Часть седьмая
3424 Words
Почувствовав недостаточность или ослабление рычагов воздействия на лагерное население, лагерная администрация попыталась опереться «на отдельные группировки, беря в основу национальный признак, разжигая национальную вражду и ненависть. Были случаи, когда отдельные представители оперчекистского аппарата вручали холодное оружие доверенным лицам для расправы и терроризирования неуголовного элемента».
Обращение заключенных Горлага к высшим властям было пропитано надеждой на то, что «верхи» узнают, наконец, правду о положении в лагерях, попытками истолковать в свою пользу исходившие сверху политические сигналы (амнистия, выступления советского руководства в печати о социалистической законности), тоской по разрушенным при Сталине отношениям между народом и властью: «Мы хотим, чтобы с нами говорили не языком пулеметов, а языком отца и сына»1. К этой патриархальной риторике заключенные добавляли вполне современные аргументы о том, что ГУЛАГ изжил себя, стал пережитком прошлого. Они требовали «пересмотра всех без исключения дел с новой гуманной точки зрения», «признания незаконными всех решений Особого совещания как неконституционного органа2».
Власти задумались. Если заключённые научились объединяться
против «сук», они могут начать объединяться и против лагерного начальства.
Наконец поняв, что «сучья» война уже приняла такие формы, что может привести к бунтам и отрытому неповиновению в 1954-м МВД распорядилось“в целях изоляции участников враждующих лагерных групп отделить их друг от друга определить конкретные лагери для раздельного содержания рецидивистов каждой из окрасок”.
Это был единственный способ пресечь к***********е. Война началась из-за желания властей установить контроль над уголовниками и кончилась из-за того, что власти утратили контроль над нею самой3.
В 1955 году государство приняло радикальные меры. Враждующие кланы разошлись по отдельным спецлагерям. Начальникам спецлагерей строго запрещалось переводить воров из ИТК в ИТК.
Через год МВД СССР образовало экспериментальный лагерь, где содержались лишь воры в законе. Спецзона даже не пыталась заставить вора работать – вор скорее взял бы заточку, чем кайло или лопату.
Эксперимент заключался в другом. МВД по официальному заказу ЦК КПСС и Совета Министров СССР попыталось перековать рецидивистов, заставить их письменно отречься от закона. Другими словами, добровольно снять с себя воровской венец – «корону». В первый год эксперимента, когда использовались методы и кнута, и пряника, на путь исправления стали лишь единицы. Несколько перековавшихся и снявших с себя корону воров, решив досрочно освободиться, начали рассылать воровские «письма-малявы» во все зоны. В них просили следовать их примеру и трудиться на благо государства. Посланиям вняли еще несколько человек. Но говорят, что их убили еще по дороге домой. Однако действуя методом «кнута и пряника» к концу пятидесятых в СССР от прежнего воровского ордена 30-х годов осталось всего лишь три процента. После этого карательная машина успокоилась и торжественно объявила о кончине последнего вора в законе. Исправительно-трудовая система и милиция стали жить по принципу: воров в законе как бы не существовало, заключёнными правили как бы начальники отрядов, воровская элита превратилась в как бы обычную преступную группу. Тем не менее, власть в зоне по-прежнему принадлежала ворам в законе. Одним из главных идеологов колымско-лагерного архипелага тогда был московский законник Иван Львов, отбывавший наказание в лагере у бухты Ванино.
Он слыл интеллигентом: не пил, не курил, читал Достоевского и Чехова. Был эрудирован, умел говорить, Обладал сильныим характером и волей. Среди воров выделялся своей индивидуальностью и умом.
В 1949 – первой половине 1950 гг. находился на пересылке Ванино. 28.08.1950 года на пароходе «Ногин» его отправили на Колыму этапом в 3000 человек. 04.09.1950 года прибыл в СИЗО-1 г. Магадан. Отбывал наказание на прииске "Широкий" (штрафной), входивший в управление Западный ИТЛ (Запдаг).
