Мор. Прямо в сердце

На пол сыпется содержимое моей сумки, и я ошарашенно наблюдаю, как ручки, тетради и еще куча всякой нужной и не очень ерунды летит к моим ногам. Сама сумка тоже приземляется сверху, а тип, который устроил все это, довольно хмыкает, глядя на меня сквозь солнцезащитные очки. Ничего, что мы в помещении, еще и в образовательном? Он вообще в курсе правил приличия? Его обесцвеченные волосы торчат во все стороны, а черная футболка никак не вяжется с сегодняшней датой. Первое сентября. День знаний. Я ждала именно сегодняшний праздник с замиранием сердца последние четыре года, а этот засранец умудрился испоганить его в секунду. Парень перешагивает через беспорядок и легкой походкой удаляется в сторону лестницы под удивленные взгляды толпы студентов, остановившихся поглазеть на представление. Опускаюсь на корточки, придерживая край черной классической юбки, и, вздыхая, заправляю за ухо накрученный русый локон. Поспешно собираю разбросанные вещи, осыпая виноватого наглеца всеми ругательствами, которые только могу вспомнить. Последней хватаю тетрадь, которую выбила из рук белобрысого, и презрительно оглядываю потрепанную вещицу. Даже забрать ее не потрудился, а ведь я извинилась, когда столкнулась с ним. Просто на радостях сегодня совершенно ничего не замечаю, ведь моя мечта все-таки исполнилась. Я в родном городе и теперь студентка одного из лучших университетов России, по моему скромному мнению, правда, но этого более чем достаточно. Поднимаюсь и окидываю взглядом зевак. Некоторые стоят неподалеку небольшими группками, а некоторые выглядывают из арочных проемов второго и третьего этажей, ведущих как раз во внутренний дворик главного корпуса, в центре которого нахожусь расстроенная я. Но это ненадолго. Встряхиваю головой и запихиваю чужую тетрадку в сумку. Верну ее позже и потребую извинений, а сейчас… Улыбка расцветает на моем лице. Сейчас я пойду знакомиться со своими одногруппниками, а потом слушать вдохновляющую речь декана и ректора.   Без труда нахожу аудиторию двести двенадцать и немного нервничаю при виде ребят, стоящих у двери. Я столько раз представляла себе этот момент, а сейчас готова развернуться и бежать от Новочеркасска до Воронежа на своих двоих. Обратно в прежнюю и привычную жизнь. Но нет. Нельзя. Я всегда хотела именно этого. Хотела вернуться сюда. Жить здесь и учиться тоже. Я не отступлю. — Привет, — здороваюсь чуть подрагивающим от волнения голосом. Две девушки поворачиваются ко мне с милыми улыбками на губах и становится уже не так страшно. — Дизайн? — уточняет довольно крупненькая брюнетка, с интересом разглядывая меня. — Да. Меня зовут Настя, — скромно представляюсь. — Очень приятно. Я Лина. А это, — указывает на стоящую рядом миниатюрную девушку с серьгой в носу, — Лера. Дизайнеры — творческие люди, и их внешний вид сразу выдает специализацию. У Лины хоть и строгий наряд, а-ля «примерная девочка»: черная юбка и белая простая блузка, но вместо туфель ядовито-красные босоножки на тракторной платформе в тон к маникюру. А Лере и вовсе не нужна одежда, чтобы выделяться. Короткая рваная прическа со светлыми кончиками на русых волосах и хвостики татуировок, выглядывающие из-под простой бежевой кофточки, и так делают ее интересной и цепляющей взгляд. — Рада знакомству, — произношу смелее и радостно пожимаю плечами в ответ на их доброжелательные кивки. По моему, неплохое начало. Оглядываю еще пять девчонок, стоящих в ряд и уткнувшихся в свои мобильники, и двух несчастных парней, кажется, спящих, сидя на полу и прислонившись к стене. Ладно, этих наверное лучше не тревожить. Успею еще познакомиться со всеми. Четыре года ведь впереди.   