Никогда не полюблю

7.

Я быстро привела себя в порядок — пригладила волосы, поправила чистую униформу, проверила, чтобы ни одна пуговица не была расстёгнута, и вдохнула поглубже, прежде чем выйти обратно в гостиную. Нужно было выглядеть спокойно, будто ничего не произошло. Ни холодного шампанского на платье, ни унижения, ни взгляда Михаила, прожигающего до боли. Всё — за спиной.

Когда я вошла, гости уже разговаривали громче, чем раньше. Воздух был пропитан запахом духов, табака и дорогого вина.

Кира и Наташа стояли у буфета, следя за бокалами, и, заметив меня, быстро обменялись взглядами. Одна из них — Кира — незаметно подошла поближе и, будто поправляя салфетки на подносе, тихо шепнула:

— Не обращай внимания, Лесь... Все видели, что это она специально.

Наташа, чуть сбоку, добавила так же тихо, почти шёпотом:

— Стерва эта Каролина. Только и умеет, что вертеться вокруг брата хозяйки.

Я кивнула едва заметно, не поднимая глаз. Их слова немного согрели. Хоть кто-то видел всё как есть. Но времени на разговор не было — я снова должна была быть незаметной, почти тенью.

Михаил сидел чуть в стороне, опершись рукой о спинку кресла. Он о чём-то говорил с хозяином, улыбался, но даже издалека я видела, как сжимается у него челюсть. Ни разу не взглянул в мою сторону. И слава Богу. Пусть лучше так. Пусть делает вид, что меня не существует.

Я двинулась вдоль стола, проверяя, чтобы у всех гостей были наполнены бокалы, когда услышала за спиной мужской голос:

— Девушка, простите...

Обернулась. Один из гостей, высокий мужчина в дорогом костюме, лет сорока с небольшим, смотрел на меня с вежливой улыбкой. Он был явно не из тех, кто привык обращаться к прислуге свысока.

— Вы не могли бы показать, где у вас здесь уборная? — спросил он спокойно, чуть склонив голову.

Я облегчённо выдохнула. Маленький повод выйти из этого душного зала, где каждый взгляд — словно проверка на прочность.

— Конечно, — коротко ответила я, делая лёгкий кивок.

Он вежливо отодвинул стул, поблагодарил хозяев и пошёл за мной. Я шла по коридору впереди, чувствуя, как шум вечеринки остаётся позади, превращаясь в глухой фон. Свет в холле был мягким, полумрак скрывал дрожь в пальцах, и шаги по паркету отдавались ровно, размеренно — словно я снова могла дышать.

Всего несколько минут тишины. Несколько минут без чужих взглядов, без фальшивых улыбок и без этого невыносимого напряжения. И пусть это всего лишь путь до гостевой уборной, для меня это был глоток свободы.

— Я подожду вас здесь, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и вежливо. Мы остановились у поворота, где коридор расходился в две стороны — направо вела лестница, а налево тянулся длинный холл с витражными окнами.

Мужчина — один из гостей, тот самый, что просил показать дорогу, — неловко улыбнулся и кивнул. В его движениях чувствовалась сдержанность, какая бывает у людей воспитанных, привыкших к формальностям.

— Благодарю вас, — тихо произнёс он и направился в сторону гостевого санузла.

Я осталась стоять у высокого фикуса в массивном кашпо, рассматривая полумрак холла. Воздух здесь был прохладнее, чем в гостиной, пахло полированной древесиной и лёгкими ароматами цветов из вазы на подоконнике.

Мой взгляд остановился на белых орхидеях. Красивая композиция, но листья слегка подсохли. Нужно будет сказать девочкам, чтобы полили цветы.

Я машинально потянулась поправить одну из веточек и вдруг услышала позади себя низкий, насмешливый голос:

— Не знал, что ты такая ловкая, Олеся.

Я вздрогнула и обернулась. Михаил стоял всего в нескольких шагах. Откуда он здесь взялся? Его взгляд — прищуренный, изучающий. Он стоял, чуть наклонив голову, словно наблюдал за мной уже какое-то время.

