Темные образы

5.1

****

Весь внутренний двор крепости был заставлен повозками с провиантом и устлан матрасами, на которых размещали раненых. Их было множество. Все женщины крепости, в том числе и Лиза, помогали лекарям выхаживать изувеченных мужчин, а тех, кого не удавалось спасти, относили к дальнему краю и укрывали саванами.

Грозовой ждало множество погребальных костров и долгие дни скорби, но город смог выстоять.

Казалось бы, меня должны были снедать чувства горя и вины, но вместо них во мне гнездилось разочарование.

Я не смогла предотвратить битву и ничего не смогла сделать с главными виновниками этих событий.

Убегая от своих мыслей, я принимала участие в выхаживании больных. Помогала всеми доступными мне силами. Тяжелораненых я излечивала силой. Многим перевязывала раны, приносила воду лекарям и помогала с лечебными травами. Такой труд успокаивал меня, хоть и был очень тяжелым.

Многие воины с благодарностью относились к моей помощи, но были и те, кто боялся меня.

Так я проводила дни после битвы. Большая часть жителей форта Грозового обходила меня стороной, а если им не удавалась этого сделать, они шарахались от меня, стараясь не смотреть лишний раз в мою сторону. Их пугала моя внешность, хотя для меня все новые черты были до боли знакомы.

Моя и так бледная кожа стала совсем мраморной, а волосы, некогда черные, как воронье крыло, стали мышиного цвета, как седина у самой дряхлой старухи. От их серебряного свечения не осталось и следа.

Я выглядела так, словно вся жизнь ушла из моего тела.

Но, несмотря на все новые изменения, я чувствовала торжествующее спокойствие, словно мой новый внешний вид был моей истинной натурой. Словно, я вернулась домой.

Чувства, которые я испытывала совсем недавно: горе, опустошение, ужас, тошнотворную панику, стали тусклее. Их сменила холодная ярость, которая клокотала во мне и вела меня туда, где я должна быть. Диктовала мне, что я должна делать.

Нет, это новое чувство не было горячим. Оно не обжигало меня изнутри, туманя мои мысли. Наоборот. Только теперь я мыслила ясно.

Осада города была окончена нашей победой. Благодаря королевской коннице, мы смогли разбить многочисленный отряд Лыса, заставив их отступить.

После тяжелой битвы нам выдалось совсем немного времени, чтобы поговорить. Как мне рассказали, Данияр и Яна вернулись обратно в крепость следом за нами. Юн рассказал ему, что Ирина хотела меня у***ь, что он поспел в последнюю минуту. Рассказал, что оставил меня вместе с Лизой для того, чтобы меня тщательно отмыли от чужой крови, чтобы проверить не ранена ли я. Тогда-то Данияр и ворвался ко мне в купель, чтобы убедиться во всем сам.

Когда Данияр увидел меня бледную и с абсолютно пустыми глазами, он запаниковал еще сильнее. С его слов, я потерялась внутри себя и долго не возвращалась, а когда вернулась, то уже была совсем не той Авророй, какой он меня знал.

Я не стала ему рассказывать про женский голос, который вернул меня с новым обликом. Еще не время. Пока не время.

Уже позже, Данияр рассказал, что им удалось значительно проредить отряд служительниц, прежде чем они трусливо сбежали вместе с тяжелораненой Ириной. Тело Видбора они не собирались забирать.

Меня это должно было пробрать до самого нутра, но я почему-то знала, что так было нужно. Он должен был остаться на землях Нави. С какой целью, я пока не знала, но я знала, что именно я должна была отправить его в последний путь.

Когда Данияр закончил свой рассказ, я больше ничего и не спросила.

Яна была права, когда говорила о том, что весь Орден прогнил. Каждая из моих сестер и даже я. Все, кто свято верил в их правоту, оправдывал их жестокость — прогнили до основания. Все они знали правду и понимали, каждое действие Ордена и Натальи. И даже это меня больше не беспокоило.

Я знала, что каждая из них примет свою уготованную смерть и первая, кто ее получит, будет Наталья.

Потом Ирина.

Потом весь чертов Орден.

И все они отправятся в пекло за свои грехи.

Битва под стенами крепости была еще одним доказательством того, что Яви — давно не те прекрасные земли, какими я их считала.

