Fanfic/fem Potter 4. Вселенная Гарри Поттера. Что если?

Глава 8: Грозный Глаз Грюм.

  — Уизли, эй, Уизли!

 Асмодея и Гермиона обернулись. За ними стояли Малфой, Крэбб и Гойл, явно жутко чем-то довольные.

  — Что? — резко ответил Рон, который шел в нескольких метрах от них.

  — Твоего папашу опять пропечатали, Уизли! — радостно сообщил Малфой, махая перед его носом свежим выпуском «Ежедневного Пророка». Он специально повысил голос, чтобы весь зал его услышал: — На-ка, послушай!

«ДАЛЬНЕЙШИЕ ОПЛОШНОСТИ МИНИСТЕРСТВА МАГИИ.

Похоже, что проблемам Министерства Магии ещё не пришёл конец, пишет наш специальный корреспондент Рита Скитер. Ещё не остыв от критики за неудачу, постигшую министерство в организации Чемпионата Мира по Квиддичу, и, всё ещё, будучи не в состоянии объяснить исчезновение одной из работающих там колдуний, министерству пришлось вчера краснеть за проделки Арнольда Уизли из Отдела по борьбе со злоупотреблениями вещами магглов».

Малфой поднял глаза:

  — Смотри-ка, они даже имя его перепутали, Уизли. Как будто он совершенное ничтожество, а? — радостно протянул он.

  Теперь уже все в вестибюле внимательно его слушали. Малфой театрально расправил газету и продолжал:

«Арнольд Уизли, которому два года назад чуть не предъявили обвинение в незаконном владении летающей машиной, вчера принимал участие в потасовке с группой маггловских служителей закона (полицейских) по поводу нескольких воинственно настроенных мусорных ящиков. Очевидно, мистер Уизли прибыл оказать помощь Грюму-«Грозному глазу», бывшему Аврору (Мракоборцу), который вышел на пенсию после многих лет работы в министерстве, когда он уже был не в состоянии понять разницу между рукопожатием и покушением на собственную жизнь. Неудивительно, что по прибытию в тщательно охраняемый дом мистера «Грозного глаза», мистер Уизли обнаружил, что Грюм, как обычно, поднял ложную тревогу. Мистеру Уизли пришлось модифицировать память ряда свидетелей, прежде чем ускользнуть от полиции. Мистер Уизли отказался дать объяснения газете «Ежедневный Пророк» о причинах вовлечения министерства в такое недостойное и потенциально щекотливое происшествие»

  — И фотографию напечатали, Уизли! — злорадствовал Малфой, переворачивая газету и поднимая её над головой. — Фотография твоих родителей рядом с вашим домом, если его вообще можно назвать домом! Твоей матери не мешало бы немного похудеть, ты не думаешь?

  Рона трясло от ярости. Все вокруг не сводили с него глаз.

  — Заткнись, Драко... — сказала Джинни, которая проходила мимо и услышала слова Малфоя — пошли отсюда, Рон.

  — Ах да, ты же гостила в дырявом котле с ними этим летом, Поттер! — презрительно усмехнулся Малфой, поворачиваясь к Асмодее. — Так, скажи мне, его мать и вправду такая жирная, или только на фотографиях?

  — А твоя мать, Малфой?, — сказал Рон, присоединяясь к Джинни, которая схватила Рона за мантию, чтобы удержать его от атаки на Малфоя, — У неё такое выражение лица, как будто ей под нос подсунули кучу навоза. Так скажи мне, у неё всегда такое выражение, или только когда она на тебя смотрит?

  Бледное лицо Малфоя порозовело.

  — Не смей оскорблять мою мать, Уизли!

  — Драко, отстань от него! — отрезала Асмодея и отвернулась, продолжая идти в класс защиты...

БУМ!

  Кто-то вскрикнул. Асмодея почувствовала, как что-то белое и горячее задело её щеку.

 Замерев на мгновение, девушка поднесла руку к своей щеке, и с изумлением увидела кровь на своих пальцах.

  — Что ты... — Асмодея развернулась к Драко, который, казалось, мгновенно побледнел. Опуская палочку, он попытался извиниться, но тут налетел профессор Грюм.

  — НЕ СМЕЙ, ПАРЕНЬ!

  Асмодея круто развернулась. По мраморной лестнице поспешно хромал вниз профессор Грюм. В руках он держал волшебную палочку и направлял её на белоснежного хорька, который, дрожа, свернулся в клубок на том самом месте, где до этого стоял Малфой.