— Что? — выдохнула я, чувствуя, как холод пробегает по спине.

— Что после меня, — протянул он с ленивой усмешкой, — теперь ты решила окрутить Фомина?

Он сказал это спокойно, будто шутку, но в его голосе сквозила язвительная насмешка.

— Не надейся, — продолжил Михаил, делая шаг ближе, — у него жена, хоть и парализована, но он всё ещё её любит. И изменять ей он с тобой точно не собирается.

Я стояла, не в силах сразу ответить. Слова ударили, как пощёчина. В груди всё сжалось от возмущения и боли.

— Что вы себе позволяете? — наконец выдавила я, чувствуя, как дрожит голос. — Я просто выполняла свою работу.

Он хмыкнул, глаза блеснули.

— Конечно, работаешь. Очень усердно. Я уже знаком с этим...

От его тона по коже пробежали мурашки — смесь злости и стыда. Я сделала шаг назад, но он снова приблизился, едва не касаясь плечом.

— Вам показалось, — сказала я, стараясь говорить твёрдо, только усилием воли, сохраняя самообладание, но сердце билось слишком громко. — Я никого не "окручивала".

— А зря, — усмехнулся он. — Может он все же заплатил тебе за твоё внимание. Богатый человек, знаешь ли.

Я сжала руки в кулаки, чтобы не сорваться. Его слова обжигали, словно он нарочно хотел увидеть, как я сломаюсь. На миг мне показалось, что Михаил только и ждет, что я его ударю.

— Вам стоит вернуться к вашим гостям, — сказала я холодно. — И к вашей Каролине.

Михаил прищурился, взгляд стал чуть мрачнее, как будто не такого ответа ждал, но на губах всё ещё играла тень усмешки.

— Ревнуешь?

— Нет, — я шагнула в сторону, обходя его. — Я просто больше не хочу вас слушать. Вы… вы ничего не знаете обо мне.

— Знаю достаточно, — он чуть наклонился ко мне, так что его дыхание коснулось моей щеки. — Я знаю, как ты дрожишь, когда злишься. Как ты сжимаешь губы, чтобы не ответить. И как стараешься казаться сильной. Но внутри — ты всё та же.

Я отступила на шаг, чувствуя, как колени будто подкашиваются, но взгляд не отвела. Все-таки этот мужчина был ужасно красив и притягателен... Одна его близость воздействовала на меня совсем не так, как нужно.

— Если вы пришли снова унизить меня — не выйдет. Я не собираюсь оправдываться перед вами.

Он выпрямился, глядя на меня сверху вниз, и уголок его рта дёрнулся.

— Удивительно. Прошло немного времени, а ты всё ещё умеешь меня злить.

— Это не моя цель, — тихо ответила я. — Я просто хочу, чтобы вы оставили меня в покое.

— В покое? — он усмехнулся. — Думаешь, ты можешь просто стереть то, что между нами было?

Я сжала кулаки. Зачем он вообще это вспомнил??

— Я хочу, все забыть... Не каждый день меня насилуют.

Михаил вздрогнул, как мне показалось... Наконец, мне удалось его задеть... Он посмотрел на меня долгим взглядом — не злым, не холодным, но каким-то сложным, почти растерянным. И вдруг — тихо, почти шепотом — сказал:

— Знаешь, Олеся... Ты бросаешь мне вызов... Я прямо сейчас могу сделать так, чтобы ты получила удовольствие, выкрикивая мое имя ...

Он сделал полшага назад, будто сдерживая порыв, и, не дожидаясь ответа, развернулся и пошёл по коридору.

Я стояла неподвижно, слушая, как удаляются его шаги. В груди билось сердце — часто, неровно. Хотелось закричать, выбежать, уйти куда угодно, лишь бы не чувствовать то, что он снова поднял во мне своими словами.

«Нет, — сказала я себе. — Больше не позволю».

Но пальцы всё ещё дрожали.