Темные образы

ГЛАВА 4. ПРОТИВОСТОЯНИЕ

Мчит быстрее стрелы черногривый конь Чернобога туда, где в Хранилище Прави стоит сосуд, в котором Род Прародитель заключил знания Прошлого, Настоящего и Будущего, что открылись при создании Родины 1 .

Туман.

Молочный густой туман стелился у самой земли, покрывая уже жухлую траву.

Сырость и осенняя слякоть, которая уже вошла в полную силу, пробирала меня насквозь. Даже плотный плащ не спасал от противной погоды. Я куталась в него, с надеждой перестать дрожать.

Был ли это утренний холод или предчувствие дурных событий — только боги знают, но я продрогла до самых костей.

Данияр не спешил забирать меня на обещанную тренировку, и я продолжала покорно ждать его на улице возле входа в крепость. Волнение не позволило мне нормально позавтракать и те крохи каши, которые получилось в себя запихнуть, камнем лежали у меня в животе, сильнее сжимая все мои внутренности.

Вспоминая свои тренировки с Семёном, я очень надеялась хотя бы пустить совсем немного крови, чтобы добиться своего.

Разговор с Видбором мог снять нависшую угрозу с города, но и в то же мгновение мог перевернуть все в самую плохую для меня сторону.

Чего я ожидала от этой встречи? Наверное, надеялась на его благородство. Жаждала, что он сдержит свое данное мне слово. Но и боялась. Боялась, что мое отношение к Видбору — еще одно большое заблуждение в числе тех, которые преследовали меня последнее время. Я боялась сделать хуже, но и боялась не сделать ничего, что от меня зависело.

Меня разрывали сомнения, погружая все глубже в переживания.

Стоять на одном месте и ждать Данияра терпения совсем не было. Мерзкая погода успела полностью взять вверх, и я пошла искать своего учителя.

Мне пришлось пройти до самого города, прежде чем я увидела его. Сняв с себя большую часть снаряжения, он тренировался с Яной возле конюшни. Орудуя своими двумя мечами, он легко кружился вокруг Яны, нанося ей сокрушительные удары. Но Яна не пропускала ни одного. Игриво ухмыляясь, она юрко отражала его прямые наскоки и направляла ответные удары не меньшей силы. Они словно танцевали, а не дрались, упиваясь удовольствием от противостояния.

Я видела, как уже тяжело дышат Данияр, убирая мокрые от пота волосы с лица, как смеялась Яна, отражая очередной удар, и противная кошка зависти начала царапать мне сердце. Я хочу драться так же. Хочу наслаждаться этим.

Остановившись возле растущей рядом с конюшней осиной, я села на землю возле ее корней и продолжила смотреть на них с восхищением, пока Яна не рухнула на задницу от очередного сильно удара Данияра.

Тот довольно закатился басистым смехом, который и у меня вызвал улыбку.

Яна бросила в сторону смеющегося Данияра кучу неизвестных мне ругательств и ловко вскочила на ноги в прыжке, поднимая упавший меч в руки. Она что-то сказала ему, указывая на меня жестом, и злобно улыбнулась, словно что-то затеяла.

Потом сделала шаг назад, замирая в боевой стойке. Яна перекинула меч с левой руки в правую и напряглась.

Ее тень у ног задрожала и начала уменьшаться, подтягиваясь к ней все ближе. Я с удивлением запрокинула голову в небо, чтобы убедиться в наличии больших облаков, которые могли так поиграться с ее тенью, но небо было абсолютно чистым.

Боги, это делала она! И в туже минуту я в этом еще раз убедилась.

Живая тень начала ползти по ее телу, добираясь до ее лица, поглощая кожу. Лицо Яны посерело, а русые волосы стали серебристо-белыми. Черные жилы тянулись от ее пронзительно черных глаз по всему лицу.

Она пригнулась и, как мне показалось, сделала шаг, исчезая в облаке черного дыма. Словно ее тут и не было.

Я вскочила со своего места, озираясь по сторонам, ища ее глазами. Данияр держался спокойно. Он укрепил свою стойку и ждал, пока Яна появится. И она появилась так же неожиданно, как и пропала, внезапно возникнув из черного дыма у него над головой.