Торжественная часть проходит отлично. Вся наша небольшая группа, состоящая всего из десяти человек, знакомится с куратором Ольгой Васильевной, с которой я, кстати, уже давно знакома. Она была моим преподавателем по рисунку и живописи, и именно эта женщина заставила меня влюбиться в наш университет. Я столько картин написала с его изображением в различных ракурсах и различных укромных уголках. Все пять самых старых корпусов: главный, робототехники, горный, химический и энергетический — исследованы мной вдоль и поперек, чтобы передать нужное настроение и поймать атмосферу. Я могу использовать все рисунки политеха как обои и сделать ремонт в своей трехкомнатной квартире, включая коридор и ванную. Во время линейки, которая проводится для первокурсников всех факультетов в крытом дворике, новоиспеченные студенты слышат много приветственных слов и наставлений. После заключительного «Поздравляю!» от ректора, шквал аплодисментов и веселый смех, означающие окончание концерта, разносятся по всему огромному помещению и, отражаясь от стеклянного куполообразного свода, возвращаются к своим отправителям. — Дорогие первокурсники, сегодня, конечно, праздник, но учебу никто не отменял. Поэтому проверьте расписание, которое висит возле ваших кафедр, и отправляйтесь на занятия, — весело произносит заместитель декана строительного факультета. Эта худощавая женщина выглядит очень довольной при виде расстроенных лиц студентов. Вот бы она у нас ничего не вела. Сразу видно, настоящая садистка. — Я уже сфоткала расписание, — говорит Лина, доставая красный мобильник из сумки. — Это какое-то издевательство, — хнычет Лера, уворачиваясь от толпы грустных и возмущенных вселенской несправедливостью студентов. — У нас всего две пары. Лекция по про-пе-дев-ти-ке… — Ты прикалываешься? — спрашивает Лера, дёргая бровями и качнув возмущенно головой. — Про-пе…что? — Это значит введение в науку или искусство. Вроде подготовительного курса, — объясняю я. — Так, умница, далеко от нас не отходи, пожалуйста, — говорит Лина серьезно, а затем снова пялится в телефон. — Так… А потом практика по проектированию. У нас есть час до начала занятий. Может, поедим? Столовая должна уже работать сегодня. — Тебе вообще запрещено предлагать такое, — дразнит ее Лера, хлопая по животику. — Глистам слово не давали, — негодует Лина и обхватывает подругу за шею. — Тебя тоже не помешало бы накормить, — произносит уже спокойнее, оглядывая меня с ног до головы. — Я только за, — отвечаю не раздумывая. Нервозность не дала нормально позавтракать, и сейчас действительно хочется подкрепиться. — Она мне нравится, — произносит Лина, глядя на покрасневшую Леру, прижатую к своей груди. — Мне тоже, только отпусти, пока я не задохнулась, — хрипит та. Они тоже мне нравятся… Эти девчонки немного сумасшедшие, но и я не девочка-ромашка. Все мы немного «того». Просто кто-то больше, а кто-то меньше.   Оказывается, Лина Нестерова и Лера Корпенкова обе местные, просто мы никогда не пересекались, ведь жили в совершенно разных районах города. Я в «центре», а они в «соц. городе». Но сейчас, чем больше с ними общаюсь, тем сильнее жалею об этом. Не помню, когда в последний раз столько смеялась. В Воронеже у меня были подруги, но кого-то по настоящему близкого я так и не нашла. А связь с друзьями, которые были у меня в Новочеке, значительно истончилась. Да и разъехались все по другим городам. — Ты в линзах? — спрашивает Лера, наклоняясь так близко, что я чувствую запах творожной запеканки, которую она жевала пару минут назад. — Нет, — отвечаю, немного испугавшись ее напористости. — Такие голубые. Настоящий небесный цвет. Или даже морской. Настя Мореева с глазами цвета моря. Можно, я сфотографирую? — спрашивает воодушевленно. — Эм… Конечно, — произношу неуверенно, загнанная в тупик ее просьбой. — Она маньячка с фотоаппаратом. Не соглашайся, а то она из тебя все соки выжмет, — говорит Лина, посмеиваясь. — Неправда. Просто я люблю фотографировать красивых людей, — парирует Лера. — Поэтому ты даже селфи со мной не делаешь? — обиженно отвечает ее подруга, наигранно закатывая глаза и втягивая пухленькие щёки. С умилением наблюдаю за их небольшой перепалкой, подпирая