Тело Видбора Данияр и Яна принесли в крепость. Александр, без лишних вопросов, распорядился обмыть тело и подготовить все необходимое для погребения. Поэтому часть стражи занималась сбором веток, а часть служанок… Не хотела об этом думать, чем занимались служанки.

Так что мне везло, что в коридорах я встречала мало людей.

— Если хочешь, мы можем поговорить, — осторожно сказал Юн, стоя рядом со мной на улице возле конюшни. Я не могла больше находиться в комнате, которая давила на меня своими стенами. Юн не отходил от меня, понимая, что смерть старшего царевича и все, что произошло после, все еще сильно отравляют мои чувства, и сейчас мне совсем не хотелось оставаться одной.

— Зачем об этом говорить? Мы же ничего не можем исправить, — сухо ответила я, наблюдая, как конюх чистил очередную лошадь. Она была такой же серой, как мои волосы, с яркими голубыми глазами и выраженными яблоками на крупе. Видно было, что за кобылой очень хорошо ухаживали и лишний раз давали какую-нибудь вкуснятину.

— Исправить не можем, но можем это принять. Боль не уйдет, но стихнет.

Я выгнула бровь.

— С чего ты взял, что я хочу это принять? — сухо бросила я, чувствуя, как злоба поднимается к моему горлу. Уж лучше злиться, чем все время реветь.

Юн опешил и понурил взгляд.

— Ненависть порождает только ненависть, Аврора…

Я сильнее сжала кулаки, пока костяшки моих пальцев не побелели.

— Это не ненависть. Это обещание.

Тень испуга промелькнула на лице Юна, и я понимала почему. После моего преображения во мне все чаще вспыхивали огоньки холодной ярости, необузданной ненависти. Они гнездились внутри меня уже не так глубоко в душе, как это было раньше. Все чаще они находили лазейки, чтобы вырваться из меня. И я была этому благодарна. Даже не старалась это скрыть.

С меня хватит.

Юн не стал больше обременять меня утешительными разговорами. Он молча стоял, устремив взгляд на ту же кобылу, что и я. Уходить он не собирался.

На улице холодало все сильнее. Тяжелые серые тучи ложились на город, грозясь извергнуть из себя новый поток ледяного дождя. Высокие кроны деревьев все сильнее раскачивались на ветру, словно сама природа откликнулась на мое состояние.

«Пекло! Не могу о ней не думать!»

— Что ты сказал?

Юн удивленно на меня посмотрел.

— Я ничего не говорил.

— Я же слышала. Ты сказал «Пекло! Не могу о ней не думать».

Юн удивился еще сильнее, с недоверием смотря на меня своими кошачьими глазами.

— Я этого не говорил, Ава.

Я застыла в замешательстве. Я же действительно слышала знакомый мужской голос, очень отчетливо и совсем близко. Конюх был слишком далеко, чтобы я смогла услышать его слова, а вокруг кроме нас никого не было. Юн повернулся ко мне полностью и обеспокоенно наблюдал, как я озираюсь по сторонам.

«… Маленькая заноза в моей заднице. Надо было оставить ее в хижине».

— Вот опять, — еле шевеля губами сказала я. — Ты решил пошутить?

— Да о чем ты?

— Ты сказал про хижину. Только что.

Лицо Юна выражало полное смятение. Он насупил брови и сделал шаг ко мне.

— Клянусь всеми богами, живыми и мертвыми, я ничего не говорил.

— Тогда что это? Что я слышу?

— Я не знаю.

— Я словно слышу шепот, совсем рядом, — я инстинктивно потянулась к своим ушам, чтобы удостовериться, что рядом действительно никого нет. Легкий страх уже начинал клубиться в сердце, но он быстро погас, сменившись удивлением. Я закрыла глаза и стала вновь прислушиваться ко всем звукам вокруг себя. Шум ветра, отдаленные разговоры, ржание лошадей в конюшне и вновь этот мягкий, теплый, шепот: « Какой же я дурак».

Это были мысли! Я слышала мысли Юна!

— Боги, — выдохнула я ошарашенно. — подумай о чем-то. Скорее.

Юн смотрел на меня так, словно я совсем потеряла разум. Его беспокойство становилось все сильнее и сильнее.

— Ты подумал?

— Да.

