Зависимые

Практически вылетев на улицу, ощутив, как прохладный воздух хлынул в лицо, я резко остановилась. Замерла на месте, тяжело дыша и нервно кусая губы, при этом совершенно не чувствуя боли. С огромным трудом проглатываю ком в горле и тут же поднимаю руку, сжимая его в безрезультатной попытке глотнуть побольше кислорода. Царапаю собственную кожу ногтями, не думая о том, насколько дико это, должно быть, выглядит со стороны.  Сейчас на дворе вечер и почти полностью стемнело, но люди все равно ходят мимо меня, бросая косые взгляды. Я же будто не могу сдвинуться с места, дыша все чаще и чаще, начиная паниковать от неприятного чувства, будто грудную клетку изнутри сдавливают какие-то жесткие и крайне беспощадные тиски. Пошатнувшись, делаю еле заметный шаг вперед, понимая, что нужно отсюда убираться, а затем вдруг оборачиваюсь назад, принявшись гипнотизировать взглядом двери многоэтажной высотки с глупой надеждой.  Горько усмехаюсь и качаю головой. С надеждой на то, что он прямо сейчас вслед за мной выбежит и остановит?  Если я всерьез об этом думаю, значит окончательно свихнулась. Потому что этого никогда не будет! Если Стас и стал бы сейчас меня догонять, то только для того, чтобы отдать какую-либо вещь, которую я могла случайно обронить или оставить у него. Чтобы окончательно оборвать между нами любую связь и начать новую жизнь с другой девушкой. С той, которую по-настоящему любит и которую наконец-то дождался.  Втянув глубоко воздух ртом, делаю еще один шаг и еще, пока не приближаюсь к припаркованному недалеко автомобилю. Открываю дверцу, но не спешу садиться внутрь, чувствуя все тот же ком в горле. Кажется, будто меня вот-вот стошнит от нервов, разочарования и злости. И все же, постояв так пару секунд, забираюсь в салон. О какой вообще злости может идти речь, на кого?  Я не имею ни малейшего права злиться, ведь он с самого начала дал мне четко понять, чтобы я не рассчитывала на многое. Да мне и не нужно было это "многое". Я с самого начала знала, чем все закончится, поэтому, если мне и нужно кого-то ненавидеть, так это себя. И то унижение, которое я в данную минуту испытываю, ничто иное, как урок за излишнюю самонадеянность.  — Идиотка... Какая же я идиотка, — почти беззвучно бормочу, дрожащими руками воткнув ключ в замок зажигания. Всем своим нутром жалею о том, что послушала Жанну. Не нужно было приезжать к нему после того, как мы решили, что наши отношения (если их можно так назвать) подошли к своему логичному завершению. И даже тот страх, что бурлил во мне еще пару часов назад и сводил все тело судорогой, не стоил того, чтобы я ехала просить помощи у Стаса. Но случилось то, что случилось. Я удавила свою гордость и поехала сюда просить помощи, не видя иного выхода.  Что ж, теперь я, по крайней мере, точно знаю, что справляться со своими проблемами мне придется самостоятельно. Как и всегда, в общем-то.  И вновь на моих губах появляется натянутая, вымученная последними событиями улыбка.  Я никогда и ни на кого не надеялась, даже на родителей, но с появлением Савина в моей жизни все изменилось, перевернулось с ног на голову. И изменилась в первую очередь я сама, перестав порой узнавать в отражении зеркала прежнюю Дашку — веселую, беспечную и неунывающую девчонку, любящую тусовки, короткие интрижки и большие компании. Стас целиком и полностью заполнил собой все пространство вокруг меня. Не нарочно, нет, более того, он никогда этого и не желал. Он просто был... собой, но мне хватило и малого, чтобы стать зависимой от этого холодного, сдержанного в проявлении эмоций мужчины. До черных кругов перед глазами зажмуриваюсь, сжимаю пальцами руль, а затем, вдавив педаль газа в пол, срываюсь с места, мысленно проклиная и себя, и его. Выезжаю с территории двора элитной многоэтажки, не потрудившись пристегнуться, словно за мной гонится стая адских псов. Себя проклинаю за глупость в первую очередь и за уверенность в собственных силах, а его... Собственно говоря, повторюсь, Стаса мне в самом деле не за что ненавидеть и проклинать. Он изначально расставил приоритеты, был всегда со мной честен и прямо говорил обо всем, что нас с ним связывает. Ничего не обещал, в конце концов. Так что да, винить его в своей разодранной в клочья душе бессмысленно.  