подбородок кулачками. Похоже они знакомы довольно давно. — Ли, ты тоже красивая. Просто в Насте есть что-то необычное. Знаешь, у нее такая…интересная славянская внешность. Так и вижу: венок с васильками, чтобы сочетались с цветом глаз, русая коса с красной лентой и белый сарафан с открытыми плечами, — Лера мечтательно глядит перед собой, будто забывая о том, где она. — Чёрные огромные ботинки на шнуровке и колготки в крупную сетку. Что-то я уже начинаю немного бояться ее идей. Затем Лера сбрасывает оцепенение вместе с коротким кивком и резко поворачивается ко мне. — И веснушки тебе нарисуем. Вперемешку с блестками. — У меня вообще-то и свои есть, просто под тональником их не видно. — Класс. Это будет нереально, — Лера снова кивает сама себе и погружается в размышления, опуская взгляд в стол. — Добро пожаловать в сумасшедший дом, — шепчет Лина и тут же получает шлепок по руке от подруги. К гомону в столовой добавляется еще и девичий смех, исходящий от нашего столика. Все таки это самый лучший де… Не могу закончить мысль, потому что замечаю белобрысую макушку в толпе вошедших ребят. А этот парень действительно выделяется, и один взгляд на него заставляет меня ощущать что-то странное. Он кажется смутно знакомым… Быстро теряю его из виду, когда очередь к раздаточному столу продвигается, но точно знаю, что он все еще здесь. Утром я была немного сбита с толку, но, наверное, все-таки стоит разобраться с этим наглецом. Не хочется оставлять жирную кляксу на моем идеальном первом учебном дне. Покончив с перекусом, мы с девчонками относим посуду к специальному окошку и направляемся на выход. — Идите, я вас догоню, — бросаю открывающим дверь Лере и Лине и решительным шагом направляюсь к своему «утреннему недоразумению». По пути достаю его тетрадь из сумки и, подойдя достаточно близко, хлопаю парня по плечу. Он вздрагивает и резко оборачивается. Стаканчик в его руках цепляется за протянутую мною тетрадь и, судя по запаху и цвету, кофе выплескивается в его сторону, пачкая футболку и джинсы. Теперь очки не скрывают ярость в его светло-голубых, прозрачных глазах, а бледные губы сжимаются в тонкую линию, практически лишаясь цвета. — Ой, — вырывается у меня против воли. — Мор! — зовет кто-то со стороны, и разгневанный парень отвлекается на этот крик, поворачивая голову. Недолго думая, срываюсь с места и бросаюсь к выходу. Черт с ней с тетрадкой. Пусть лучше у меня побудет. Главное, остаться целой. На улице, слетая со ступенек столовой, врезаюсь в кого-то и чуть ли не начинаю жалобно скулить. Да что ж за день-то такой? Все шишки сегодня мне. Крепкая хватка на плечах заставляет медленно и боязливо поднять голову на того, с кем я столкнулась. Кажется, теперь за мной будут гоняться два злющих парня. — Привет, — добрая улыбка и здоровый румянец на щеках позволяют облегченно выдохнуть. Взъерошенный и немного запыхавшийся. Кажется, он сам куда-то бежал, значит, вина не только моя. — Ты не ушиблась? — Нет. Прости, — с опаской бегло оглядываюсь назад. — Что-то случилось? — обеспокоенно спрашивает парень, пристально глядя на меня, когда уже начинаю обходить его, чтобы двинуться дальше. Что-то в его чертах кажется мне очень знакомым. И эта родинка под глазом… Хлопок двери заставляет меня отскочить сразу на полметра. Что, если это белобрысый? Не буду проверять. Бегать на каблуках, конечно, не удобно, еще и по асфальту, но жизнь дороже. Почему-то я уверена, что лучше не связываться с этим парнем.   ***   Дима удивленно глядит в след девушке, бегущей в сторону стадиона, забавно перебирая стройными ножками, обутыми в туфли на каблуках. А она быстрая… И так выросла. Он резко оглядывается назад, посмотреть, что именно ее так напугало, и, увидев злющего Морева, несущегося по ступенькам столовой, не сказать что сильно удивляется. — Мор! Опять ты за старое, — Дима останавливает Сашу Морева, хватая за плечо и становясь у него на пути. — Отвали, Зима! — Саша грубо толкает мешающего ему пройти парня, но тут же получает толчок в ответ. Дима — один из немногих парней, который может себе позволить подобный жест, не боясь получить по лицу. Взрывной характер Саши Морева известен многим, но Зимин точно в безопасной зоне. Так было всегда. — Ты ведь ее узнал? — Дима заглядывает в глаза бывшего друга и тут же видит ответ на свой вопрос. Конечно, он ее узнал. — А она? Хотя, глупый вопрос… Я сам после смены имиджа узнаю тебя не сразу, — насмешливо произносит он, глядя на обесцвеченные волосы Морева. После этого замечания Саша уже с трудом сдерживает порыв врезать Зимину, и только то, что они знакомы с пеленок, останавливает его. Сжимая зубы и кулаки, он разворачивается, чтобы уйти. Желания продолжать разговор нет никакого, да и догонять эту замарашку тоже. То, что она вернулась и за сегодняшний день успела дважды столкнуться с ним, и так уже больше похоже на наваждение. Он не рассчитывал на встречу с ней. Тем более после… Все слишком изменилось. Морев делает пару шагов обратно к столовой, и на последней ступеньке ему в спину прилетает вопрос, сказанный слишком серьезным голосом: — Неужели ты и сейчас даже не попытаешься? — Нет. И тебе советую держаться от нее подальше, — злобно бросает Мор через плечо и скрывается в здании.   ***   Влетаю в аудиторию за пару секунд до преподавателя и падаю рядом с двумя «Эл», заботливо оставившим мне место рядом с собой. Парты на троих? Удобно. Достаю чистую тетрадь и ручку, приготовившись слушать лектора и конспектировать, но мысли возвращают меня на пять минут назад. Этот парень, с которым мы столкнулись возле столовой. Кажется, я его знаю, только вот никак не могу вспом… Не может быть! Чуть не подскакиваю на месте от того, как сильно и ошеломляюще воспоминание врезается в голову. Зима! Димка Зимин. Это он, точно. Он учится здесь? Помнится, хотел уехать в Ростов, но, по всей видимости, остался. — Мореева! — слышу голос пожилого преподавателя и тут же ощущаю толчок в бок от Лины. — Здесь, — отзываюсь я. — Где ты летаешь? — шепотом спрашивает Лина. — Я? Нигде, — отмахиваюсь и сосредотачиваю свое внимание на начале лекции. В конце концов, учеба превыше всего. Именно за этим я здесь.   С практики по проектированию нас, конечно же, отпускают. Молодому аспиранту самому не в кайф проводить занятие в первый день. В приподнятом настроении направляемся с девчонками к главному входу и все вместе, толкнув огромную створку двери, выходим наружу, попадая в объятия тёплого осеннего дня. — Тебе в какую сторону? — спрашивает Лера, когда мы подходим к дороге. — Налево, — указываю в направлении улицы Пушкинской. — Ммм… А нам нужно съездить к подружке на Космос (прим. автора: район кинотеатра «Космос» в г. Новочеркасске), — говорит Лера немного расстроенно, проводя рукой по своим прядкам-колючкам, будто совсем не хочет расставаться. — Наша маршрутка! — вскрикивает Лина и тянет подругу за руку к только что подъехавшему общественному транспорту довольно сомнительного вида, подмигивая мне. — Увидимся завтра, — кричу девочкам и с улыбкой машу на прощание, наблюдая, как железная дверь скрывает их от меня. Что ж, все было довольно-таки неплохо. Я больше волновалась. Уже не терпится позвонить маме и поделиться впечатлениями от сегодняшнего дня. Копошусь в сумке в поисках мобильника, но… Вот же черт! Неужели оставила его в аудитории? Ругаю свою дебильную привычку вечно забывать телефон, пока торопливо поднимаюсь обратно в главный корпус. Миновав пост охраны, спускаюсь на цокольный этаж, очень внимательно глядя перед собой, чтобы больше ни в кого не врезаться. Хватит на сегодня столкновений. Кабинет, где проходило проектирование, оказывается еще открыт, и я с облегчением забираю свой потрёпанный жизнью и моей забывчивостью мобильник, лежащий на скамейке, за которой мы сидели с девочками. Проверяю содержимое сумки на наличие документов и ключей, выходя обратно