Данияр быстро отреагировал, скрестив мечи, и отразил ее рубящий удар сверху. Она вновь исчезла.

— Это невероятно, — прошептала я, пытаясь уловить движения Яны.

Она сделала еще несколько ударов, потом вновь появилась и ударом по касательной вспорола живот Данияру.

Я замерла в ужасе, потом резко сорвалась с места, подбегая к упавшему на землю Данияру. Он зажимал живот ладонью, но рана была слишком глубокой. Он дышал с булькающим звукам. С каждым вздохом кровь сильнее текла из живота и рта.

Я рухнула на колени рядом с ним, в панике осматривая его ранение.

— Ты что сделала?

— Ничего особенного, — спокойно сказала Яна, вытирая меч о свой рукав.

Данияр задыхался, кряхтя от боли.

Тошнота подступила к моему горлу, но я себя пересилила и разорвала его тунику. От этого вида меня будет тошнить позже, не сейчас. Сейчас я должна спасти Данияра.

— Ты чего делаешь? Оставь его.

— Или в пекло! Он же умирает!

— Умирает? — засмеялась Яна.

Я перестала ее слушать, стараясь сосредоточиться. Кожа Данияра была уже холодной и липкой от пота и крови. Боги!

— Ну же, — прошептала я, пытаясь вспомнить приятные воспоминания, чтобы сила вновь струилась по моим рукам ему, но ничего не происходило.

Данияр перевел взгляд на меня. Он был спокоен, словно рана не доставляла ему беспокойства, и он не боялся умереть. Он протянул свою дрожащую руку к моему лицу и прислонил свою ладонь к моей щеке.

— Потерпи, пожалуйста, я смогу тебя спасти, — горячие слезы подступали к моим глазам, — еще немного, прошу.

Он вытер большим пальцем упавшую с моих ресниц слезинку, и в ту же минуту я почувствовала, как меня пронзила боль внизу живота.

Его рука засветилась золотом, которое ползло от меня к нему. Я ощутила жар, который расползался от места невыносимой боли выше к его руке. Он покидал меня, переходя к нему, сменяясь ознобом. Я чувствовала накатывающую на меня слабость, которая становилась все сильнее с каждым уверенным вдохом Данияра.

Бледность его лица уходила. Грудь перестала вздыматься в тяжелых вздохах, а рваная рана на животе медленно сходилась по краям, скрепляемая золотыми нитями.

Он питался жизнью от меня. Он вбирал ее жадно, напитывая свое тело и исцеляясь.

Вот, что значит быть жнецом. Вот, в чем наши отличия. Мы давали жизнь, а они ее отбирали.

— Бери еще, — тяжело хрипела я, сильнее прижимая его ладонь к своей щеке.

— Нет, — Данияр резко оттолкнул меня и я завалилась на спину, задыхаясь. Он сел, немного пошатываясь, и сплюнул кровь на землю. — Могла быть осторожнее!

Яна безразлично пожала плечами.

— Я же не снесла тебе голову, а могла, — откинув волосы назад, она пошла к конюшне.

Данияр все еще продолжал часто и прерывисто дышать. Он откинул мокрые волосы с лица и стер с губ уже запекшуюся кровь.

— Аврора, ты в порядке? Я не хотел.

Я тяжело перевалилась на бок и меня вырвало. Все тело колотила дрожь от сильного озноба и холодная испарина выступила у меня на лице.

— Тебе сегодня достаточно, — озабоченно сказал он, вставая на ноги. — Я отнесу тебя в комнату.

— Нет! — меня вновь вывернуло. — Я в порядке.

— К чему эта упертость. Мы продолжим тренировку, когда к тебе вернутся силы.

— Нет. Все хорошо, правда, — я постаралась сесть увереннее. — Мне нужно чуть перевести дух.. Боги… что это было?

— Это то, почему мы не можем умереть, — он помог мне встать на ноги, поддерживая меня за талию. — Ты точно чувствуешь себя нормально?

Я глубоко вздохнула, закрывая глаза, чтобы унять головокружение.

— Можешь не отвечать, — его голос звучал совсем близко. — Я вижу…. Только не делай так у всех на виду.