  Наступила мёртвая тишина. Все, кроме Грюма, застыли на месте, а Грюм повернулся к Асмодее. Его нормальный глаз глядел прямо на девушку, а второй, волшебный развернулся и смотрел вовнутрь головы Грюма.

  — Он задел тебя? — прорычал Грюм. Его голос звучал низко и грозно.

  — Нет, — ответила Асмодея, — не попал...

  — НЕ ТРОГАЙ! — внезапно закричал Грюм.

  — Не трогай — что? — озадаченно спросила Асмодея.

  — Это я ему! — прорычал Грюм, тыкая пальцем в Крэбба, который собирался поднять с земли белого хорька, но застыл на месте от этого крика. Видимо, волшебный глаз Грюма обладал возможностью видеть изнутри его головы.

  Грюм захромал к Крэббу, Гойлу и белому хорьку, который испуганно пискнул и помчался вниз в подземелье.

  — Ну, уж нет! — прогремел Грюм, направляя свою волшебную палочку на хорька, который от этого взлетел в воздух футов на десять, с силой шлёпнулся назад на пол и снова взлетел.

  — Мне крайне несимпатичны люди, которые нападают на противника, когда тот поворачивается к ним спиной, еще и на девушку! — рычал Грюм хорьку, который подлетал всё выше и выше, визжа от боли, — Ты — вонючее, трусливое, подлое существо!

  Хорёк летал вверх и вниз, беспомощно размахивая лапами и хвостом.

  — Чтобы — больше — никогда — этого — не — делал! — проговорил Грюм, произнося каждое слово в такт взлёту и падению хорька.

  — Профессор Грюм! — испуганно окрикнул его кто-то.

 Профессор МакГонагалл, нагруженная стопкой книг, с выражением ужаса на лице быстро спускалась по мраморной лестнице.

  — Здравствуйте, профессор МакГонагалл, — хладнокровно сказал Грюм, подбрасывая хорька ещё выше.

  — Что… что вы делаете? — спросила профессор МакГонагалл, не спуская глаз с летающего вниз и вверх хорька.

  — Преподаю урок! — ответил Грюм.

  — Вы преподаёте? Грюм, это — ученик? — пронзительно вскрикнула профессор МакГонагалл, роняя книги на пол.

  — Вы угадали, — подтвердил Грюм.

  — Остановитесь! — истошно закричала профессор МакГонагалл и побежала вниз по ступенькам. Она вытащила свою волшебную палочку, раздался громкий треск и через минуту на полу лежал Драко Малфой. Его светлые волосы были спутаны и беспорядочно свисали на сильно порозовевшее лицо. Он поднялся на ноги и поморщился.

  — Грюм! Мы никогда не перевоплощаем учеников в качестве наказания! — сказала профессор МакГонагалл. — Я не сомневалась, что профессор Дамблдор вам это разъяснил!

  — Да, кажется, он что-то об этом говорил… — сказал Грюм, беззаботно почёсывая подбородок, — но мне казалось, что здоровый, крепкий шок…

  — Мы оставляем учеников после уроков, Грюм. Или сообщаем Главе их факультета!

  — Ну, что ж, я так и сделаю, — отрезал Грюм, с неприязнью взглянув на Малфоя.

 Малфой, бледные глаза которого были влажными от боли и унижения, злобно посмотрел на Грюма и что-то пробормотал сквозь зубы. Слова «мой отец» были единственными внятными словами из его речи.

  — Да что ты? — тихо проговорил Грюм, прихрамывая придвигаясь к Малфою. Стук его деревянной ноги отдавался во всех концах вестибюля. — Я когда-то хорошо был знаком с твоим отцом, парень… Ты передай ему, что Грюм приглядывает за его сыном… так и передай ему от меня… Так, глава твоего факультета — это Снейп, да?

  — Да, — раздражённо ответил Малфой.

  — Что ж, ещё один старый приятель, — прорычал Грюм, — давно хотел поболтать со стариком Снейпом… Ну, пошли.

  И, крепко держа Малфоя за локоть, он повёл его в подземелье.

 Профессор МакГонагалл проводила их тревожным взглядом и взмахнула волшебной палочкой в направлении своих книг. Книги поднялись в воздух, собрались в стопку и вернулись прямо к ней в руки.

  — Ничего не говорите! — сказал Рон Невиллу и Гермионе, когда они уселись за стол Гриффиндорцев. Вокруг жужжал рой голосов, обсуждающих происшествие в вестибюле.

  — Почему? — удивилась Гермиона.