Вместе с ним находились воры: Мишка Буржуй, Шурик Лобода (зарезан в «сучьей» войне, Борис Барабанов(впоследствии добровольно отошёл от воровского движения и отказался от статуса), Михаил Власов(Мишка Слепой), Пётр Дьяков(Петька Дьяк), Ираклий Ишхнели(Ираклий Тбилисский коронован в 1942 г), Александр Кокорев(Шурик Псих), Александр Кутилин(Санька Мордвин), Борис Морковкин(покончил жизнь самоубийством).
Спустя несколько лет сам Иван Львов был убит в У-235 Красноярского ИТЛ(Краслаг).
Во второй половине 50-х гг. начала проводиться комплексная работа по нейтрализации негативного влияния «авторитетов» уголовной среды на остальных заключенных. В результате принятых мер преступность среди осужденных в отдельных ИТЛ за два года (1956–1958) сократилась более чем на 40 %, побеги – на 43 %, а число массовых беспорядков и разбоев в 3 раза4.
После амнистии в 1954-1955 годах абсолютное число заключенных в стране сократилось практически вдвое, и этот уровень с небольшими отклонениями удерживался до 1970 года.
Начался процесс постепенного распада уголовно-бандитствующих сообществ в местах лишения свободы, что, однако, руководство МВД СССР ошибочно рассматривало как окончательное их разрушение и исчезновение антиобщественных традиций, обычаев.
В 80-х году власть снова предприняло попытку окончательно расправиться с ворами в законе. Для этой цели в Пермской области в г. Соликамске на базе транзитно-пересыльного пункта был создан профилактический центр - учреждение AM — 244/6 для исполнения наказаний в виде лишения свободы в отношении «воров в законе» и других лидеров преступной среды.
Данное учреждение было создано в качестве советского эксперимента как единое помещение камерного типа (ЕПКТ) с официальной целью – перевоспитания идейных «воров». Среди населения и самих осужденных данное учреждение носило название «Белый лебедь». Другая, неофициальная цель создания ЕПКТ «Белый лебедь» — создание для сотрудников исправительной системы возможностей действовать вне норм закона, без контроля за их действиями.
Этот центр состоял из единых помещений камерного типа на 240 мест, в которое по задумке администрации сначала со всего Усольского УЛИТУ (Управление лесных исправительно-трудовых учреждений), а потом и всей страны должны были направляться лидеры отрицательных группировок, «воры в законе» и другие злостные нарушители режима.
Однако на практике в Усольское ЕПКТ попадала не только элита уголовного мира. Немалую часть составляли просто злостные нарушители режима колоний, арестанты, «неудобные» для администрации. В том числе даже из «мужицкой» или «фраерской» (в нынешнем понимании — «воровская пристяжь») среды.
Если в обычных пенитенциарных учреждениях у «авторитетов», которые помещались за нарушения порядка в штрафной изолятор и ЕПКТ, оставалась возможность влиять на жизнь колонии, то в «Белом лебеде» это было исключено. Колония представляла большой изолятор, внутри которого был еще один изолятор.
Но несмотря на широко разрекламированный, якобы положительный результат, данный эксперимент провалился.
С началом 90-х годов во все инстанции хлынули потоки жалоб от арестантов учреждения АМ-244-6 (так на официальном языке называется Соликамское ЕПКТ). Причём писали часто люди, уже освободившиеся, никогда не имевшие корней в уголовном мире, так называемые «мужики». Писали о пережитом, о страшных испытаниях, о полном отсутствии каких-либо прав и бесчеловечном отношении к арестантам.
В СМИ была опубликована информация о том, что руководство учреждения переодевало осужденных активистов в форму надзирателей и переводило их в таком виде в пересыльное отделение. «Именно эти переодетые выполняли все нехорошие функции: применяли силу и использовали запрещенные методы», - пояснил источник.
С 1999 года в данной колонии стали содержаться только осуждённые на пожизненное заключение.
Подсчитать, какое количество «воров в законе» проживает в России сегодня, достаточно сложно, хотя правоохранительные органы и СМИ иногда публикуют подобную статистику. Максимальной численности воровское сообщество достигло в 1998 году. Тогда в России насчитывалось 1600 авторитетов. В «нулевые» годы правоохранители начали новое наступление на воровское сообщество.