— Что делать? — я открыла глаза и увидела золотое свечение на своей коже. Силы исцеляли меня, вновь наполняя мое тело жизнью. Данияр сильнее прижал меня к себе, внимательно всматриваясь мне в лицо. Улыбка едва коснулась его губ.

— Интересные противоположности, правда? — прошептал он, — От этого еще более интригующе.

— Ты мне противен.

— Неужели? Ты так беспокоилась обо мне несколько минут назад. Мне кажется — я тебе нравлюсь.

Его рука переместилась ниже по моей спине.

— Я думала, ты умираешь и пыталась тебя спасти!

— Моя голова на месте, значит, я не умирал, — усмехнулся он. — Я бы справился и сам, но ты была такой вкусной, что я не смог остановиться.

— Боги, как же это противно звучит.

Хотя вовсе и не противно, но я не стала прислушиваться к приятной истоме, которая начала появляться внутри меня.

Оттолкнувшись от Данияра, я уверенно встала на ноги.

— Когда начнем тренироваться?

Он все еще сверлил меня взглядом, пристально всматриваясь в мое бледное лицо. Но потом удрученно закивал, соглашаясь.

Данияр уверенно орудовал двумя средними мечами, словно его совсем не беспокоила их тяжесть.

Он не давал мне и минуты, чтобы перевести дух. Жнец сражался в половину своей силы, потому что часть ударов у меня все-таки получалось отражать, хотя другая их часть, безусловно, набила мне кучу новых синяков и оставила больше новых ссадин. Я не поспевала за его движениями, не выдерживала оборонительную стойку.

Каждый раз, с моим падением, Данияр раздраженно фыркал, указывая на все мои ошибки.

— Ты слишком неуклюжа со средними мечами. Это совсем не годится.

— Мне это уже говорили, — выдавила я из себя, распластавшись на сырой земле. Я вся была мокрая от пота. Ноги и руки дрожали от перенапряжения, которого я очень давно не испытывала.

Мне приходилось тратить все свои силы, чтобы отражать атаки Данияра и наносить в ответ свои, но, по сравнению с его напором и умением держать мечи, я выглядела очень неубедительно.

— Тебе нужно другое оружие. Твой конек — скорость. Ты отлично справляешься с кинжалами, потому что они не сковывают твои движения, а вот меч… Он слишко тяжел. Почему ты выбрала именно его? Все же служительницы орудуют серпами.

— Вот поэтому и решила остановиться на мече. Не хочу, чтобы во мне видели служительницу.

Данияр протянул мне свою мозолистую руку, помогая встать с земли.

Мои ватные ноги подкашивались.

— Разумно. На сегодня предлагаю закончить.

— Ты вновь отправишь меня в комнату под замок?

— Думаю, что ты заслужила сегодня провести время на свое усмотрение. Если, конечно, сможешь устоять на ногах, — усмехнулся Данияр, наблюдая за тем, как моя правая нога предательски задрожала. — Одна никуда не пойдешь. Юн будет тебя сопровождать.

— Но мы же договорились.

Данияр раздраженно втянул воздух носом.

— Он пойдет с тобой, потому что я не хочу, чтобы ты свалилась где-нибудь в подворотне на своих натруженных ногах. Не спорь, иначе просидишь остаток дня в комнате.

Спорить в этот раз я точно не хотела.

Получив долгожданную свободу, я, не раздумывая, побежала обратно в свои покои, чтобы привести себя в порядок.

Окунувшись в горячую ванну, я почувствовала, как мои мышцы заныли, — даже те, о существовании которых я не подозревала.

Кряхтя от жжения в руках и ногах, я, как могла, вымылась и оделась в чистую одежду, предусмотрительно закрепив ножны кинжалов на своем бедре.

Юн ждал меня у входа в крепость, расслабленно оперевшись о каменную стену. Увидев меня, он широко улыбнулся, обнажая свои зубы. Его желтые глаза удивительно светились в темноте. Скорее всего, это было еще одной особенностью перевертышей — они хорошо видели при отсутствии света, словно дикие животные. Отметив эту особенность у себя в голове, я дружески обняла его.

— Ты сегодня в хорошем настроении. Это на тебя так повлияла тренировка?

— Не напоминай, — отмахнулась я. — Она была ужасной. Все тело болит.