  — Потому что я навсегда хочу запечатлеть этот момент в своей памяти, — сказал Рон, закрыв глаза, — Драко Малфой — удивительный летающий хорёк…

 Невилл и Гермиона расхохотались, и Гермиона положила мясное жаркое себе на тарелку.

  — Но он мог, и в самом деле, причинить Малфою вред, — заметила она, — хорошо, что профессор МакГонагалл вмешалась!

  — Гермиона! — сердито прокричал Рон, резко открывая глаза, — Ты портишь лучшие минуты моей жизни!

 Гермиона пробормотала что-то невразумительное и опять принялась за еду.

  — Малфой налетел на меня из-за тебя, Уизли... — Асмодея поравнялась со столом Гриффиндора — Понимаю, он оскорбил твою семью, но не стоит так явно проявлять негатив к людям, которые намеренно хотят тебя задеть.

  — Тебе-то, откуда знать, Поттер? — Рон хмуро посмотрел на Асмодею — У тебя ведь нет настоящей семьи, кроме твоего преступника-дяди.

 КРАШШШ!

  Гермиона резво вскочила со стола и как раз вовремя. Огромная трещина прошлась по столу гриффиндорцев, обрушив стол внутрь, и испачкав ребят едой.

  — Приятного аппетита, Уизли! — холодно проговорила Асмодея, собираясь вернуться к хихикающим слизеринцам.

  — Этот Грюм, — сказал Фред, — крутой мужик!

  — Круче не бывает! — отозвался сидящий напротив него Джордж.

  — Самый крутой из всех крутых! — согласился лучший друг близнецов Ли Джордан, присаживаясь рядом с Джорджем, за целый стол — у нас был сегодня его первый урок, — пояснил он Асмодее, которая не успела отойти.

  — Ну и как? — живо спросила Девушка, мгновенно забыв об испачканном соусом Роне.

 Фред, Джордж и Ли обменялись многозначительными взглядами.

  — В жизни не было такого урока! — сказал Фред.

  — Он ЗНАЕТ! — продолжал Ли.

  — Что знает? — спросила Асмодея, наклонившись вперёд.

  — Он знает, каково это на самом деле — пойти и делать это! — восторженно ответил Джордж.

  — Делать что? — переспросила девушка.

  — Бороться с тёмными искусствами! — сказал Фред.

  — Он такое видел! — сказал Джордж.

  — Просто вообще! — сказал Ли.

 Асмодея порылась в сумке и вытянула своё расписание.

  — У нас он только в четверг! — разочарованно протянула она, и попрощавшись с близнецами, вернулась за свой стол.

  Следующие два дня прошли без приключений, если не считать того, что Невилл расплавил шестой по счёту котёл во время Зельеварения. Профессор Снейп, который за лето, похоже, довёл свою мстительность до совершенства, назначил для Невилла наказание, с которого Невилл вернулся в состоянии нервного истощения — ему пришлось выпотрошить целую бочку рогатых жаб.

  — Ты же в курсе, почему Декан как с цепи сорвался? — спросила Дафна у Асмодеи, глядя как Гермиона за столом гриффиндора показывает Невиллу Очистительное Заклинание, чтобы он мог вычистить из-под ногтей остатки жабьих кишок.

  — Ещё бы, — ответила Асмодея, — Грюм...

 Все знали, что Снейп мечтал получить должность преподавателя Защиты от Тёмных Искусств, но уже четыре года подряд ему это не удавалось. Снейп терпеть не мог всех предыдущих преподавателей этого предмета и не скрывал этого, но по какой-то причине он не высказывал открытой неприязни по отношению к Грюму-«Грозному глазу». И когда Асмодея видела их рядом — за обедом или когда те пересекались в коридоре — у неё возникало ощущение, что Снейп избегает взгляда обоих глаз Грюма: и обычного, и волшебного.

  — По-моему, Снейп его побаивается... — как-то сказала Асмодея Дафне, когда они в очередной раз обедали.

  Четверокурсники Слизерина так ждали первого урока с Грюмом, что в четверг явились в класс ещё до того, как прозвенел звонок, и выстроились в очередь перед дверью. Не хватало только Асмодеи, которая прибежала перед самым началом урока.

  — Я была…

  — В библиотеке, — договорила за неё Дафна. — Давай быстрее, а то плохие места достанутся.