Я напрягла все свои силы, чтобы почувствовать его мысли, но не услышала ничего. Но это были определенно чьи-то мысли, и если это был не Юн, тогда… Нет, я не могла в это поверить.

— Я слышу мысли Данияра.

Юн сначала нахмурился, обдумывая мои слова, потом его напряженное выражение лица сменилось сильным удивлением, потом его губы растянулись в довольной улыбке, как у настоящего кота, который стащил сметану и корову в придачу.

— Ты не можешь слышать мысли Данияра. Он жнец, — засмеялся он, — его разум и тело защищены силой Чернобога. Только перевертыши, связанные узами, могут слышать мысли… — его улыбка быстро померкла. — Ты перевертыш?

— Нет, никогда не умела перевоплощаться в зверушек.

— Тогда это очень и очень пугает. Подожди минутку, — его глаза на мгновение остекленели.

«Это полный бред. Она не может этого делать, а если действительно может, то…. Чертово Пекло!!» — я вновь услышала голос Данияра в своей голове, но на этот раз не такой теплый, а горячий и громкий. Он злился и очень сильно.

— Это не бред, я действительно его слышу.

Мое удивление теперь сменилось радостью. Было очень забавно наблюдать за смятением Юна и слышать внутри себя злое рычание Данияра. Я невольно улыбнулась очередной возможности позлить жнеца.

Юн тоже понял, что я действительно слышала его друга, и невольно широко улыбался. Прям сиял от радости.

Послышались тяжелые шаги и сдавленная ругань со стороны форта. Данияр пересекал внутренний двор размашистым шагом и мрачнел все сильнее, видя наши улыбки.

— Это далеко не так смешно, — невольно кликнул он, находясь еще на середине пути.

Очень даже смешно. Теперь я точно не смогу удержаться и поиздеваться над ним немного.

Данияр остолбенел.

— Что ты сказала? — прокричал он.

— Ничего, — засмеялась я, наблюдая, как темные тени начали клубиться у его ног.

Он совсем немного приник к земле, собирая побольше темной силы, и в ту же секунду оказался напротив меня. Улыбка сошла с моего лица, когда я вновь почувствовала жар его тела, совсем рядом со мной. Запах хвои и выделанной кожи вновь вернул меня к той ночи. К его рукам и губам, которые ласкали меня. Я тяжело задышала, вновь видя в своей голове эту картину и вспыхнула до самых корней волос.

Данияр побледнел еще сильнее, тревожно осматривая меня с ног до головы.

— Не может быть, — тихо бормотал он. — Перестань об этом думать, — его блуждающие глаза остановились на моих губах и вспыхнули недобрым, медовым огоньком.

Я смутилась еще сильнее, понимая, что этот странный трюк работает в обе стороны. Боги.

Нахмурившись от досады, я толкнула его в грудь.

— Не подходи ко мне, — прошипела я.

Данияр лукаво улыбнулся.

— Оказывается, — он довольно потер свой подбородок, наклоняя свою голову ближе ко мне, — я знал, что тебе это понравилось не меньше, чем мне, — последние слова он прошептал мне на ухо совсем тихо, заставляя меня покраснеть еще сильнее.

— Ты невыносим.

Данияр выпрямился, и ко мне вновь вернулось напряжение.

— Ты читаешь только меня? — сухость его голоса вновь заставила меня поежиться от беспокойства.

Я кивнула.

— Ты уверена в этом?

— Она попыталась прочесть мои мысли и у нее ничего не получилось, — отозвался Юн. — Может это еще одна способность служительниц? Все это, — он жестом очертил круг вокруг меня.

— Может быть, — Данияр задумался. — Нам нужно будет посетить одну весьма неприятную особу.

Юн закатил глаза.

— Она сможет истолковать твою новую способность, — продолжил жнец, не обращая внимания на друга, — А пока, попрошу держать себя в руках.

— Я не намеревалась залезть тебе в голову.

Данияр расплылся в улыбке.

— В ней бывает много чего интересного. Заглядывай, думаю тебе это понравится не меньше, чем мне.

Я раздраженно фыркнула, понимая, о чем он говорит и поспешила сменить тему нашего разговора.

— Что это за особа и когда нам нужно будет ее посетить?

— Стрига. Противная бабка, — Юн скрестил руки на груди, кривясь. — Но у этой чертовки отличная, скажем так, интуиция.