— Данияр немного тебя пощадил, — Юн любезно протянул мне согнутую руку, чтобы я смогла опереться на него. — Но ты все равно хорошо билась. Я видел.

— Спасибо.

Довольная улыбка расплылась у меня на лице.

Мы спокойно прошагали внутренний двор форта и направились в город. Долгожданная свобода.

За несколько дней моего пребывания в городе я еще ни разу не выходила за пределы крепости. И даже такая маленькая прогулка с Юном доставляла мне удовольствие. Я с удивлением озиралась по сторонам, подмечая интересные мелочи в убранстве города: таверны были украшены маленькими фонариками, в которых были зажжены свечи, у маленьких домишек были интересные деревянные ставни с изображением волков и медведей, выкрашенные в разные, яркие цвета. Даже люди, которые встречались нам по пути, были улыбчивее, несмотря на то, что смотрели на меня с некоторой опаской. Их можно было понять. Я была чужаком. И то, кем я являлась на самом деле, наверняка, ушло в народ и обросло интересными слухами.

Мы спускались ниже к стене.

Здесь часть домов уже была без своих жителей. Потухшие, с заколоченными окнами и дверьми. Смотря на них, у меня сжималось сердце от горечи и стыда. Ведь в этом была виновата я. Из-за меня людям приходилось в спешке покидать свои дома, в хрупкой надежде сюда вернуться.

— Они обязательно вернутся обратно, — сказал Юн, словно прочитав мои мысли. — С городом ничего не случится. Я тебе обещаю.

— Не стоило мне помогать. Лучше бы я осталась в Пустоши. Тогда бы людям не пришлось покидать свои дома, а вам бы не пришлось заступаться за город. В этом я виновата.

— Многие добровольцы идут на стену не для того, чтобы защитить тебя. Они идут, потому что каждая семья в этом городе, так или иначе, столкнулась с последствиями войны с Яви. Им хочется дать отпор Ордену, показать им, что они еще могут сражаться и будут это делать, если Орден не отступит от своих идеалов. Ты стала еще одной причиной. Всего лишь, — он сжал мою руку. — Они здесь не хозяева и не могут вот так просто приходить в наши города и выставлять свои условия.

— Но…

— Без «но», — он улыбнулся. — Я провел с тобой достаточно времени, чтобы узнать тебя. Пусть пока ты этого не понимаешь, но ты сильная и целеустремленная. Там, в Пустоши, я не помогал тебе, лишь показывал дорогу. Ты сама решила пойти за мной и сама делала все возможное, чтобы дойти до цели. Так и эти люди. Они сами выбрали сражаться, каждый по своей причине.

Я горестно усмехнулась.

— Мною двигал страх, а не какие-то благородные цели.

— Я так не думаю. Ты лукавишь, потому что сама еще в себе не разобралась.

Мы прошли еще один квартал вниз и свернули на маленькую улочку, сплошь уставленную небольшими ремесленными магазинчиками. Рядом с одним из них купец поспешно собирал свои пожитки в телегу, подгоняя маленьких дочерей.

Одна из девочек, лет шести, несла, закинув на спину, тяжелый мешок. Запутавшись в складках своей юбки, она опасно накренилась и упала лицом на мощеную дорогу, разбив себе нос и коленки.

Отец затрепетал ругательства, еще сильнее заставляя ее горько плакать.

— Надо помочь.

Юн угукнул, опуская мою руку.

— Давайте я вам помогу. Для девочек тюки слишком тяжелые, — Юн подбежал к расстроенному купцу и перехватил тюк у второй дочери, которая с большим трудом закидывала себе его на плечи.

— Не стоит, господин. Мы сами в силах справится.

— Мне не сложно, — добродушная улыбка Юна могла растопить даже самое холодное сердце. В этом я была точно уверена. Купец немного скривился, но все же одобрительно кивнул, бросая суровый взгляд на младшую дочь, которая все еще продолжала всхлипывать.

— Вот видишь, к чему привела твоя неуклюжесть, — буркнул он.

— Зачем вы так? Она же совсем маленькая.

Я опустилась на колени рядом с девочкой, осторожно прикоснувшись пальцами к ее щеке. Девочка вздрогнула от неожиданности и удивленно уставилась на меня.

— Не нужно ее трогать! — рявкнул купец, — Она сама виновата.