Кого-то посадили, кто-то оказался на кладбище, другие поспешили эмигрировать. В результате, как утверждает отечественный криминолог Азалия Долгова, численность «законников» в нашей стране в 2010 году сократилась до 149 человек.
Другой оценки придерживались некие анонимные источники в правоохранительных органах, в том числе в Федеральной службе безопасности. Там привыкли считать численность воровского сообщества по количеству участников сходки.
По подсчетам портала «Прайм Крайм», в настоящее время численность воровского сообщества составляет 227 человек. Из них на свободе – 168, в розыске – 9, под следствием – 16, а отбывают наказание в заключении – 59 авторитетов. Этнический состав «законников» за все это время не претерпел существенных изменений. Большую часть воров по-прежнему составляют грузины – 57% (129 человек). На втором месте идут русские – 13% (29 человек), на третьем – езиды (14 человек, 7%) и на четвертом – армяне (11 человек, 5%). Стоит отметить, что не все из авторитетов проживают в России на постоянной основе и считают ее своим домом. Кто-то живет за границей или отбывает наказание в зарубежных тюрьмах, поэтому цифру 227 как обозначение численности отечественного воровского сообщества можно считать весьма условной. Что касается Москвы, то в столице России, по данным начальника городского управления угрозыска Михаила Гусакова, живут восемь воров в законе. По другим данным, еще несколько лет назад авторитетов со столичной пропиской было 44. Любопытно, что следящие за новостями воровского сообщества наблюдатели отмечают рост числа чеченских воров в законе. В настоящее время таких насчитывается семь человек. В целом же, если подсчитать количество «законников» только среди коренных народов России (русские, ингуши, чеченцы, татары, башкиры, даргинцы, балкарцы), то таковых наберется 42 человека.
Костяком «законников» являются авторитеты в возрасте от 36 до 49 лет – таковых среди воров более половины. Другая значительная категория – преступники от 50 до 64 лет, в настоящее время таковых насчитывается 73 человека, или 34%.
Также необходимо отметить, что последние годы в связи с активностью правоохранительных органов многие представители воровского сообщества предпочитают вести свои дела в России на значительном удалении. Многие из «законников» уже давно осели в Греции, Франции, Италии или других странах. Кроме того, в воры в законе иногда записывают «некоронованных» авторитетов, но при этом тех, кто имеет значительное влияние в криминальном мире. Ворами их назвать все же нельзя, поскольку обязательная процедура для «законника» – прохождение «коронации»5.
Нельзя не согласиться с тем, что установившиеся криминальные отношения и субкультуру очень сложно выкорчевать или запретить волевым решением. Сложившаяся система отмирает постепенно, поскольку взгляды, привычки, образ мышления, унаследованные многими поколениями за долгие годы, пускают весьма глубокие корни в сознании людей.
Поэтому вовсе не случайным являлся тот факт, что авторитеты воровского мира, как правило, изолированные от основной массы заключённых в тюрьмах и бараках усиленного режима, как и прежде стремились к поддержанию отношений, обусловленных их субкультурой. Более того, в созданных для «авторитетов» условиях изолированного существования, подорвавших их прежнюю безраздельную власть в ИТЛ, они занялись поиском новых форм взаимоотношений.
Соответственно менялась и тактика деятельности «воров», происходили видоизменения и самого «закона».
В современной криминальной среде, некоторые из этих запретов в настоящее время пересмотрены в сторону смягчения. Данная тенденция к пересмотру воровских норм поведения в полной мере укладывается в общее русло развития рыночных отношений в России. Это касается запрета на приобретение и владение собственностью, участия в бизнесе (барыжничество), стремление к личному накопительству.
Эти нормы уже более размыты и не столь категоричны.
Заключение
Для того, чтобы выжить и сохранить свои позиции в условиях усиления тоталитарного режима, воровская верхушка вынуждена была выработать свои способы выживания. Это позволило главарям криминального мира оказывать решающее влияние на тюремный социум, несмотря на то, что они составляли достаточно незначительную часть лагерного населения.
Но к концу 40-х гг. в местах лишения свободы уже образовались многочисленные группировки осужденных, объединенные новыми идеями, принципиально противоречащими «воровским». Связано это было с тем, что мир «честных воров» в годы войны раскололся в связи с расхождением по вопросу отношения к воровскому закону.