— Да ведьма она, — усмехнулся Данияр. — Мы как можно скорее отправимся к ней и зададим парочку вопросов.

Я задрожала.

В Ордене, вместе с мороками и чуди, мы изучали и ведуний, которых в Яви тоже было достаточно. Нам рассказывали, что ведуньи всегда старые, страшные женщины, которые могли проклясть тебя одним только взглядом. При мысли, что с одной из этих женщин я в очень скором времени встречусь, меня пробрало меня до самых ушей.

— Она тебя не тронет, — прочитав мои мысли, успокаивающе сказал Данияр.

— Значит, в мою голову можно залезть, когда вздумается?

— Прости. Не хотел оставлять тебя с дурными мыслями наедине, тем более перед вечером.

И я поникла совсем.

****

Сумерки уже опустились на город.

Несмотря на то, что город был почти пуст, после того как Александр вывез большую часть его жителей, он все равно быстро наполнился жизнью. В маленьких каменных домишках горели теплым светом окна, в тавернах шумно сидели мужские компании и выпивали за славную победу жнецов, мелкие торговцы все еще продолжали продавать. Жизнь в городе кипела.

И только изредка прохожие оборачивались на нас и нашу повозку.

Мы шли по главной мощеной улице к маленькому храму Мораны, сопровождая в последний путь Видбора. Его тело, обернутое в белый саван, лежало на повозке, утопая в полевых цветах. Не знаю, где Лиза смогла найти их в таком количестве, но она не поскупилась. Ромашки, лютики и колокольчики осторожно переплетались вокруг Видбора.

Служанки, готовя его ко встрече с Просторами, не выказывали никакого пренебрежения и относились к нему, как жителю Нави. От этого у меня сжималось сердце. Они были добры, хоть он и пришел с угрозами в их дом.

В нашей молчаливой процессии шел и Александр. Он вызвался помочь в этом нелегком деле, неся в руках бочонок с маслом. Я тоже была благодарна ему за участие.

Мы почти подошли к нужному месту.

Храм Мораны был очень скромным, если сравнивать его с большими соборами Ирия. Маленькое каменное строение из такого же зеленовато-синего камня, как и дом Александра. Большие дубовые двери были закрыты. Видимо, в вечернее время прихожане не посещали его. За храмом был разбит маленький садик с плодовыми деревьями и клумбами, которые сейчас были укрыты от предстоящих морозов. В нескольких метрах от него расположилось копище. Всего один ритуальный камень, установленный на мощеном круге.

— Тебе не обязательно здесь быть, — тихо сказал Данияр, когда мы уже пересекли маленький сад и подходили к копищу. — Мы можем сделать все сами. Я обещаю, что мы проводим его достойно.

Сейчас Данияр не казался мне такими самовлюбленным и заносчивым. Он был добр и беспокоился за меня. Без неприличных шуток, ухмылок, издевок. Он понимал, как для меня это было важно. Пусть Видбор и не был мне другом, но он был не последним человеком в моей истории. И был одним из тех немногих, кто относился ко мне хорошо. Возможно, у него были идеи воспользоваться выгодной невестой, но, по крайней мере, он мне не врал.

Я тоскливо бросила взгляд на левую ладонь. Глубокий порез уже покрылся коркой из запекшейся крови и немного саднил от стянувшейся кожи.

Мы не разорвали обет. И даже после его смерти я должна буду его исполнить.

— Нет. Я должна это сделать сама.

Данияр понимающе кивнул и не стал спорить. Он отошел к повозке, чтобы помочь Юну и Александру переместить тело Видбора на камень.

Стражники Александра хорошо потрудились и еще днем принесли достаточное количество сухих веток, чтобы зажечь костер.

Когда все приготовления были почти закончены, я подошла к Видбору. Я поправила саван, немного переложила цветы, убрала прядку черных волос с бледного, мраморного лица. Выражение его лица было спокойным, словно он ушел во сне, а не был жестоко убит. Я тяжело вздохнула, доставая из кармана два медяка.

— Пусть твоя дорога будет гладкой, — я положила одну монету на его правый глаз. — Пусть твоя душа будет достойна, — то же самое я проделала и с левым глазом. — Пусть Морана встретит тебя жаркими объятиями возле своего очага.

С этими словами я прикоснулась губами к его холодному лбу.