— Я всего лишь осмотрю ее нос.

Купец раздражительно сплюнул и переключил свое внимание на старшую дочь, подгоняя ее. Юн забрал очередной мешок и закинул его в повозку.

Маленькая девочка смотрела на меня полными слез глазами. Ее нос был сильно разбит и из большой ссадины текла кровь, заливая ее губы и подбородок. Коленкам досталось не меньше. Чулки были разорваны и обильно пропитались кровью из обширных ссадин.

У меня заныло сердце. Девочке было очень больно, и если сейчас не обработать раны, они будут долго заживать, оставляя на теле девочки неприятные отметины.

— Юн..

— А?

— Ей нужно залечить раны. Я могу это сделать?

— Ничего не нужно ей лечить! — повысил голос купец. — Само пройдет.

Юн нахмурил брови и предостерегающе хлопнул по плечу разгоряченного купца. Тот осекся, пугливо переведя взгляд на позади стоящего Юна.

Получив одобрение, я вновь перевела взгляд на девочку.

— Я тебе помогу, только ты не бойся. Больно не будет.

Девочка пугливо кивнула.

Я осторожно положила свою ладонь на ее израненную коленку и закрыла глаза, выпуская на свободу клокочущий внутри меня дар. Он прошелся теплой волной по моему телу, выступая на коже золотыми нитями. Они вились в причудливый узор на моей руке, заживляя ушибленную ногу девочки.

Девочка даже не пискнула, завороженно наблюдая за тем, что я делаю.

Купец в смятении попятился назад, в тихом ужасе открыв рот.

Когда я залечила вторую коленку, купец стал бормотать что-то невнятное, смотря на меня с благоговением.

Старшая дочь пугливо прижалась к его ноге.

— Она ведунья? — прошептала она.

— Нет, — я переместила свою руку на нос девочки. — Я просто Ава.

Когда с ссадиной на носу девочки было покончено, я помогла ей встать. Девочка с удивлением осматривала свои ноги и щупала нос маленькими ручками, не веря своим глазам. Она весело засмеялась и обняла меня за шею.

— Спяяясибо, — протянула она.

— Если нужна еще помощь, то мы готовы ее оказать.

Слова Юна вывели купца из ступора. Он растерянно кивнул, не отрывая от меня своего стеклянного взгляда.

*******

И уже ближе к ночи я еще больше жалела о том, что согласилась на тренировку с Данияром. Все мое тело нещадно ломило от усталости, в нем не осталось почти никаких сил из-за помощи горожанам.

Тот купец не упустил возможности растрещать почти всем своим соседям, что в городе появилась дева, которая может исцелять раны. И весь вечер я провела, исцеляя недуги людей, которые приходили ко мне за помощью.

Были и те, кто просто приходил поглазеть на диковинку, и те, кто наотрез отказывался от помощи, считая меня проклятой.

Но я все равно была рада. Рада тому, что у меня появилась возможность стать нужной, ведомой не правилами Ордена, а только своим желанием. Желание помочь людям пересилило страх быть раскрытой и нажить себе еще больше врагов. Даже предостережение Данияра меня не особо волновало, когда я осматривала жителей и помогала, чем могла.

Вернувшись в крепость, я быстро перекусила и на ватных ногах отправилась в свои покои, ожидая гневную тираду от Данияра. О том, что ему все доложат, я даже не сомневалась, но я была настолько уставшей, что ни о чем кроме мягкой кровати не думала.

Быстро умывшись, я закуталась в махровый халат. Мокрые волосы не стала заплетать, и они черными волнами спадали мне на плечи. Я зашагала босыми ногами по холодному полу в спальню и замерла от неожиданности.

Данияр сидел в кресле рядом с камином, закинув одну ногу на колено и мирно дремал, или делал вид, что почти засыпает, откинувшись на спинке кресла. Он успел снять с себя ножны и наручи, оставшись в тунике, выправив ее из штанов.

Я даже не слышала, как он пришел.

Тяжело вздохнув, вновь предвкушая неспокойную ночь в его присутствии, я забралась на кровать и откинула одеяло.

— А где твой вопрос? — буркнул он, все так же сидя с закрытыми глазами.

Я замерла.

— Какой?

— Что ты здесь делаешь?

