Ведьма всегда против!

Глава седьмая. Лихо

До западных границ на метле добралась быстро. Леший и Афоня ветряным смерчем скользили следом. Никодим дома остался – поддержка в лице двух лесных духов была вполне внушительной. Правда, объёмистая сумка, что каждый раз ощутимо ударялась мне в спину, напоминала, что и домовой не дремлет, тоже старается внести свою лепту в нашу спасательную миссию.

Западная часть лесов была не в таком уж плачевном состоянии, хотя тропы также были заросшие. Наличествовали непроходимые заросли, но всё же здесь лес имел более пригожий вид.

Кикимора стояла на широкой поляне, ожидая нас. Опустившись на землю, не мешкая пошла к управительнице западной части моего леса.

– Здравствуйте, бабушка! Как дела Ваши идут?

Застывшая на месте кикимора вздрогнула, а затем поклонилась сиплым голосом жалуясь на свои беды:

– Совсем Лихо распоясалось. Вчерась сына сельского старосты в лес заманило. Я поспела вовремя – не сгинуло дитё. Да только люди лютуют на меня. Не ведают они про Лихо. Грозятся лес поджечь, – выдохнула кикимора. – Выручай, лесная хозяйка.

В ответ я только вздохнула. Нужно теперь и с деревенскими переговорить. Успокоить людей, а то чего доброго и правда подожгут лес.

Говорить было не о чем, и так ясно, что за Лихом идти надо. Махнула своим помощникам, чтобы двигались к кромке леса. Первым делом нужно охранные деревья посадить, за тем тропы заговорить. Чтобы люд крестьянский не плутал по лесу, а всегда дорогу находил.

На окраине леса увидела поломанные могучие деревья. Сухие совсем, некоторые выдернуты с корнем были, другие просто сломаны под корень.

– Афоний, где новые охранные деревья положено сажать? – спросила я.

– Так, Велимирушка, на месте сломанного и нужно, – виновато пожал плечами младший дух.

Обходя по кругу одну из коряг размышляла как быть.

– Вот что, Данко, вы здесь с Афонием разберитесь с деревьями. А я Лихо пойду искать, как вернусь, так охранные деревья и посадим, – конечно, это было самоуверенно, но работы невпроворот. А покидать надолго сердце леса мне пока опасно.

Данко упрямо сложил руки на груди и сощурил синие как небо глаза.

– Вот что, Велимира, – в тон мне отвечал он, – коль меня взяла в помощники, так и не отбрасывай от дела ратного. А деревья медведь уберёт, а Афоний пусть руководит им. Вдвоём пришли, вдвоём и пойдём Лихо ловить.

Досадливо вздохнув благоразумно промолчала. Мне много чего сказать хотелось, но только дело серьёзное. Лихо баловать не станет, ведьма не ведьма, а ему без разницы кого сожрать.

– Ну что же, бабушка, показывай где Лихо сидит. Будем пытаться побороть, – довольная усмешка Данко раздражала. Но, как не крути, последнее слово осталось за ним в этот раз.

Выдвинувшись в путь по тропе, что вела в самую чащу леса, шли бок о бок. И вроде бы складно всё получалось: дорога нашлась, из-за деревьев пока никто не выскакивал. Да только тревожно мне было – паниковать рано, но предупредить Данко чтобы смотрел в оба лишний раз стоило.

– Смотри в оба, тревожно мне что-то, – прошептала ему на ухо, чтобы кикимора идущая чуть впереди не услышала.

Чащоба всё густела и густела, лес становился хмурым, неприветливым, птичьих трелей слышно не было, только ветер шелестел. Нашёптывая свою тревожную песню.

Наша троица шла по запущенной дорожке, а потом и вовсе пришлось сойти с тропинки. Сумрачный лес, стал молчаливым и пугающим. Как так вышло, что мы с Данко шли первыми, я не знаю. Кикимора оказалась за нашими спинами и молча семенила следом.

Широкая полутёмная поляна была скорее всего обиталищем Лихо. Здесь едко пахло отчаяньем и безысходностью. Огромный плоский валун поросший мхом был похож на высокое лежбище.

– А где же Ваше Лихо, бабушка? – Спросил Данко обернувшись к кикиморе.

Ответа не последовало. Отвлёкшись от рассматривания поляны, слегка повернулась к нему, желая узнать почему мой леший застыл на месте. От увиденного едва не обомлела. Над Данко нависла вовсе не кикимора, а тонкое существо. Высокое, худое Лихо, оно было похоже на жилистого простоволосого мужчину. Седого, но не старого. Длинные костлявые руки не выглядели сильными, но хватка у этой твари была железная. На узком лице с тонкими чертами был всего один глаз, посреди лба.