В 20-е – 50-е годы воровской закон с его правильными понятиями не распространялся на всю массу заключенных, оставаясь сугубо корпоративным способом организации жизни. Весь мир, согласно воровской философии был поделен на своих и чужих, причем чужие имели лишь ту, единственную ценность, что за их счет могли существовать и выживали свои.6
Мир воров всегда имел свою внутреннюю структуру и порядок, логику которых и смысл очень трудно понять непосвящённому человеку. Это мир, где существуют жесткие законы, мир, в котором, тем не менее, есть свое понятие порядочности, добра и зла, своя мораль. Это своеобразное зазеркалье, внутреннюю логику которого может до конца осознать только тот человек, который сам живёт этой жизнью.
Возникновение всех этих правил было обусловлено стремлением не допустить в «блатной мир» случайных людей и расширить в местах лишения свободы своё влияние над другими заключенными, за счет которых можно было бы паразитировать. Эта своеобразная нормативно-целостная система защищала сообщество от развала, укрепляла устойчивость и сплоченность «воровских» группировок.
По мнению исследователей советской и российской пенитенциарной системы, ранее, в дореволюционной России и довоенное время не существовало такого понятия, как «вор в законе» не существовало.
Этот термин родился во времена развитого социализма, после окончания кровавой и трагичной войны между группировками воров и «ссученных.
Некоторые источники даже полагают, что термин «вор в законе» скорее милицейский, чем собственно воровской. В частности Заур Заур Зугумов пишет: «Следует отметить, что до 1961 года словосочетания «вор в законе» не существовало».7
В своих письмах (малявах) воры в законе подписываются: вор Абрек, например. Да и в жизни они редко употребляют словосочетание «вор в законе». Зайдя в камеру, объявляют: «Я – вор!»– и всё. 8
«Воры» или «воры в законе» – это определенная категория лиц, профессиональных уголовных преступников, которые культивируют и лелеют традиции и законы уголовного мира, перенося устои тюрьмы и зоны на уклад своей жизни на свободе. Это криминальные генералы, которые должны безоговорочно признаваться всем уголовным миром. Однако, чтобы стать «вором в законе», недостаточно просто быть профессиональным преступником или признанным авторитетом.
«Вор в законе» должен был отвечать ряду жестких требований. Он не должен был работать, не имел права иметь семью, служить в армии или в правоохранительных органах, состоять в партии и комсомоле. не окружать себя роскошью, не иметь оружия, не прибегать к насилию и убийствам, кроме как в случае крайней необходимости.
Согласно воровскому закону, взять из рук власти оружие даже во время войны, была неприемлемо для вора. Обратное же означало предательство. Тем не менее, значительная часть уголовного мира отступила от принятых правил и, по тем или иным причинам, рассмотренным в данной работе, пошла на службу в Красную армию, в партизаны или наоборот в отряды полиции, самообороны, или другие вооружённые подразделения германской армии.
С окончанием войны уголовный мир отказался считать этих «отколовшихся» или «разложенных» воров равными себе.
Справедливости ради стоит отметить, что это было связано не только с идейными противоречиями, но и с материальными интересами. Военные и первые послевоенные годы стали тяжелейшим испытанием для всех советских людей. То же самое происходило в лагерях с их нечеловеческими условиями, смертностью от холода, недоедания, и непосильного труда. Несмотря на своё привилегированное положение в местах лишения свободы, воры в законе уже стали испытывать непривычные трудности. Находясь в окружении голодных и ослабленных работяг, они уже не могли обеспечить себе привычный воровско-законный набор бытовых удобств для себя и для своей «пристяжи».
В условиях ухудшения жизни в зонах обострилась борьба за материальные блага и за власть. Произошедшие изменения в «блатном мире» привели к серьезным конфликтам, поскольку одна сторона хотела восстановить свой статус и пользоваться всеми привилегиями, который он давал. Другая же часть не желала уступать «наследственного» права на власть, цинично рассуждая «всем не выжить».