— Я знаю, что ты здесь делаешь. Зачем вновь об этом спрашивать. Кстати, я просила Александра нас расселить, но, видимо, у него это не особо получилось.

— Почему же? Получилось, но, как я уже говорил, мне больше нравятся чужие постели, — он открыл глаза и посмотрел на меня взглядом полным горячего меда. Всегда удивлялась его необычным янтарным глазам.

— Постель Яны тебе больше подходит.

— Может быть, но она сегодня делит ее с другим.

Я округлила глаза, совершенно не понимая, — это, что шутка? Если нет, то почему он так спокойно об этом говорит. Боги, это же неприемлемо для приличной девушки.

— Я вижу, как в твоей голове двигаются шестеренки, красавица, — засмеялся он. — Здесь все проще: люди, отношения, жизнь.

Хмыкнув, я забралась под одеяло.

— Это я уже поняла. Все жнецы такие распутные?

— Ты ничего о нас не знаешь.

— Знаю, что для вас нет понятия непорочности и чистоты чувств.

Данияр нахмурился, но промолчал. А я стыдливо прикусила губу, пожалев о своем замечании.

— Как ты себя чувствуешь? — тихо сказал он после долгого молчания.

— Спасибо, гораздо лучше.

— Наслышан о твоих приключениях.

Я устало выдохнула, опустив плечи.

— Будешь вновь отчитывать?

Он задумчиво почесал подбородок.

— Нет. Я ожидал чего-нибудь такого и предупредил Юна тебе не мешать. Пусть люди сами с тобой познакомятся, тогда у них будет меньше причин тебя ненавидеть.

— Как предусмотрительно с твоей стороны. Наша договоренность…

— Я еще не решил, — ответил он сухо.

— Боги, — прорычала я, — ты понимаешь не хуже меня, что если я с ним поговорю, то, возможно, город останется целым. Он знает, что я здесь. Зная Видбора, он пойдет на все. А если в лагере и Стоум…

— Твой жених.

— Он не мой жених! Я отказалась выходить за него замуж! — мое раздражение постепенно находило выход.

Данияр встал и подошел ближе к кровати. Он двигался настолько легко и грациозно, словно не было никакой изнурительной тренировки.

— Как прекрасно все складывается для тебя. Беглянка под присмотром целого отряда хорошо обученных жнецов. Невеста, за которой со своей армией пришел жених. Прислужница, которой готовы простить все, чтобы она вернулась в Яви. Удобно в такой ситуации не думать о последствиях. Правда ведь?

— Не я это выбирала! Я не просила меня защищать! — мой голос уже срывался на крик. — Хочу тебе напомнить, что это ты решил взять меня под свою опеку! Запер меня в комнате, диктуешь мне, как поступать!

— Да потому, что в твоей маленькой головке все время возникают мысли о самопожертвовании! Чего ты добиваешься? Жалости, уважения? Скажи мне, зачем Дал спас тебя? Скажи, что ты сделала и тогда, возможно, я дам тебе столько свободы, сколько ты сможешь унести!

Голос Данияра дрожал, срываясь на злое рычание. Некогда янтарные глаза стали затягиваться чернотой. Он призвал тени, как делал это на тренировке. Я опешила, но успела обуздать страх, который начал накатывать на меня. Нет, только не сейчас. Я больше не буду бояться.

— Я не знаю.

— Что?

— Я не знаю! — повторила я громче. — Все носятся со мной, как с писаной торбой! Но еще никто не сказал мне всю правду! Видбор может, но ты не позволяешь мне с ним встретиться!

Данияр сжал губы, превращая их в ровную полоску. Его напряженный, угрожающий вид вновь вернул меня к тому, что он чертовски силен. И мне стоило его бояться.

Он смотрел на меня слишком долго, внимательно всматриваясь в каждую черту моего лица. Слишком долго размышлял, так и застыв рядом с кроватью.

— Возможно, меня нужно просто отпустить…

— Нет.

У меня вспотели ладони. Это был бессмысленный спор, в котором у меня не получится одержать вверх. Как бы я не старалась, Данияр не отпустит меня.

Я обессилено откинулась на подушку и скрестила руки на груди.