 Они заняли два свободных стула прямо перед учительским столом, вытащили учебники «Тёмные Силы: Руководство по самозащите» и стали ждать в непривычной тишине. Вскоре в коридоре раздались мерные шаги Грюма, и через минуту он уже входил в класс, такой же странный и жуткий, как обычно. Из-под полы его мантии выглядывала деревянная нога с когтистой лапой.

  — Можете убрать их, — прорычал он, тяжело шагая к столу и присаживаясь. — Эти книги. Они вам не понадобятся.

  Все положили книги обратно в сумки. Рон Уизли сиял.

 Грюм вытащил журнал, откинул с исчерченного шрамами лица гриву длинных седых волос и начал перекличку, обычным глазом водя по именам в списке, а в это время второй, волшебный метался по классу, останавливаясь на том ученике, который отзывался на имя.

  — Отлично, — сказал он, когда все до последнего подтвердили своё присутствие в классе, — профессор Люпин прислал мне письмо с описанием того, что вы проходили в прошлом году. Похоже, вы подробно изучили, как защищаться от целого ряда мерзких тварей. Вы прошли Боггартов, Красношапов, Болотняников, Гриндилоу, Капп и Оборотней, верно?

  Все что-то пробормотали в знак согласия.

  — Но вы отстаёте, и очень сильно отстаёте, по борьбе с заклятьями! — сказал Грюм. — И в мои обязанности входит пополнить ваши знания о том, каким образом один маг может причинить вред другому. В моём распоряжении один учебный год, в течение которого я должен буду научить вас бороться с Тёмными…

  — А что, разве вы не останетесь? — вырвалось у Рона.

 Волшебный глаз Грюма развернулся и уставился на Рона, который тут же съежился от страха. Но вдруг Грюм улыбнулся — в первый раз со своего появления в Хогвартсе. Его улыбка тянула на первоклассный фильм ужасов, но всё же было приятно знать, что он хотя бы способен улыбаться. Рон с облегчением вздохнул.

  — А ты случаем не сын Артура Уизли? — спросил Грюм. — Твой отец на днях здорово подсобил мне, когда я оказался в довольно затруднительном положении… Да, я здесь всего лишь на один год. Сделал одолжение Дамблдору… На один учебный год, а потом назад, на пенсию…

  Он издал короткий, глухой смешок и сплёл свои корявые пальцы.

  — Ну, так вот. Без предисловий. Заклятья. Заклятья бывают разными по силе и типу. Согласно директивам Министерства Магии я должен обучить вас только контрзаклятьям — и ничему больше. Я не должен демонстрировать ученикам младше шестого курса противозаконные заклятья. Вы считаетесь для этого слишком молодыми. Но профессор Дамблдор придерживается лучшего мнения о состоянии ваших нервов. Он считает, что вы вполне способны вынести демонстрацию этих заклятий. А я считаю, что чем скорее вы узнаете, что к чему, тем лучше для вас. Как вы сможете защитить себя от того, чего никогда не видели? Если Тёмный маг решит наложить на вас противозаконное заклятье, он не станет терять время и объяснять, что именно он собирается сделать. Он не набросит на вас заклятье учтиво и вежливо, лицом к лицу. Поэтому, вы всегда должны быть наготове. Вы должны быть начеку, настороже. Вы должны отложить это в сторону, мисс Браун, когда я веду урок.

   Лаванда вздрогнула и густо покраснела. В этот самый момент она под партой показывала Парвати свой только что составленный гороскоп. Очевидно, волшебный глаз Грюма видел не только изнутри его головы, но и прямо сквозь дерево парты.

  — Так вот… кто из вас знает, по законам магов, использование каких заклятий влечёт за собой наиболее тяжкое наказание?

  Вверх неуверенно поднялись несколько рук, включая руки Асмодеи Рона и Гермионы. Грюм ткнул пальцем в Рона, хотя его волшебный глаз всё ещё глядел на Лаванду.

  — А-а-а, мой отец однажды рассказывал мне об одном. Оно, кажется, называется заклятие Империус.

  — О, да! — понимающе сказал Грюм. — Твой отец, конечно же, знаком с этим заклятием. Когда-то оно здорово насолило министерству — это заклятие Империус!

  Грюм тяжело поднялся на свои разные ноги, открыл ящик стола и вытащил из него стеклянную банку. Внутри суетилось три больших чёрных паука. Асмодея увидела, как Рон с отвращением отпрянул назад — очевидно, он терпеть не мог пауков.

  Профессор засунул руку в банку, вытащил одного из пауков и поднял его на ладони, чтобы всем было хорошо видно. Затем он направил на паука свою волшебную палочку и проговорил: — Империо!