Однако, некоторые исследователи данной темы, и в частности Валерий Абрамкин представляли “сучью войну” не как столкновение воров-ортодоксов, свято следующих всем предписаниям “закона”, с ворами-реформаторами (впоследствии и ставшими суками), настаивающими на внесении в “закон” ряда поправок, а как следствие хорошо продуманной и заранее спланированной акции руководства ГУЛАГа.
Валерий Абрамкин писал- «Это подтверждает тот хорошо известный факт, что с самого начала администрация лагерей принимала активное участие в разворачивающихся событиях. Также известны многочисленные случаи истязаний и казней воров, оставшихся верными “закону”, совершаемых с ведома и при участии работников НКВД и лагерного персонала. В то же время изменившие воровским обычаям суки демонстративно назначались на синекурные “придурочьи” должности, дававшие значительную власть над “серой” массой заключенных. Однако природа этой власти была теперь принципиально иной: она полностью зависела от милости ГУЛАГовского начальства»9
Фактически администрация вербовала в свои ряды убийц и бандитов, чтобы те получали власть в лагерях и контролировали внутреннюю ситуацию. При этом они должны были выполнять отдельные, часто негласные распоряжения лагерной администрации.
В течение нескольких лет эта борьба, приобретшая невиданный размах и жестокость, поставила под угрозу саму сложившуюся систему управления лагерями и заставила власти перейти к решительным действиям.
Согласно официальной статистки в системе лагерей, тюрем и колоний ОГПУ и НКВД в 1930—1956 единовременно содержалось от 0,5 до 2,5 млн человек (максимум был достигнут в начале 1950-х годов в результате послевоенного ужесточения уголовного законодательства и социальных последствий голода 1946-1947 гг. За эти годы в лагерях побывало около 8,8 миллиона человек.
Сколько заключённых погибло в результате масштабной сучьей войны – неизвестно, вероятно, скорее всего десятки и десятки тысяч. Никто не вёл такой статистики.
Более того, как оказалось в ГУЛАГе вообще оказалось ничтожно мало документов, подтверждающих факт массовой резни. Не велось точного учёта лиц, привлечённых к уголовной ответственности, а также числа совершённых преступлений».
Во всяком случае, когда в 1957 году первому отделу ГУИТК МВД СССР понадобилось обобщить сведения о лагерной преступности, массовых волынках и беспорядках в лагерях на рубеже 1940-1950-х годов, они оперировали в основном случайными примерами, наудачу извлечёнными из архива ГУИТК, а иногда и личными воспоминаниями (например, о существовании в то время лагерных зон, куда представители лагерной администрации не решались заходить..») Систематизированной и собранной в одном месте информации в их распоряжении попросту не было, как не было и цельного комплекта архивных документов.
Речь шла лишь «об отдельных случаях уголовно-бандитских проявлений, совершаемых уголовным элементом убийствах заключённых, честно работающих в лагерной обслуге, на низовых производственно- хозяйственных должностях и активно помогающих лагерной администрации в укреплении режима и трудовой дисциплины в лагерях».
Неизвестно, сколько бы ещё продолжались сучьи войны и сколько бы ещё жизней они унесли, пока наконец Постановлением Совета Министров СССР от 25 марта 1953 года не было прекращено проводившееся при участии заключенных строительство ряда крупных объектов, как не вызванное "неотложными нуждами народного хозяйства". В число ликвидируемых строек попали Главный Туркменский канал, железные дороги на севере Западной Сибири, на Кольском полуострове, тоннель под Татарским проливом, заводы искусственного жидкого топлива и др. По указу Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1953 об амнистии из лагерей были освобождены около 1,2 миллиона заключенных.
К этому времени ГУЛАГ представлял собой непомерно разросшуюся, убыточную и неэффективную систему, в которой находилось огромное число зачастую неправосудно осужденных людей. В начале 1953 года в разнообразных подразделениях ГУЛАГа содержались 5,5 млн человек, или около 3 % населения страны (около 2,5 млн в лагерях, более 150 тысяч в тюрьмах, более 2,8 млн в спецпоселениях и ссылке).10
Постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР от 25 октября 1956 года признало "нецелесообразным дальнейшее существование исправительно-трудовых лагерей МВД СССР как не обеспечивающих выполнения важнейшей государственной задачи – перевоспитания заключенных в труде".