— Завтра мы продолжим тренировки, — он победоносно вздернул подбородок. — И я сдержу свое слово, если тебе хватит силенок нанести хотя бы один удар.

— Мне надоели эти хитрости и уловки. Я не смогу это сделать, потому что ты жнец, — буркнула я.

Данияр усмехнулся, пересекая комнату к своему излюбленному креслу.

— Не без этого, красавица. Ты сможешь выйти из комнаты, потому что будешь знать, как противостоять жнецам.

— Голову с плеч.

— Голову с плеч, — повторил он, усаживаясь возле огня.

Голову с плеч.

И как ее снести, если я даже не могу к нему подступиться.

Он словно знал все мои действия наперед, заранее планируя, как отразить…

И тут меня осенило.

Данияр всегда знал, как я поступлю, потому что видел, как я сражалась с мороками. Он видел все мои приемы, поэтому всегда мог точно отразить все мои удары.

Клинки под моей подушкой словно обжигали меня, требуя, чтобы я скорее их достала.

Да, и то как я могу их метать, он тоже знал. И с легкостью всегда отражал.

«- Интересные противоположности, правда? — прошептал он, — От этого еще более интригующе». Его слова громыхали у меня в голове, и я уже точно знала, что должны была сделать.

Данияр наклонился, чтобы стащить с себя сапоги, и, воспользовавшись минутной возможностью, я вытащила один клинок. Сосредоточившись на его острие, я представила все то хорошее, что со мной происходило. И удивительная сила Мораны, потекла золотой нитью от моей руки, вливаясь в холодную сталь.

Если я не попробую сделать хоть что-то именно сейчас, так и останусь простой марионеткой.

Одно мгновение.

Незаметное.

И клинок вошел по рукоять в плечо Данияра, пролетев через всю комнату.

Жнец удивленно потянулся к раненому плечу, не веря в то, что пропустил удар. Судя по количеству выступившей крови, мой клинок нанес ему существенную рану. Его левая рука безжизненно повисла, черная туника липла к его телу, все больше напитываясь кровью.

— Ты. Меня. Порезала. — гневно чеканил он сквозь зубы. Уверенным движением, он вынул оружие из плеча и бросил его на пол.

Он поднял голову, и наши взгляды встретились.

— Прости, — выдавила я извинения, даже не понимая зачем. Ведь я хотела именно этого, но сейчас.. — Прости, мне очень жаль.

Данияр сполз с кресла и тяжело уперся руками в пол, тяжело дыша.

— Нет, тебе не жаль, — прохрипел он, ухмыляясь.

Я вскочила с кровати и ринулась к нему, чтобы помочь, но на долю секунды замешкалась.

Рана его точно не убьет. Она быстро заживет на его теле, не пройдет и нескольких часов. Но эти пара мучительных для него часов определенно сделают этот день для меня более приятным.

— До первой крови, Данияр, — съязвила я.

Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы вновь призвать свои тени и оказаться рядом со мной. Не успев даже удивиться, я уже была прижата к стене без какой-либо возможности сделать глубокий вздох. Боги, как он был быстр и силен. Он сжал мою шею, но недостаточно для того, чтобы я задохнулась.

Легкая паника растеклась по моему телу, но быстро сменилась чем-то горячим и приятно тревожным.

Данияр наклонился ко мне почти вплотную, позволяя нашим дыханиям смешаться. Я чувствовала металлический запах его горячей крови и терпкий аромат выделанной кожи.

— Ты все еще не усвоила урок, — прорычал он, сжимая мою шею сильнее, — чтобы нанести существенный вред жнецу, нужно бить в голову. Но я рад, что ты додумалась использовать свою силу.

— Уверена, что ты даже этого не почувствовал.

— Очень даже.

Потом он сделал то, чего я совсем не предполагала, — воспользовался своей силой. Мою шею пронзила дикая боль, заставляя меня дернуться. Эти ощущения были совсем другими, не те, что я испытывала в первый раз, когда Данияр брал мою силу, чтобы исцелить свои раны.

Боль растекалась огнем по всему телу.

А потом, в считанные мгновения, все изменилось.

Сильнейшая боль превратилась в нечто иное, ошеломляющее совершенно другим образом. Во мне взорвалось приятное тепло, совершенно другого рода, растекаясь обжигающей и приятной лавой. Дрожь возбуждения прокатилась от пальцев ног до самой моей макушки, сбивая мое дыхание. Мое тело дернулось от накатившего возбуждения.