в коридор. Мало ли. Мама говорит, что меня нужно было назвать Машенька, а не Настенька из-за того, что все время теряю вещи. Но что поделать, приходится просто с этим жить. Удар в бок неожиданно сбивает с ног, но чьи-то руки вовремя подхватывают меня, не давая встретиться с мраморной напольной плиткой. Спиной чувствую часто вздымающуюся грудь, а хватка на плечах и талии резко становится чересчур крепкой, выдающей раздражение. Злобное рычание рядом с ухом заставляет вздрогнуть от страха. Не могу же я быть настолько невезучей, чтобы три раза за сегодня столкнуться с… — Это уже не смешно, — недовольный голос раздаётся совсем близко. Хоть и слышу его впервые, уверена, что он принадлежит белобрысому. Странное чувство касается груди, немного колючее и резкое. Нет. Не впервые. Эти хриплые нотки и забавное произношение шипящих, чуть мягче чем следует. Где-то я уже слышала подобное… — Зря ты вернулась сюда, замарашка, — произносит последнее слово слишком нежно для оскорбления, но этот тон меня не обманет. Вырываюсь из чуть ослабевшей хватки и оказываюсь лицом к… — Морев? Саша недовольно усмехается, складывая руки на груди. — Если ты рассчитывала на милую дружескую встречу, то с этим не ко мне. — Да. Я уже заметила. Спасибо, — злобно бросаю, понимая, что именно этот парень вывернул на пол мою сумку с утра. А ведь я думала, что мы покончили с глупой детской враждой. Морев продолжает неподвижно стоять и разглядывает меня с абсолютно непроницаемым лицом. Что он хочет увидеть? — Отличия ищешь? — повторяю его стойку, отмечая, что в нем самом изменилось практически все. Белесые волосы вместо русых закрывают лоб и лезут в глаза. Ростом стал выше, да и мышц прибавилось. Видимо, баскетбол так и не бросил. Татуировка на внутренней стороне правой руки пробуждает внезапный интерес, но рассмотреть ее так и не удается. Цепкий взгляд отвлекает внимание. Если раньше он был полон шкодливости и веселого задора, то сейчас колюч и опасен. Голубые глаза практически прозрачны, будто он и не человек вовсе. — Ты почти и не изменилась, — проговаривает тихо, но потом резко встряхивает головой. — Держись от меня подальше, Мореева. Поняла? А лучше вообще забудь, что мы знакомы, — резко срывается с места и проносится мимо. Да что с ним такое? За что столько негатива? Тем более после того, как именно он помог мне не отвернуться от собственной мечты и сделать все для ее осуществления. Он вселил в меня уверенность и указал путь, который и привел меня сюда. Привел домой. Так что же случилось? Что, черт возьми, случилось с Сашей Моревым?   Четыре года назад Скрип тормозов заполняет голову, а ладони и голые коленки тут же встречаются с пыльным асфальтом. Сегодня определенно самый худший день в моей жизни. С трудом встаю на ноги и поднимаю велосипед под нецензурную брань водителя, чуть не сбившего меня, и сигналы остальных участников движения, которые не могут спокойно подождать три секунды. Уроды! Слезы снова затуманивают взгляд, поэтому решаю дойти до места пешком. Осталось совсем немного, и я увижу свою мечту, с которой придется попрощаться. Оставив позади улицы Московскую (прим. автора: центральная улица города Новочеркасска) и Пушкинскую оказываюсь рядом с самым красивым зданием, что мне доводилось видеть. Желтые стены четырёхэтажного главного корпуса политехнического института залиты летним солнцем, а белые архитектурные элементы, кажется, и вовсе светятся изнутри. Три массивных деревянных двери, к которым ведут мраморные ступени, служившие неизменным фоном для выпускных фотографий множества поколений студентов, и без труда вмещающие более пятисот человек, так и манят подняться к ним и, приложив максимально возможное усилие, распахнуть и войти в сказку. Как же я хотела оказаться в числе счастливчиков, учащихся здесь. Вздыхаю и через открытые ворота вхожу на территорию внутреннего двора учебного городка, занимающего квадрат в два на два квартала. Одной