Лихо оказалось очень коварным и хитрым. Оно знало страхи и сомнения каждого, могло разгадать чего ты боишься больше всего. Стоит прямо посмотреть на него, и оно одурманит твой разум. То, что приносит Лихо людям – это страдания. Своим шепотом оно внушает человеку реальность всех его страхов и сомнений. И когда человек впадает в глубокое отчаяние, тварь поглощает жизненную силу. Конечно, я знала, что Лихо умеет перевоплощаться в своих жертв. Но знать и столкнуться в реальности с этим – разные вещи.

Зная о том, что смотреть прямо на Лихо нельзя, я из кармана передника, достала зеркало. Казалось, Данко осунулся весь, его лицо выражало вселенскую печаль и обреченность. А Лихо ловко шептало ему в ухо всякие ужасы и унылые вещи. Единственный глаз смотрел на моего лешего, а руки цепко сжимали плечи.

Терять спокойствие было нельзя, но оставлять парня и Лихо один на один я не могла. Рванув вперёд заметалась по поляне в поисках чем бы отвлечь тварь, чтобы развеять его внушения. Данко должен отсечь голову – это ослабит Лихо и тогда я смогу связать его наговором.

Я забежала за валун в поисках камня поувесистей или палки. Но чуть в стороне, на вытянутых руках, висела старуха-кикимора. Увидев меня, она задергалась и засипела.

– Ведьма, там мальчик... С ним сила Лихо связана... на нём амулет с проклятой водой.... Старосты сын... сорви амулет... разбей... разорви их связь...

Бросив попытки отвлечь Лихо от Данко, ринулась к скоплению камней, что виднелись за деревом.. Это было чем-то похоже на каменное убежище. Тёмное и сырое, оно уходило немного в землю. Довольно маленькое для взрослого, но вполне вместительное для ребенка. Которого я здесь и нашла: худенький мальчик сидел в полумраке. Лет двенадцати, наверное, он смотрел перед собой, никого не видел и не слышал.

Осторожно потрясла его за плечо, но бесполезно. Ребенок был не в себе, все чувства и радости были заперты в амулете. Именно так Лихо связывает себя и свою жертву, из которой высасывает не просто силу, а саму жизнь. Нужно было действовать быстро. Торопливо рванула ворот его рубахи в поисках проклятого амулета. На худенькой шее болтался простой пузырёк с мутной водой, на тонком шнурке. В голове набатом стучала мысль: «Если разобью его, смогу ослабить Лихо». И как только моя рука потянулась за амулетом, что-то рвануло меня за ноги.

Хорошенько приложившись головой о землю и смачно проехавшись лицом по траве, я была прижата к оной кем-то очень тяжёлым. Хриплый смех в ухо, и узнать хозяина голоса не составило труда – это было Лихо.

– Проворная ведьма, – зашептало Лихо. – Что ж ты не поздоровалась-то, с хозяином леса?

– А здесь хозяин только один. И это я! – выдохнула сквозь зубы. Крепко держал зараза, не двинуться.

– Это покудова ты жива. А как съем тебя, весь лес себе заберу, – шептал Лихо. – Да и не одинаково тебе, кто пожрёт. Если не я, так те кто за тобой идёт. Слабая ведьма – лесу не хозяйка, – с каждым его словом я словно слабела, впадала в бессилие, казалось, что все кончено и ничего нельзя сделать. – Лучше я съем, чем за упыря замуж пойдешь, правда ведьма?

У меня в голове что-то щёлкнуло, наверное так щёлкает сломанный выключатель. Сожрать? Замуж? А баба яга против! Бунтарский дух во мне проснулся со страшной силой. Лихо чувствуя своё торжество, ослабил хватку. Это стало его огромной ошибкой, а мне дало мне шанс вырваться.

Оттолкнув тварь, проворно рванула к ребёнку и сорвала вожделенный флакон, прежде чем Лихо потянуло меня обратно, гадко смеясь. Лёжа на земле, развернулась и с силой двинула длинному мужику по коленке. Когда Лихо завыло согнувшись, легко вскочила на ноги, и вспоминая приёмы самообороны, двинула коленом в область живота. Затем хрястнула его локтем по седой патлатой голове. Чудом свалила Лихо с ног – значит не зря в своё время курсы самообороны посещала.

Оббежав валун, ринулась в сторону Данко и с размаху влепила поникшему парню оплеуху. Не слишком нежно, но действенно.