  Паук спрыгнул с руки Грюма и повис на тоненькой паутинке, раскачиваясь взад и вперёд, как гимнаст на трапеции. Он расправил ноги, перевернулся через голову, порвав при этом паутинку, и свалился на стол, где пошёл по кругу колесом. Грюм дёрнул палочкой, и паук, встав на две задние лапки, зашёлся чечёткой.

  Все расхохотались. Все, кроме Грюма.

  — Вам смешно, а? — прорычал он. — Вы бы так же смеялись, если бы я это сделал с вами, а?

  Смех мгновенно прекратился.

  — Полный контроль! — тихо проговорил Грюм. А паук, между тем, свернулся в клубок и начал вновь и вновь кувыркаться. — Я могу заставить его выпрыгнуть из окна, утопиться, наброситься на одного из вас…

 Рона пробила дрожь.

  — Давным-давно множество колдунов и колдуний жили под действием заклятия Империус, — сказал Грюм, и Асмодея поняла, что речь шла о временах всевластного Волдеморта. — Министерство здорово поработало, пытаясь выяснить, кто действовал под заклятием, а кто — по своей собственной инициативе.

  — Но заклятию Империус можно противостоять, и я научу вас это делать. Правда, не всякому это дано. Человек должен обладать необычайной силой воли, а она есть не у каждого. Так что, предпочтительнее не подставлять себя этому заклятию, если можно. НЕУСЫПНАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! — рявкнул он, и класс вздрогнул.

  Грюм поднял кувыркающегося паука и бросил его назад в банку.

  — Ещё кто-нибудь из вас знает какое-нибудь противозаконное заклятье?

  В воздух опять взлетела рука Гермионы и, к удивлению Асмодеи, рука Невилла. Единственным уроком, где Невилл поднимал руку, была Гербология, которая ему легко давалось. Да и сам Невилл, похоже, был ошарашен собственной смелостью.

  — Я тебя слушаю, — сказал Грюм, переводя свой волшебный глаз на Невилла.

  — Есть ещё одно заклятие — Круциатус, — сказал Невилл тихо, но очень внятно.

 Грюм пристально посмотрел на Невилла, в этот раз обоими глазами.

  — Твоя фамилия Лонгботтом? — спросил он, опуская свой волшебный глаз в журнал, чтобы уточнить своё предположение.

  Невилл нервно кивнул, похоже ожидая, что Грюм спросит ещё что-нибудь, но Грюм промолчал. Повернувшись лицом к классу, он достал из банки второго паука и положил его на стол. Паук лежал, не шелохнувшись, очевидно слишком перепуганный, чтобы бежать.

  — Итак, заклятие Круциатус, — произнёс Грюм. — Для того, чтоб вы ясно увидели в чём оно состоит, мне придётся увеличить этого паука. Он направил на него свою волшебную палочку и приказал: — Энгоргио!

  Паук раздулся и стал крупнее тарантула. Не в силах больше сдерживаться, Рон резко отодвинулся назад — как можно дальше от стола Грюма.

  Грюм поднял волшебную палочку, направил её на паука и прошептал: Круцио!

 Тотчас же ноги паука подогнулись, он упал на спину и начал биться в судорогах. Он не издавал ни единого звука, но, без всякого сомнения, если бы был одарён даром речи, то кричал бы сейчас во весь голос. Грюм не убирал своей палочки, и паук дёргался всё сильнее и сильнее.

  — Прекратите! — пронзительно крикнула Гермиона.

 Асмодея обернулась. Гермиона смотрела на Невилла. Девушка проследила за её взглядом и увидела, что кулаки Невилла стиснуты так сильно, что суставы пальцев побелели, а широко раскрытые глаза в ужасе следят за пауком.

  Грюм поднял палочку. Паук опустил ноги, но продолжал дёргаться.

  — Редуцио, — пробормотал Грюм и паук сжался до нормальных размеров. Грюм опустил его назад в банку.

  — Боль, — тихо проговорил Грюм, — не нужно вбивать гвозди под ногти, не нужно иметь арсенал пыточных инструментов. Просто наложите заклятье Круциатус… Оно тоже было когда-то довольно популярно.

  — Так… ещё кто-нибудь?

 Рука Асмодеи не задрожала, когда она в третий раз потянула её вверх.

  — Ну? — спросил Грюм, глядя на неё.

  — Авада Кедавра, — ровным голосом сказала Асмодея.

 Несколько человек, включая Рона и Малфоя, с беспокойством взглянули на неё.