рукой удерживаю велосипед, а другой размазываю соленые капли по щекам. Посижу немного на своей любимой лавочке в тени дубов. Должно стать хоть немного легче. Помню день, когда пришла сюда впервые вместе с дедушкой. Помню свой первый сделанный тогда набросок на тетрадном листе. Это воспоминание бережно хранится в моем сердце на полочке с надписью «самое важное». Дедуля часто рассказывал о своих студенческих приключениях. Говорил, это место — лучшее, что с ним случилось. Здесь он встретил бабушку и выбрал свой жизненный путь. Многому научился и прошел испытания, подготовившие его к взрослой жизни. Я слушала с замиранием сердца и заряжалась энергией его историй. Именно тогда и решила, что хочу учиться здесь, потому что ощущаю силу этого места. Ощущаю дедушкину поддержку. Внезапно что-то больно ударяет по ноге, и, проморгавшись, понимаю, что это всего лишь баскетбольный мяч. Что? Мяч? Ой-ой. Это нехорошо. Не думала, что так рано у кого-то может быть тренировка. — Эй, замарашка! Что ты здесь делаешь? — доносится до меня веселый крик вместе с топотом бегущих ног. Теперь этот день точно уже не может стать хуже. Просто некуда. Саша Морев — мой личный ночной кошмар. Опускаю голову, скрывая светлыми прядями лицо. Может, он не заметит? — Отвали, заморыш, — огрызаюсь, обдумывая пути отступления. — Злющая, как и всегда, Мореева, — усмехается он и забирает мяч, лежащий у меня на пути. Собираюсь продолжить движение вперед, но судорожный вдох заставляет остановиться. — Ого! У тебя кровь! Нужно срочно в медпункт, — взволнованно произносит Саша. Взглянув на свои коленки, понимаю, о чём он, и тут же чувствую боль содранной кожи. А я и не заметила, что поранилась так сильно. — В тренерской есть аптечка. Я отведу. Сейчас ты вряд ли застанешь медсестру на месте, она обычно приходит не раньше десяти. В ужасе качаю головой. Нет. Только не он. Мы с начальных классов не ладим с этим парнем, а все из-за того, что наши фамилии слишком похожи, и ни ему, ни мне это не нравится. И не мешает даже то, что он учится на два класса старше. — Тогда, может, Димку позвать? Зима! — кричит Саша, поворачиваясь в сторону баскетбольной площадки. — Нет! — обрываю его я. Это еще хуже. Не хочу, чтобы Зимин запомнил меня такой. — Лучше ты. Морев перехватывает мой велосипед и, крикнув ребятам из команды, что скоро вернется, ведет меня к «манежу». Вытянутое одноэтажное здание для занятий легкой атлетикой сейчас практически пустое. В восемь утра еще никого нет, занятия студентов начинаются с девяти. Объяснившись с пожилой охранницей и получив кучу наставлений, нам наконец-то удается добраться до тренерской. Саша усаживает меня на стул, а сам, достав аптечку, присаживается на корточки передо мной. И с чего такая забота? Не понимаю. Он же терпеть меня не может. — Так что случилось? — спрашивает он, поливая мои колени перекисью. — Я упала. — Это я понял. Из-за чего ты упала? Не припомню, чтобы ты не справлялась с великом. — Это случайность, — говорю я, стараясь подавить новый приступ слез, вспоминая причину своего расстройства. — А то, что ты чуть ли не рыдаешь, тоже случайность? — поднимает на меня пронзительный взгляд голубых глаз. Такое ощущение, что он уже и так все знает. Закусываю дрожащую губу, но уже поздно. Соленые капли скользят по  лицу. Саша вздыхает, то ли раздраженно, то ли расстроенно и возвращается к обработке ссадин. Мазь, которую он наносит, начинает щипать поврежденную кожу, и я всхлипываю, тихонько заскулив. Прохладный ветерок касается горящих мест, притупляя болезненные ощущения. Мореев продолжает дуть мне на разбитые коленки, а я чувствую себя ужасно. Все-таки, не такой уж он и плохой. Может, пора закончить нашу бессмысленную и бесполезную войну? Ведь мы вряд ли встретимся когда-нибудь еще, после моего отъезда. — Я уезжаю в Воронеж, — озвучиваю фразу, которая кажется мне чуть ли не смертельным приговором. — До конца лета? — До конца жизни.