– Данко, соберись! – во всё горло заорала.

Времени не хватало – Лихо уже ковыляло следом за мной, протягивая свои несуразно длинные руки. Отыскав глазами плоский камень, бросила туда флакон и раздавила башмаком. Склянка хрустнула, брызнула жижа. Лихо жутко завыло – разрыв связи оказался болезненным. Тварь снова согнулась, благодаря чему Данко, подскочив, рассёк воздух топором и с лёгкостью отделил от тела голову Лиха. Та покатилась по траве прямо мне под ноги.

Я с отвращением подобрала её, сунув в смоченный отварами трав заговорённый мешок. Завязав тесёмки, тяжело вздохнула – полдела было сделано. Данко застыл, глядя на обмякшее распростёртое тело Лихо.

– Не стой столбом, товарищ леший. Жги тело давай, – ободряюще хлопнула парня по спине, и он вяло зашевелился. – Нужно ещё кикимору освободить и ребёнка обогреть.

Сил почти не было, стресс сказывался. Интересно, ведьмам положено молоко за вредность? Фыркнула от идиотизма собственных мыслей.

Данко молча разжёг костер – его похоже задело то, что почти всю работу сделала я, а он попался. А может оно к лучшему, что так всё хорошо сложилось.

Кикимора поведала нам, что вернувшись к своей берлоге, застала Лихо, а тот ловко её повязал. К ребенку Лихо прилепился недавно, до того зверьём перебивался и страхом заплутавших путников. Да только слаб был и кикимора без труда отгоняла его. А когда нашёл с кого жизнь тянуть, так и осмелел.

К сожалению, Лихо у***ь невозможно, разве связать договором. Но это я планировала сделать с поддержкой круга лесных духов. Позже, когда приду в себя от переживаний.

Ребёнок, отогревшись, начал плакать. Успокаивающий отвар и сытный обед, сложенный в дорогу домовым, сделал своё доброе дело, отчего вскоре мальчик уснул. Забывай-трава, которую дала ему пожевать, притупит воспоминания и сотрёт страх, ведь ребёнок больше не должен страдать и бояться.

До деревни мы с Данко шли более-менее бодро и решительно. Кикимора идти отказалась – местные её бояться. Чего доброго затопчут толпой как увидят. Нас заметили издали. Из ограждённой частоколом деревни повалил люд. Когда уже можно было разобрать выражения лиц, одна из женщин заголосила и побежала стремглав прямо к нам. За ней бежал мужик, здоровый и рослый, с секирой в руках: такого ночью встретишь – инфаркт получишь гарантированно. Теперь видно как люди нечисть лесную любят. Или правильнее чисть?

– Сыночек! – голосила зарёванная женщина. Выдергивая ребенка с рук Данко.

– Да не орите вы! – прошипела сквозь зубы. – Ребёнок просто спит.

Здоровяк и толпа людей остановились рядом, настороженно глядя на нас с Данко.

– Забирайте домой, покормите после хорошенько и отогрейте. В лесу – это вам не на печи сидеть. Вот травы для отвара успокоительного. Пять дней давать нужно, и всё забудется как сон. Заваривать по щепотке на кружку, не больше, а то вялым будет и на ночь давать только. В лес ходить не бойтесь, Лиха больше нет, – толпа ахнула. «Какая неожиданность а мы и не знали!» – так и не прозвучало.

– Кикимора не злая у вас, может на кого сердита была, так это с ней решайте, а впрочем, ходите в лес смело. Благодарить не надо. Вроде всё, – устало увещевала перепуганных крестьян.

Намереваясь уходить, развернулась в сторону леса, Данко передал ребёнка судорожно всхлипывающей матери.

– А ты кто такая будешь, девица краса? – прогудел мужик с подозрением переводя взгляд с меня на лешего.

– А я ведьма ваша, хозяйка леса, – ядовито усмехаясь отвесила здоровяку шутовской поклон. Устала как собака, а благодарности или понимания ни грамма. – Ты, староста, смотри, кикимору не обижай и в лес без дела не шастай. На охоту там или грибы да ягоды собрать. Деревья зазря не губи! Я деревца охранные посажу. Сломаешь хоть одно – руки оторву! Всё, не поминай лихом.

Устало махнула рукой и поплелась назад, ошарашенный народ проводил нас взглядом до самого леса. Вроде бы доброе дело сделали, а всё равно какая-то досада на душе. Вечер наступил как-то внезапно, и успеть сделать, что было задумано мы не успели – придётся завтра с охранной магией возиться, сегодня же остаётся только ночевать у костра на поляне у кикиморы.