Господин моего сердца

Эрик, сложив руки за спиной, стоял на широкой террасе, невидящим взглядом провожая текучую воду, которая с шумом разбивалась о камни. Водопады Дивной долины искрились в лучах золотого солнца, и пахло вереском, весной и покоем. Здесь незримая длань Черной страны еще не сжала когтистый лапы. Маленький островок чистоты и спокойствия. Эрик моргнул, мыслями возвращаясь сюда, на роскошный балкон, балюстрады которого обвивали нежные вьюны, прогоняя демонов прошлого. — Здесь пока еще живет благодать. — Лорд Дарэл остановился рядом, окидывая долгим взглядом свои земли. — Надолго ли… — Вопрос или констатация? Эрик криво улыбнулся. Вопрос. К нему вопрос. — Ты силен, лорд Долины. — Но не настолько, — прозвучало размерено, как и жест, приглашавший присесть к столу, выпить вина, обсудить хрупкое равновесие в Сагенее. И неминуемую войну с Черной страной. — Эрик, людям пока удается сдерживать натиск Некроманта, но они не могут победить его. Это магия им недоступна. Ты это знаешь. Да, он знал. Магия смерти против магии жизни. Его магии. Но он не может. Просто не сможет. — Ты должен вести их, — продолжал Дарэл. — Ты должен… — Кому должен, лорд? — надменно прервал его Эрик. — Людям? А где были люди, когда мой отец шел на смерть? Где были люди, когда я один стоял возле Черных врат, на телах своего народа?! — последние слова он выплюнул, выплескивая все презрение, всю желчь, скопившуюся внутри. Люди. Слабые и никчемные. Погрязшие в пороках и мелочных склоках меж собой. — Эрик, — лорд Дарэл коснулся его пальцев, успокаивая, забирая часть ненависти, точившей душу, — ты — лучший из нас. Сияющая звезда. Не позволяй злости погубить твой свет. — Моя звезда больше не сияет, — вырвалось с горечью, с затаенной болью. — Ты не прав. — Я не оставлю свои земли и народ без правителя. — Ты освободишь весь мир… — Я не могу! Во мне течет та же кровь! Та же слабость! — Его отец, великий король Роутвуда, ушел бороться со злом и не вернулся. Но не погиб, нет. Хуже. Он сам стал злом. Стал тем, что клялся уничтожить. — Я не буду питать его. Не стану новой смертью. — Ты хочешь сказать… — не договорил Дарэл. — Да, он шептал мне у Черных врат, звал меня. Отец принял в себя смерть. Эрик как сейчас ощущал на губах вкус золы и пепла, запах гари и тяжелый дух погибели. И черные нити, тянущие вперед, навстречу злу. Шаг. Второй. Уже пять. Тогда у него хватило сил противостоять, но это было до того… Сейчас он не выстоит. Поддастся лживым посулам. — Ты сильнее, чем твой отец. Ты рожден, чтобы стать великим. — Я давно потерял вкус к жизни, — криво усмехнувшись, Эрик поднялся. Стряхнув тяжесть темных воспоминаний, закончил спокойно, как и полагалось великому королю Зачарованного леса: — За свои границы я ручаюсь, в остальном: никто из индаров Роутвуда не пойдет в Черные земли. Мы слишком много там потеряли. Это не наша битва. Мое почтение, Дарэл. Эрик любезно, по-светски распрощался, словно и не было меж ними тяжелого, во многом личного разговора, и покинул покои лорда Долины. Впереди долгая дорога домой, а свидятся ли еще — кто знает? Разве что боги. Много ли они видят за своими туманами? Или давно ослепли, охолодев к своим детям: и старшим, и младшим. Широким шагом через светлые коридоры и просторные гостиные. Индары дворца с почтением склоняли благородные головы перед ним. Королем. Владыкой необъятного Роутвуда. Почему же сам Эрик не чувствовал гордости и удовольствия от благоговейного трепета, который облаком окружал его, стоит приблизиться к живому существу? А только великую усталость и тяжесть веков. Гул голосов, шелест платьев, стук каблуков — Эрик едва успел сбавить шаг, когда ему под ноги выскочил пушистый клубок. Ни одна лента не смогла удержать буйные смоляные кудри, в которых запутался маленький венок из ландышей, а кружева на воздушном платьице безбожно поистрепались. Подол с пятнами от мокрой травы, рот и щеки перепачканы малиной — это ребенок или бесенок? — только глаза ясные, чистые, большие, почти такие же черные, как и волосы. — Эй, полегче! — воскликнул Эрик, когда девочка резко вскочила и, подхватив подол, собралась рвануть в сторону, да так и замерла, глядя на него огромными глазами. — Ты от кого-то убегаешь? — От Галандиль с нянями, — голосок тоненький, смущенный, а взгляд любопытный и восторженный. Человек. Эрик видел это по бледно-красной ауре. Индары светились голубым. Он присел перед ней, чтобы лучше рассмотреть — сколько лет он уже не видел детей? Девочка смутилась, суетливо поправив платье, пальцами путаясь в собственных кудрях. — Сколько тебе весен, дитя? — Пять, господин. Эрик скупо улыбнулся, поймав соскользнувший с черных волос венок. Завял. Невесомо провел ладонью, и ландыши вздохнули, поднимая гордые головки вверх, источая сладкий аромат. — Ух ты! — хлопнула в ладоши девочка. — Вы — маг?! — Это жизнь, дитя. — Эрик надел венок на буйные кудри, — береги ее. — Поднялся — его уже ждут. Он чувствовал, как кони нетерпеливо бьют копытами, а всадники гарцуют, придерживая поводья. — А я могу научиться? — сказано непосредственно, как умеют только дети. — Когда вырасту, — поправилась она. — Научишься. — Да, когда вырастет она обязательно будет создавать жизнь, такова женская суть. — А можно я стану вашей невестой, и мы будем вместе колдовать? Когда вырасту, конечно, — добавила вновь. Эрик вздернул темную бровь — удивительное предложение. — Когда вырастишь, говоришь? — Девочка была предельно серьезна, он едва сдерживал порыв рассмеяться. Не потому, что это глупость, от умиления. — Хорошо, я подожду.