Данияр испытывал похожие чувства, сильнее прижимаясь ко мне.

Он без предупреждения отпустил мою шею и отступил назад, слегка качнувшись. Его грудь тяжело вздымалась и опускалась от частых и сбитых вздохов. Он смотрел на меня широкими удивленными глазами.

— Поверить не могу, — выдохнул он.

Он на миг закрыл глаза и издал гортанное рычание.

Не успела я понять, что он имел в виду, и что будет дальше, как он вновь сильно прижался ко мне, переместившись так быстро, что я даже не смогла отследить.

Его губы врезались в мои. Одна его рука запуталась в моих еще влажных волосах, а другая обвила мою талию. Это был не просто поцелуй. Это было сродни помешательству.

Не знаю точно, в какой момент я поцеловала его в ответ: уже после или когда его губы соприкоснулись с моими. Знаю только, что мне этого хотелось. Как путнику в кромешной пустыне хотелось глотка холодной воды.

Вот почему я не сопротивлялась, когда он углубил свой поцелуй и стал пробираться своими горячими, мозолистыми ладонями мне под халат. Я ахнула от приятных ощущениях, и мой стон потерялся между нашими губами.

Это было невыносимо.

Совершенно не так, как было у меня с Яром. Эти чувства, прикосновения утягивали меня все дальше и дальше в жаркую пучину желания. Я вся дрожала, ожидая большего, и Данияр откликался, чувствуя и понимая мое напряжение.

Он сам держался из последних сил, сохраняя со мной хоть какую-то скромность. Его руки жадно блуждали по моему голому телу под халатом, сжимая мои бедра, лаская мои набухшие соски, поглаживая мои шрамы.

Пояс халата окончательно развязался, открывая меня всю Данияру.

Прервав поцелуй, он отстранился от меня, внимательно смотря на мои косые шрамы.

— Они заплатят за все, — прорычал он.

И его слова отозвались во мне новым жаром.

Данияр опустился на колени, покрывая поцелуями сначала мою шею, потом ложбинку на моей груди, все ниже и ниже, слегка прикусывая нежную кожу. Между моих бедер стало предательски ныть.

Когда жар его дыхания добрался до моих бедер, я застонала, признавая свое поражение перед ним.

— Ты так соблазнительно пахнешь. Это сводит с ума, — прошептал он, целуя мой живот ниже пупка. Еще немного и его поцелуи будут совсем непристойными.

Так же, как и в бою, он с точностью знал все мои места, которые сталкивали меня в бездну. Знал, от чего я потеряю голову быстрее.

Внезапное осознание этого, словно ледяная воды, отрезвила мой разум. Его движения уже не обжигали так же, как минуты назад. Прикосновения больше не плавили меня, как масло.

Все это было не только со мной…

Не ради меня или ради него…

Или благодаря чувствам…

Это было, потому что было. Потому что в какой-то момент что-то воспламенилось между нами. Возможно, во мне взыграла недавняя зависть, которая возникла, когда я тайком наблюдала за Данияром и Яной. Возможно, в нем взыграла ревность, что Яна сегодня с другим.

Я протянула руки к его плечам и слегка оттолкнула.

Данияр замер. Подняв на меня растерянный взгляд, он застыл в немом вопросе.

— Ей ты тоже это говорил? — прошептала я сухими губами.

Он все понял.

Его янтарные глаза в миг потускнели. Данияр удрученно замотал головой и убрал от меня руки, окончательно отстранившись. Он удобнее сел на пол, выпрямляя свои ноги и внимательно сверлил меня глазами.

— Ты можешь спросить у нее.

Я вспыхнула.

От злости, негодования и смущения. Запахнув халат, я переступила через его ноги и вновь забралась на кровать.

Забравшись под одеяло, я натянула его до самого лица и отвернулась от него.

— Спокойной ночи, — буркнула я.

Еще какое-то время Данияр не шевелился, сидя на полу.

Вскоре я услышала легкую возню, шаги, почувствовала, как прогнулась перина кровати. Данияр тоже лег в постель.

— Завтра встретимся с Видбором.