  — А-а-а… — усмехнулся Грюм, и его кривой рот перекосился, — да, именно так… последнее и самое страшное заклятие. Авада Кедавра… Убийственное заклятие.

  Он опустил руку в банку, но третий паук, как будто предчувствуя свою участь, сломя голову заметался по дну, пытаясь ускользнуть от пальцев Грюма. Но куда ему было бежать? Оказавшись на столе, он в панике кинулся к краю, но слишком поздно.

  Грюм поднял волшебную палочку, и Асмодея осознала, что сейчас будет.

  — Авада Кедавра! — прорычал Грюм.

  Вспыхнул ослепительный зелёный свет, что-то огромное и незримое метнулось к пауку, и тот опрокинулся на спину. Он лежал неподвижно, без каких-нибудь видимых ран, но было совершенно очевидно, что он мёртв. Кто-то тихонько вскрикнул. Рон отшатнулся назад и чуть не упал, когда паука подхватило сквозняком и понесло в его направлении.

  Грюм смёл мёртвого паука на пол и наступил на него своим протезом.

  — Не вежливо, — спокойно произнёс он, — не приятно. И против этого заклятия нет контр заклинания. От него нельзя отгородиться магией. Известен только один человек, которому это заклятие не принесло никакого вреда. И этот человек сидит сейчас прямо передо мной.

  Асмодея покраснела до корней волос, когда оба глаза Грюма встретились с её глазами. Весь класс уставился на неё. Девушка вдруг внезапно очень заинтересовалась совершенно чистой доской, и долгое время буравила её ничего не видящим взглядом…

  Так вот как умерли её родители! Как этот паук… На них тоже не было никаких следов ушибов и ранений? Они тоже увидели вспышку зелёного света и услышали, как навстречу им по воздуху несётся смерть… и в одно краткое мгновение жизнь покинула их… Питер Петтигрю, определенно не заслужил столь быстрой смерти...

  За последние три года Асмодея много раз представляла себе смерть своих родителей — с тех пор, как узнала, что их убили, с тех пор, как узнала, ЧТО случилось той ночью… Как Хвост предал их и показал Волдеморту, где они живут… как тот нашёл их маленький домик… Смерть Хвоста стала для нее чем-то обыденным. Она не осознавала это как смерть, а восприняла, как что-то правильное. Что-то само собой разумеющееся... Внезапно девушка ужаснулась собственным мыслям. Как можно считать у******о кого-либо — правильным?...

  Голос Грюма доносился откуда-то издалека. Собравшись с силами, Асмодея отогнала свои мысли и вновь прислушалась к словам Грюма.

  — Заклятие Авада Кедавра требует могущественной волшебной силы. Если вы, все вместе, сейчас вытащите свои волшебные палочки, направите их на меня и хором скажете эти слова, я сомневаюсь, что у меня хотя бы кровь пойдёт из носа. Но не в этом дело. Я не собираюсь учить вас как сотворить это заклятие.

  — Теперь вот что: если против этого заклятия не существует контр заклятия, зачем я его вам демонстрирую? Да потому что вы должны знать. Вы должны понимать, в чём заключается самое худшее. Я не хочу, чтобы вы когда-нибудь оказались лицом к лицу с магом, готовящимся сотворить это заклятие. НЕУСЫПНАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! — вновь рявкнул он, и весь класс опять подпрыгнул.

  — Теперь так… эти три заклятия: Авада Кедавра, Империус и Круциатус называются Непростительными заклятиями. Наложение одного из этих заклятий на другого человека карается пожизненным заключением в Азкабане. Так что вот с чем вам предстоит иметь дело. И моя задача — научить вас с этим бороться. Вы должны быть наготове. Вы должны быть вооружены. Но самое главное, вы всегда, каждую минуту должны быть начеку. Ни на минуту не прекращаемая бдительность! Вытаскивайте свои перья и пишите…

  И до конца урока они записывали то, что им рассказывал Грюм о Непростительных заклятиях. Ни один из них не произнёс до звонка ни звука. Но когда Грюм отпустил их, и они вышли из класса, все разом заговорили. Большинство, трепеща от страха, обсуждало заклятия: — Ты видел, как он дёргался?! А как он его убил — так запросто!

  «Они говорят об этом уроке, — подумала Асмодея, — как будто, это было какое-то цирковое представление». — Она не видела в этой демонстрации ничего увлекательного. Гермиона с гриффиндора, казалось, придерживалась того же мнения.

  — Пошевеливайтесь, — сухо сказала она Невиллу и Рону.