Система ГУЛАГ просуществовала около двадцати лет и была упразднена указом Президиума Верховного Совета СССР. Вместе с уничтожением ГУЛАГа прекратились и «сучьи войны».
Если исходить из чисто количественных показателей, можно сказать, что «сучья война» окончилась «вничью». Потери было огромны как с той, так и с другой стороны. Огонь кровавых разборок был сбит даже не столько после разделения лагерей на «воровские» и «сучьи», сколько после амнистии 1953 года, связанной со смертью Иосифа Сталина. Амнистия почти не распространилась на «политических», однако, лагеря освободились от многих матерых уголовников. Кто-то из «урок» получил свободу (если срок наказания был до 5 лет), кому-то срок был сокращен наполовину. Безусловно, многие «законные воры» не попали под эту амнистию, относясь к категории особо опасных рецидивистов и имея приличные сроки. Зато на свободу вышло большое количество воровской «пристяжи». С другой, «сучьей» стороны было освобождено даже больше: причем это были как крупные представители этого «раскольничьего движения», так и их прихвостни. Лагерная война утратила свое главное качество — массовость. А на воле прежний накал страстей быстро остывал и сходил на нет. «Отколовшиеся» не вмешивались в воровское сообщество, а воры были заняты другими, более серьёзными, по их мнению, делами. На нескольких сходках, разумеется, «сук» заклеймили, призвали «истинных босяков» бороться с ними и уничтожать — но и только. Конечно, при случае такой возможности не упускали, но специальной охоты не велось.
Гораздо более важными последствиями массовой резни уголовников были следующие: именно массовая б***я между «суками» и «ворами» повлекла за собой значительное укрепление позиций воровского мира и возникновение романтического ореола вокруг «законников» как в местах лишения свободы, так и на воле.
«Сучьей войне» удалось укрепить изнутри, сплотить уголовное «братство», подтолкнуть его к серьёзным, глубоким реформам. В итоге общество получило внутри себя ещё более изощрённое, мощное и искусно организованное преступное сообщество.
Это — прямое последствие «сучьих войн». Для того, чтобы усвоить и закрепить это понимание нашему обществу предстоит усвоить этот горький опыт.
Но об этом — разговор особый.
__________________________
1
Козлов В.А. Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве и Брежневе (1953 – начало 1980-х гг.)
2
История сталинского ГУЛАГа. Т. 6. С. 322.
3
Анатолий Жигулин, с. 135–137.
4
Анисимков, В. М.. Криминальная субкультура и ее нейтрализация в исправительных учреждениях России :Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора юридических наук. Специальность 12.00.08 - Уголовное право и криминология ; Уголовно-исполнительное право /В. М. Анисимков ; Науч. рук. С. И. Кузьмин ; Академия управления МВД России. Саратовская государственная академия права. -М. ;Саратов,1998. -45 с.
5 Источник:редакция Русская Семерка russian7.ru https:/ussian7.ru/post/skolko-vorov-v-zakone-zhivyot-v-sovreme/
6
Валерий Абрамкин, Валентина Чеснокова. Тюремный мир глазами политзаключенных”. Серия “Уголовная Россия. Тюрьмы и лагеря”. М.: Издательский дом “Муравей”, 1998 г.
7
З.М. Зугуиов Русскоязычный жаргон, Историко -Этимологический словарь преступного мира, Москва Книжный мир 2015, ISBN 978-5-8041-0690-5
8
Константинов Андрей Дмитриевич Бандитский Петербург, издательство АСТ 2019.
9
Валерий Абрамкин, Валентина Чеснокова Тюремный мир глазами политзаключенных. Серия “Уголовная Россия. Тюрьмы и лагеря”.М.: Издательский дом “Муравей”, 1998 г.
10
Хлевнюк О. В., Горлицкий Й. Холодный мир: Сталин и завершение сталинской диктатуры / Пер. с англ. глав 1, 2, 6 А. А. Пешкова. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН): Фонд "Президентский центр Б. Н. Ельцина", 2011. – 151 с. – (История сталинизма)
- Writer
