Не мой жнец

    Кирсанов стоял посреди трассы, пытаясь поймать фурию, что дикой кошкой, сейчас, шипела и царапала его руки и плечо, без когтей этих новомодных, а ведь через одежду, больно и горели те места, теперь.    - Аллах, Акбар! - только и произнесет один из его охранников, которых в слишком большом количестве, он, зачем-то взял с собой. Наверное, хватило бы и одной машины, но он не знал, что его ждет, когда решился на захват жены конкурента, с которым никак не удавалось наладить контакт. Способ, выбраны,й не был гениальным и, изначально, Кирсанов планировал похищение, с последующим прогибанием Сабура. Только он знал, Сабура хорошо и не был уверен, что тот прогнется. Обстоятельства вынуждали идти хоть на какой-то риск, время поджимало.    - Боже мой! - и, даже маты, летели из машины с охраной, когда на глазах у всех, вторая машина с охранниками, перевернулась на ровной дороге, пронеслась в миллиметрах от спины Кирсанова, чудом его не задела и вылетела в кювет. Они таращили глаза в шоке, а он все еще пытался дотянуться до нее, абсолютно не среагировав на колеса, что в миллиметре от него пробороздили воздух, а он отклонился за ее выворачивающейся рукой и, только поэтому, его не задело.   - Твою то, богу душу, мать! - выругался водитель Вадим.   - Да, успокойся ты! - все еще рычал он, пытаясь поймать, хотя бы локоть, девушки. Ну, как девушки, бывшей жены Сабура, что, вроде, как имели совместных детей, о количестве не задумываешься, когда перед тобой моложавая девушка, на вид не больше двадцати семи, ну, может быть с хвостиком?! Но уверенности, то нет! Это, он, понимал, что ей скорей всего по паспорту, намного больше и даже, когда заглядывал в этот самый паспорт, навскидку возраст не просчитывал. Кирсанов ведь только, совсем недавно, сжимал ее в объятиях в чьей-то тесной машине с провонявшими потом и другими ароматами, сидениями, которую остановил на трассе, ввалившись в салон, этой самой машины, отчего офегел сам водитель, что везла ее в город, еще неизвестно откуда?! Кирсанов не знал, нигде она прячет детей, нигде живет!?! То, что поступила наводка, и она оказалась не ложной, его очень даже сильно порадовало, но ее, видно было, что не так! Она бывшая жена его конкурента и он наивный думал, что это просто козырь в его рукаве, когда собирался перехватить ее на полпути. И сам не понял, как она, будто наркотик, оказалась, такой желанной, когда воздух кончился, и она со своим тонким запахом чего-то нежного, проникла глубоко под самые ребра, под кожу проникла, и отказали его тормоза.   Когда он, ее под себя, на сидении, прижимая всем весом, лапал руками и терял самоконтроль, целуя в самые разные возможные места, как запах ее пьянил, и он даже под мышку ей нырнул носом, а она хихикнула, отчего по его телу побежали мурашки, а следом и по ее, а он их целую, ловил, отчего она сильнее хихикала в самое ухо. Никогда не был фетишистом или с отклонениями, а тут, будто наваждение, будто это вообще не он. Вся пикантность, так сильно щекотала накопившуюся обстановку, особенно, если учесть, что три машины с охранниками упорно делали вид, что не слышат всего того, что происходит в чуть больше метра от них, а он не мог себя контролировать, только эта животная страсть, это ее легкий смех и попытки оградиться от его рук, от его прикосновений, не ограждая, а лишь создавая препятствие. Отчего создавалось впечатление, что она не против, что, только за и это, как и осознание, чья она жена, хоть и бывшая, но все, же желанная, настолько, что, просто сносило крышу, как у подростка от гормонов или под кайфом.     Они, конечно, встречали в более официальной обстановке, раньше. Она всегда была хорошо одета, всегда при параде и держалась на дистанции от всех мужчин, как и женщин, могла поддержать беседу, особо не задерживаясь в людных компаниях. Приветливо общалась по делам мужа, пока они были в браке. Кирсанов никогда бы не подумал и не поверил, если бы ему кто-то сказал, что эту женщину он будет красть на трассе или, так целовать и желать, как сейчас. Что ему будет плевать на ребят в машине снаружи и, на тех, что перевернулись в кювет на ровной дороге. Он бы просто не поверил и еще набил бы, наверное, морду за ложь, за клевету. Он всегда это не любил.   - Ты, правда, жена Сабура? - он смотрел на ее профиль, на обычную, вроде бы, девушку или женщину?! Еще до всего этого, как только ввалился в машину. Се,л будто в свою и отвернулся в сторону дороги. Забыв напрочь, что они с ребятами на трех тачках перегородили дорогу водителю и, тот, сейчас держась за сердце, думал, наверное, что его тут убьют, на трассе, где почти нет машин. А она ничего, выдержки хватило, бровью не повела, ни орала. Вообще будто и не она. Собственно, оттого Кирсанов и спросил, чтоб убедится, даже если это выдает цель его такого незапланированного визита.   - Бывшая! Что, паспорт показать? - ее ведь даже не интересовало, кто он.   - А, почему бы и нет?! - его захватила идея, и он смотрел, как она вытаскивает его из заднего кармана своих штанов, как упирается рукой в сидение и от этого майка на ее груди, немного оголяет в сбитом дыхании прекрасные формы. Позабавило это действие и то, как она его протягивает. Он открывает и листает, смотрит, там, действительно, та же фамилия, штамп о браке и еще один о разводе. Она протягивает руку, чтобы забрать, а Кирсанов открывает окно, передает своему человеку.    - Проверь подлинность! - ее глаза меняю форму, но не меняется выражение лица, каменное. Стук в окно, спустя несколько минут и его возвращают со словами, что все в порядке. Ни возмущения на ее лице, ни каких-либо других эмоций, он ведь даже гнев или ярость ждал. Не каждый день же ее, вот, так останавливают?! Или она привыкла из-за дел мужа?! Бывшего, поправил себя сам Кирсанов.   Она, конечно, сопротивлялась, пытаясь вырвать свой паспорт из его рук, ему ведь надо было убедится, что она та, самая, а потом и из его кармана, что при этом он ей говорил, он не помнил, напрочь. Ей будто нипочем было, и то, что он большее ее в несколько раз и сильнее. Она просто кинулась, в этом узком и тесном пространстве, за клочок бумаги? За документ? Просто из принципа? Он никак не мог вспомнить, как она оказалась под ним. Почему трещала ткань? И еще ускользал момент, как ребята вывели водителя из машины, это казалось таким не существенным, далеко отстраненным от всех действий, что он сейчас чувствовал под пальцами рук и не только под ними.     И, все же три пальца он в нее загнал, сначала один, а она больше сопротивлялась, и Кирсанов не мог понять, почему его так, заводит ее сопротивление?! Этот излом, где она не плачет, а лишь сильнее сопротивляется его напору, хотя не все из его действий ей нравиться! Этот опасный блеск, говорящий, что он еще получит, бумерангом все сторицей! Но он не останавливается, выискивая ее волнительные точки, а она выгибалась ему на встречу и Кирсанов ближе прижимается к ее телу, обнимая ее рукой и собой. Текла в его руках и стонала, пока его рот был занят ее грудью и соском, пока он удерживал ее под собой и себя, вне нее, не в силах отстранится. Потом был провал в его сознании, его пальцы лежали уже на ее бедрах, а он был в ней, и это было почему-то размыто. Его рычание в ее шею, в ускользающий от него язык у нее во рту, переворот ее в этом пространстве и вхождение глубже. Ее не слишком длинные волосы, что разметались в этом красивом полете, по грязному салону и оттого, что она теперь сверху. Рывки его животные, полные страсти, резче и быстрее, как входил во вкус с ней. Ее тело упирается в спинку сидения напротив, а его ногам тесно. Вспышка. Пальцы, что снова сжимают ее грудь, трель звонка и вибрация. Достать в таком положении телефон, оказалось до смешного и не очень, не удобно. Он, кажется, просил ее, немного отодвинуть ногу и она удивленно приподняв бровь, переспросила его, что прям сейчас?! Он ведь не вспомнил, что все еще двигался по инерции в ней, и достать телефон было не лучшей идеей, учитывая, что с себя он ее не отпустил, так и перевернулся снова, где она под ним, кажется больно ударила ногу, взвыла и хихикнула, а он вместе с ней, куда-то под мышку опять. Он так много не хотел очень давно, был в шоке, что без всяких там веществ, можно раза три, а то и больше, хотеть и главное, смочь!   - Да! - отрывисто и он не узнал свой голос.   - Вас будут ждать на ужин! Встреча организована!   - Какой, мать твою, ужин?! - он все еще думал, что держит ее сверху, хотя она опять под ним, и он снова вдыхая ее запах, заводится. Видел, не такой уж плоский живот, ну талия, как в песочных часах, не такая узкая, но плавная. Грудь четвертого или пятого, приятно, под стать его ладони, что сейчас на ней и лежит. Пятно темное родимое где-то на ноге, будто какая-то область с утыканными точками родинками на ней, как города или звезды. На ней ведь почти ничего из одежды не осталось, майка задрана, бюстгальтер на шее где-то, джинсы, которые он чуть не снял, с одной ноги точно, чуть не порвал, значит, где-то болтается все на одной ноге. Они, так аппетитно обтягивали ее бедра, так тяжело снимались с ноги, что до второй так и не дошли его шаловливые руки.   - Так?! - замнется помощник. - Вы просили организовать, же, с Тузом! - еще одна пауза, а он целует шею и полностью отключается от того, что мямлит ему звонящий. - Он не один придет, просил, чтоб и вы даму привели! - мямлил помощник в трубку.   "Туз?! - где-то очень далеко вспоминается, но голова сейчас не та поднялась, и вспоминается с трудом. - Да, просил! Только это было до!" - это было утром, до попытки похищения, и сейчас Кирсанов не совсем готов к пониманию, кто именно, кого в итоге похищает. Он ее или она его?!   - Так, вам подыскать даму на вечер? - а его чуть не вывернуло от мысли об экскортнице. В последнее время, ему предлагали даже не моделей, а просто элитных. Высокие, накрашенные, длинноногие. Последняя ушла не с ним, что его задело очень сильно, как правило, такие, не против подзаработать на любых мероприятиях и опять же находить ее в объятиях с другим или вообще в туалет за неприглядным занятием, или услышать, что кто-то увел его элитную... Ржач компаньонов или конкурентов, ведь от этого азарт спортивный только еще больше разгорается, а потом есть необходимость вернуть такой долг, а Кирсанов сыт по горло.    - Нет! Предупреди, Стэллу! Я привезу! - он выскальзал из нее, а она еще тяжело дышала у него под пальцами, он чувствовал пульсацию у него под руками, везде, где кожа соприкасалась с кожей. - Ты ведь не против, пойти со мной, сегодня на ужин? - мурлыкал, непривычно, его голос ей в ухо, он уже слышал гудки, все еще не отпуская ее, но уже чувствуя, как она не в силах держаться, нависая над ней, теребя пальцем ее грудь, не чувствуя неудобства. Томный взгляд ее карих глаз с яркими крупинками. Ему необходимо ее держать, прикасаться к ней, как кислород, как воздух, как наркотик, вдыхать ее, снова и снова.    - Мне нужно подремать! - "И это все?! Ни да, ни нет! Только это?!" - он хотел чего-то большего, только ее ответ для него, ничего бы не изменил и он это понял, не сразу, когда она томно прикрыла глаза, а он все еще хотел ее, снова. Все еще нависая над ней и касаясь губами ее соска, играя с ним языком и выдыхая холодный воздух, отчего он грубел, она хмурилась, а он чувствовал себя нашкодившим подростком, чего не испытывал уже очень давно. Азарт и желание.    - Вадик! - взревел он, голова водителя просунулась в окно с водительского сидения, а она вздрогнула и фыркнула ему куда-то в шею или около того.    - Да?! - глаза округлились, увидев Кирсанова и женщину под ним.    - Гони, Вадик в город! И глаза убери, пока не лишился их! - парень покраснел до самых ушей, прыгнул на водительское кресло.    - Так, а с этим, что делать?! - стараясь не смотреть в зеркало заднего вида, говорил он про водителя машины, которого они попросили подождать снаружи, преградив дорогу тремя своими.    - Денег дай! Организуй что-нибудь! - он переместил ее, вжимая в заднее кресло и пряча у себя за спиной, закидывая ее ногу себе на бедро и руку куда-то на ребра себе. Теребил пряди волос, смотрел, как выравнивается лицо и мерным становится дыхание, что приятно охлаждает плечо, а пальцы предательски тянутся, в нее еще влажную и дремлющую. И он не пытается себя остановить, не может?! Не хочет?! Она вздрогнет снова, фыркнет, что-то не члено-образное, а он уже кружит по ее интимным складкам, будто не нарочно, проникая внутрь. Чувствуя прибывающую влагу и ее желание, внутри и снаружи.   - Мне надо поспать! - она говорит с трудом, отрывисто с нажимом, он снова в ней, там горячо, мокро и пульсирует ее лоно, плотно сжимаются мышцы вокруг одного то пальца, а он уже второй вводит.   - Ага! - мычит ей в плечо, покусывая шею, мочку уха, оставляя мокрые следы на шее и выдыхая в мокрые дорожки на ее коже, что отвлекается сразу же. Звуки ее мокрой киски от его действий. Ее пальцы где-то царапают его кожу на ребрах. Очередной провал в его сознании.   А, в следующий миг, она больно царапает его шею, вырывается из его рук, открывает дверцу и Вадик, с трудом тормозит машину. На ее шее болтается майка, где-то там же бюстгальтер, на одной ноге держатся и штаны, и белье.   - Пусти! - рвется она, а он за ней на эту дорогу, на обозрение всем, застегивая ширинку, где-то в этом моменте, он плохо это помнит. Он ведь был в ней, они так удобно лежали на этом сидении в это машине. Кирсанов, впервые за долгое время, вырубился, полностью отключился на ее теле, вдыхая ее запах, ее аромат. Он еще не проснулся, он еще не понимает, что произошло, только, что она на полном ходу движущейся машины, вырывается из-под него и открывает дверцу. Ныряет на трассу, а он не может, физически не может поймать женщину, что стала фурией и он не узнает ее перекошенное в ярости лицо. Кирсанов прижимает ее к боку машины, и у него не выходит, а в какой именно момент, не выходит, мозг не фиксирует это.    "Какая муха ее укусила?" - несется шальная мысль, и он абсолютно ничего не понимающий ловит, пытается поймать ее в этом пространстве, на трассе, где почти нет машин. Она такая юркая, ни руки, в итоге, не даже шмотки на ней, его пальцы никак не могут уловить, а он ведь пытается, но она выворачивается, ужом крутиться около него, а в руки, так и не дается.    Пощечину помнит, звонкую, его рукой по ее лицу, чтоб успокоить. Сам не понял, как попал. Просто пытался успокоить, даже не верил в то, что выйдет. Как еще жарче обдало его ее яростью, она ведь даже не схватилась за лицо, там, где горело, и было заметно.    "Выстояла?!" - снова боль обожгла от царапин где-то на шее или плече, но там ведь кожаная куртка, была: - "Хоть не в лицо!" - мелькают вспышками мысли.   - Чтоб ты сдох! - цедит сквозь плотно сжатые губы, а ему больно, будто под дых дали. Видит одну машину своих охранников, а вторая мимо него в кювет летит, а он только на нее смотреть может. В эти глаза полные ненависти и ярости, такой силы, что торнадо отдыхают. Только и пощечина на какой-то краткий миг ее замедлила, не остановила, лишь замедлила ее движения, будто очень быстрой юлы.   - Твою-то богу душу мать! - басит неподалеку Вадик.   - Да, успокойся, ты! - ловит и не может поймать ее в этом узком пространстве между машиной и дорогой, он же загнал ее между собой и машиной?! Что за бред?!   Стоит один из его людей, белый, как полотно и говорит что-то, на своем языке, в ее сторону, жесты, будто откреститься желает, но она слишком близко, оборачивается на эту речь, смотрит и, только благодаря этому, ему удается ее поймать и к себе прижать. Смех ее не приятный и немного жуткий.   - Чего ему привиделось опять? - недоволен Кирсанов, все еще пытаясь убедиться, что она полностью в его руках и власти, крепче ее сжимая, а она дергается и фыркает.   - Говорит, что бросить ее надо, тут! - переводит кто-то из своих парней.   - Я, ща, его тут, брошу! - закипает Кирсанов, натягивая на нее майку, видя ошалелые взгляды его людей по ее телу. Матерятся ребята, выползая с трудом из кювета, те, что живы остались.   - Так, он сказал, что не сядет с ней в одну машину! - ошалело смотрит не «до» переводчик.   - Больно, он мне, нужен в одной машине с ней, там!   - В ней безопаснее! - тянет она слова и смеется, глядя ему в глаза. Белее полотна становится его человек, пятится, пока машина сзади, что объехать кортеж пыталась, не сбивает его, насмерть. Дрогнут все и повиснут его слова в воздухе, да визг тормозов, стук глухой, свист и падение тела на асфальт.   - Что он сказал? - все еще в шоке от таких быстрых перемен на какой-то трассе.   - Что она - жнец! - и все переводят глаза с одного на другого в шоке. Уже никого не волнует, что она почти голая.    P.S. Навеянная, немного необычная первая глава, пришла ко мне в картинке, и захотелось написать, что-то немного мистическое, из-ряда вон, выходящее. Надеюсь, найдет у читателей отклик, даже если не все может описано видится так, как увидела это я!)))