Королева Северных угодий. Чернокнижник

Глава 2. Шепот

Впервые за долгое время Нивес снится сон. Раньше они ее постоянно беспокоили, особенно, когда Александр желал поболтать, но затем прекратились, будто кто-то обрезал связующую ниточку. Плавая в кромешной тьме, девушка вначале и не понимает, что происходит, почему она внезапно ослепла, оглохла, потеряла осязание и обоняние.

«Тшшшш», – шепчет голос в ее голове, глухой и пугающий, безликий. – «Тшшш, не думай ни о чем», теперь это больше напоминает колыбельную. Чувства возвращаются к Нивес, позволяя ей рассмотреть, где она оказалась. Раньше сонная реальность представала и поляной, и лесом, и болотом, сейчас же это река, утонувшая в густых клубах непроглядного тумана. У ал’Сандр получается сесть, и тогда она имеет возможность все рассмотреть в мельчайших деталях: маленькая ветхая лодчонка, в которой лишь ее тело, медленно плывет в неизвестность, нет ни единого луча солнца. То либо вообще отсутствует в этом странном месте, либо не может пробиться сквозь сырость и серость. Не видно ни деревья, ни кусты, ни даже тростник, что обычно растет на берегах – лишь бесконечная зеркальная гладь мутной воды.

– Кто ты? – хочет спросить у пустоты Нивес, но из ее рта не вырывается ни звука.

«Тише, девочка, тише. Это место не любит беспокойства», – вновь раздается в мозгу северянки, уже более настойчиво, чем просьба, скорее приказ. – «Попробуй не вслух, а мысленно задать вопрос, и тогда мы точно поладим. Ну же, дитя, попробуй, не бойся».

Вздохнув, Нивес прикрывает глаза и делает: «Кто ты?». «Вы все меня знаете, девочка. Я та, кто заботится и о живых, и мертвых, та, кто оберегает урожай и скот, кто приглядывает за всем Материком», – тихо отвечает голос, словно шелест опавшей листвы на дороге.

Девушку пронзает догадка. «Матерь-прародительница! Простите мне мою грубость. Я ведь не знала. Впредь не повторится». Ей стыдно за то, как посмела разговаривать с такой почитаемой богиней, той, кого ценят на всем Материке независимо от расы, верований, материального достатка. Даже ал’Сандр, которая считает себя все еще чужой в этом мире, относится с уважением к матери-прародительнице, теперь же еще и получила доказательство существования божества.

«Я пыталась много раз поговорить с другими Приходящими, но они меня отвергают. Начало этому положил Александр, тот, кого я первым пустила в свой мир, надеясь, что он сделает его лучше», – и вдруг в голосе богини звучат первые чувства: разочарование и обида. – «Я ошиблась. Мне не стоило забирать его душу. Твоя же, королева, душа совсем другая. Она чистая, не запятнанная пороком, юная и отчаянная. Именно поэтому ты оказалась здесь».

Матерь замолкает, давая девушке осознать сказанные ею слова. Нивес не просто сложно, а невозможно, ведь всю свою свою жизнь, пусть и короткую, она была атеисткой. А сейчас ей предъявляют прямое доказательство обратно, что божественное существует и способно влиять на судьбы других. Привычное понимание мира девушкой рушится на глазах.

«Спасибо», – вот первое слово, что произносит Нивес, считая это правильным. Затем она переходит на более деловой тон, – «получается, что я здесь оказалась не просто так, на это была ваша воля. Матерь-прародительница, не хочу ни в чем вас обвинять, но разве это справедливо? Мне ведь было еще жить и жить». Девушка часто думает о том, какой бы была ее жизнь в привычном мире, где она родилась и росла. Да, тяжелой и непростой, одинокой, но сейчас бы она уже выпустилась из детского дома, могла бы пойти учиться и работать, может быть, даже найти себе парня. А в итоге она здесь, слоняется по всему Материку, скрываясь от суда, страдает по родителям девчонки Нивес, с довеском в лице Кирена, с которым в непонятно каких отношениях состоит. Неизвестно, какой из вариантов хуже.

Богиня вновь заговаривает, уже мягче: «Там бы ты все равно рано или поздно погибла, я просто ускорила процесс. И ты не чувствовала боли при переходе, как другие – этой мой подарок тебе. Здесь у тебя другая жизнь. Пусть и недолго, но у тебя была семья, ты смогла почувствовать, что такое семейные узы. И, если сделаешь то, о чем прошу, будешь жить долго и счастливо. Разве не это истинное желание твоей души? Молчи, дитя, я знаю правильный ответ. А теперь проснись!»

Что-то выталкивает сознание ал’Сандр в реальный мир в тот самый момент, когда кто-то, судя по ее ощущениям большой и сильный, пытается связать ей руки. Кирен лежит в стороне, уже обездвиженный, с заткнутым тряпкой ртом. На шее у него поблескивает ошейник с амулетом – некто явно знал, кого ловит, даже магию заблокировал. Вначале Нивес становится страшно, но тут же страх замещает ярость. Пусть она и простая девчонка восемнадцати лет, но никому не позволит так с собой обращаться, будто с добычей. Она – хищница, а не слабая овечка.

– Пусти, су-ка, – рычит она на незнакомца, не особо надеясь, что тот выполнит приказ.

– Заткнись! – голос у него жесткий, пропитанный беспринципностью и ненавистью.

Северянке становится ясно, что тот задался одной-единственной целью: скрутить ее, оттащить к законникам и получить свою награду за поимку. «Ну уж нет, ни за что!», – проносится мысль в голове ледяной магички, и она, собрав все силы, выворачивается из чужих рук. Этого короткого мгновения хватает, чтобы применить силы. Охотник за головами застывает, скованный льдом, пронзенный им до самых глубин своей плоти. Хватает одного толчка, чтобы тот упал и рассыпался на миллион кровавых осколков.

– Кирен, черт подери, как это случилось? – спрашивает она гневно у принца, освобождая его от пут. Последним снимает ошейник, - почему наши амулеты не сработали?

Со ртом ал’Вула справляет сам, откашливается и сплевывает горькую слюну на траву. Растирает занемевшие руки, возвращая кровоток в нормальное русло.

– Он первым делом меня отправил в бессознанку, вот амулеты и не смогли подействовать.

В голосе парня разочарование. Он и не думал, что с их можно так легко поймать. Целых два года уже в бегах, ни разу никому не попались, а тут вдруг позорно подставились. Будь тут отец Кирена, он бы ему пощечин надавал за глупое поведение, а, может, и плетей бы отвесил.

– Ну, думаю, он нам больше не помеха, – пальцем показывает на мерзкие останки. – Надо уходить отсюда, пока еще кто-нибудь не заявился. На второй раз наших сил может и не хватить.

Вещи они собирают в спешке, стараясь ничего не забыть – это значило бы дать подсказу, как найти беглецов. Нивес с сожалением смотрит на поляну, ей здесь очень нравилось. Но, думается ей, в лесах Запада тоже будет неплохо, там по крайней мере есть деревья, среди которых можно спрятаться.