Я. Я сама добровольно впустила его в свою душу, влюбилась, черт возьми, впервые и по-настоящему. Тыкнув пальцем в магнитолу, включаю музыку и прибавляю громкость, а после позволяю себе истерически рассмеяться от нелепости всей ситуации, в которую я умудрилась влипнуть. Вокруг меня всегда крутится столько милых, искренних и добрых парней моего возраста, готовых предложить свои сердца, а вот мое собственное выбрало невероятно сложного мужчину, старше на двенадцать лет, которому я никаким боком не сдалась. А совсем скоро он и вовсе станет принадлежать другой по всем фронтам, обзаведясь обручальным кольцом на безымянном пальце. Какой абсурд! Но видимо такова сущность людей — сходить с ума по тем, кому на нас наплевать, лелея надежду на то, что случится чудо и когда-нибудь все изменится. Стараясь следить за дорогой, дабы никого не покалечить, еду сама не зная куда, жалея о том, что взяла машину в этот вечер. Мотоцикл сейчас бы пришелся как нельзя кстати, чтобы освежить мозги и привести мысли в порядок.  Пальцы рук почти немеют от силы, с которой я вцепилась в руль, а глаза начинают болеть от частоты морганий, но по-другому никак, иначе я... Чуть мотаю головой, не разрешая себе проявить еще большую бесхарактерность. И все же у меня не получается игнорировать картинки, которые подсовывает подсознание, будто бы стараясь окончательно меня уничтожить, задушить. Картинки из недавнего прошлого, в котором я была... счастлива. Действительно счастлива, в те моменты особо этого не осознавая. Наше со Стасом знакомство. Короткие словесные перепалки. Первый спонтанный поцелуй. Первый секс и последующие жаркие ночи, после которых на утро мы делали вид, будто по-прежнему испытываем друг к другу неприязнь. Хотя нет, мы в самом деле все еще тихо ненавидели друг друга, однако это не мешало нам встречаться почти каждый день, снова и снова сдаваясь на милость внезапно возникшему притяжению. Мурашки табуном пробегают по моему телу, стоило только на миг вспомнить касания его рук и губ, а также первую искреннюю, как мне казалось, ласку с его стороны и нежные объятия без малейшего намека на страсть в тот день, когда... Громко всхлипываю, внезапно осознав, что все-таки проиграла борьбу с самой собой. По щекам текут горячие слезы, смешавшись с тушью. Попадая на губы и капая с подбородка на колени. Беззвучно плачу, но это все равно не помогает — легче не становится.  Продолжаю гнать по трассе, всячески пытаясь выкинуть из головы теперь другую картинку. На этот раз давности всего нескольких минут. Тем не менее полуобнаженный вид Алины, открывшей мне дверь, так никуда и не девается. Но даже не это меня подкосило, а ее взгляд. Взгляд настоящей победительницы, прошедшийся по мне равносильно удару хлыста. Я читала журналы, видела статьи в интернете и знала, как обстояли между ними со Стасом дела последние пару недель, но увидеть все воочию, собственными глазами оказалось куда больнее. Никогда в жизни я не ощущала себя настолько растоптанной и оскорбленной, никогда! Резко свернув на одном из перекрестков, при этом подрезав пару водителей и услышав в свою сторону недовольные сигналы их автомобилей, направляюсь подальше от большого скопления людей. Туда, где мне никто не помешает остаться наедине с собой хотя бы на несколько минут. Петляю некоторое время по улицам, пока не останавливаюсь на обочине недалеко от жилого комплекса. Начинаю уже по-настоящему задыхаться, хватая ртом воздух, пока слезы все также душат меня, раздирая частыми всхлипами грудь и заставляя легкие гореть огнем. Ощущение такое, будто прямо сейчас взорвусь, если не выпущу эмоции наружу, поэтому, прибавив звук музыки на максимум, кричу.  Кричу изо всех сил. Раз, другой, третий. Голос срывается на жалкие рыдания, но я все равно кричу, дергая руль обеими руками так, как трепала бы Стаса за лацканы его идеально выглаженного пиджака, если бы он был сейчас передо мной.  Я знала, на что шла, так почему теперь настолько больно? Что мне сделать, чтобы избавиться от этой мучительной пытки, которая скручивает все внутренности до хрипа, до ломоты в теле? На одну короткую секунду пугаюсь собственного поведения, что вынуждает меня мгновенно успокоиться и выключить чертову музыку. Быстро оглядевшись по сторонам в поисках того, кто мог стать невольным свидетелем моей слабости, делаю глубокий вдох, а после медленно выдыхаю. Повторяю.  Плакать больше не хочется, но теперь в душе не ощущается ровным счетом ничего, кроме пустоты, что кажется мне еще хуже, чем сгусток негативных эмоций. Несмотря на это, достаю из бардачка салфетки. Вытираю глаза и щеки с таким спокойствием, словно еще минуту назад я вовсе не билась в истерике.  Я взрослела с мыслью о том, что ни один мужчина не станет причиной моих слез, и стойко придерживалась подобного правила до сегодняшнего дня. Но на этом все.  Посидев еще пару минут, собираясь с мыслями и приводя себя в порядок, вновь поворачиваю ключ и трогаюсь с места. Разворачиваюсь на пустынной дороге и направляюсь в сторону своего дома, твердо пообещав себе, что подобная выходка больше не повторится.