домовой.

Как и предполагалось, начальник-демон оскорбился. Глаза вспыхнули красными угольками, и он ощерился прилично зубастой пастью на домового. Я среагировала быстро. Запихнула за спину домового, а сама вперёд выступила. Демон посмотрел на меня снисходительно и прошипел:

– Мира, отойдите – мелкий клоп досаждает Вам. Я избавлюсь от него.

Домовой задохнулся от возмущения и стал вопить, размахивая руками.

– У-уважаемый Рихард Рудольфович, мне интересно, что, в общем-то, вокруг происходит?

Демон сложил руки на груди и произнёс.

– Велимира Львовна, я наблюдаю за Вами три года по приказу Вашего деда. Довольно сложно было сломать защиту старой ведьмы, – последние два слова он почти выплюнул с ненавистью. – Но для нас нет ничего невозможного.

И мой начальник насмешливо посмотрел на домового. Я же открывала и закрывала рот как рыба, выброшенная на берег.

– Деда?!

– Деда, – он кивнул. – Труднее всего было Вас найти. Но с Вашим приближением к рубежу совершеннолетия, вампирская кровь начала просыпаться, что и позволило нам отыскать Вас, – продолжал увещевать этот индивид.

– Что Вы имеете ввиду? – прохрипела я.

– Вы – дочь Левина Яноро, наследного принца сумрачных земель, сына самого владыки вампирского рода Яноро Дрэгомир.

Мне стало дурно.

– Вы ошибаетесь, – произнесла я, истерически хихикнув. – Моего отца зовут Лев Аристархович Невский.

Мужчина насмешливо махнул рукой и усмехнулся.

– В мире людей было бы странно называться собственным именем и титулом, не находите?

– Вы ошибаетесь, – неуверенно произнесла я.

– Вы – дочь наследника рода, одного из влиятельнейших кланов среди вампиров, Левина и ведьмы северных лесов Цветаны. Вы – единственная внучка его темнейшества Асийдара Яноро Дрэгомир, – он поклонился слегка. – Единственная, за всё время, известная ведьма-вампир.

Мне стало совсем нехорошо. Я прижала к себе как родного, тёткин талмуд и замерла. Мне стало ясно только то, что ничего не ясно. И в тот момент, когда все как-то задумались о своём, домовой медленно подгребал ко мне. И когда, наконец, демон заметил телодвижения сказочного мужичка, мой Гешка прыгнул прямо на демона преисподней, а тот взмахнул когтями, разрубая котейку пополам. Я заорала как пожарная сирена и рванула в сторону кота. Домовой дернул меня за руку, и мы волчком крутанулись на месте. Прозвучал хлопок, и последнее, что я увидела, перекошенную от ярости морду демона и персикового дымчатого кота, летящего прямо на меня.