— Будь спокоен, мой друг, я сдержу свое обещание.

Александр сменил меня возле камня, поливая тело и хворост маслом из бочонка.

Тем временем, Данияр уже приготовил факел, чтобы зажечь погребальный костер.

И, как только пламя заиграло на ветках, поглощая все больше и больше, я тихо запела ритуальную песнь.

Осторожными, тонкими паутинками золотые нити поползли от моих ног к копищу. С каждым новым куплетом они становились все толще, подбираясь к уже во всю пылающему костру.

Я не испугалась, не оступилась и не запнулась. Так и должно быть.

Когда огонь полностью забрал себе Видбора, в небо полетело множество золотых искр.

Я не проронила ни одной слезы.

Заснуть крепко той ночью так и не получилось. Я по-прежнему чувствовала запах паленого тела и видела высокий костер перед глазами.

Поленья, которые мирно потрескивали в камине, напоминали этот жуткий треск с погребального костра.

Как только силы покидали меня, и я все-таки проваливалась в сон, перед глазами возникал образ Ирины, перерезающей горло Видбора от уха до уха, и я вскакивала с криком, в холодном поту. Этот образ сменялся огромным количеством трупов, лежащих на влажной от крови земле.

Данияр тоже не спал. В эту ночь он остался моих покоях, сказав, что сегодня не тот вечер, чтобы ему уходить к Яне. Он тактично делал вид, что не слышит моих рвотных позывов в отхожем месте, когда очередной кошмар накрыл меня. Не старался утешить. Понимал, что меньше всего мне хотелось сочувствия. Я была ему благодарна.

Уже под утро я смогла уснуть. Не обращая внимания на мои протесты, Данияр укутал меня в одеяло и крепко обнял. Я так и уснула в его объятиях.

Но поспать почти не удалось, потому что с утра мы намеревались покинуть Грозовой и отправиться к Стриге.

Невыспавшиеся и раздраженные, мы отправились в дорогу.

Александр долго пытался уговорить Данияра остаться еще на несколько дней. Городу больше ничего не угрожало, и он требовал, чтобы жнец позволил мне прийти в себя. Но я лишь поблагодарила его и согласилась с Данияром. Встреча со Стригой пугала меня, но для осуществления своей цели она была необходима. Я засунула свой страх подальше, в темные уголки души, чтобы с ясным умом продумать все, что я хотела спросить у ведуньи.

— Ты не обязана с ними ехать. Оставайся тут, — сказал мне Александр на прощание, по-отечески стискивая в объятиях.

— Я должна ехать.

Он понимающе кивнул и поцеловал меня в макушку.

Расставания всегда были для меня сложными.

— Я к тебе прикипел, — он выпустил меня из своих медвежьих объятий, — заметил, как ты частенько смотрела на одну кобылу. Я готовил ее в подарок жене, но она оказалась слишком свободолюбивой и не очень любит Лизу.

Александр заразительно улыбнулся. Он свистнул конюху и тот вывел серую кобылу из конюшни.

Данияр неодобрительно фыркнул, взбираясь на своего коня.

— Ты слишком обмяк, дружище.

Александр отмахнулся, а я с полным восторгом наблюдала, как эта красавица подходит ко мне. Слезы подступили к глазам, но совсем не горькие. Слезы радости.

— Ее зовут Искра.

— Это очень… Не стоило, — только это я и могла выдавить из себя, смущаясь такому подарку.

Александр тепло улыбнулся мне одними глазами.

— Я надеюсь, что когда вы вернетесь, ты в красках расскажешь о своих приключениях. И Искра тоже.

Я повернулась на одобрительное ржание кобылы и заулыбалась еще сильнее. Она нетерпеливо потянула поводья, стараясь вырваться из крепкой хватки конюха.

— Хоть бы раз так нас провожал, — пробубнил Юн, снимая тунику через голову. Немного запутавшись в рукавах, он сердито закряхтел.

— Вас видеть мне уже надоело. Вечно привозите с собой одни проблемы.

— Как тебе не совестно такое говорить? — Юн все-таки справился с туникой. Скомкав ее, он запихнул тунику в седельную сумку позади Данияра.

— А должно быть совестно за правду?

Яна, которая в это время проверяла стремена своей кобылы, громко усмехнулась. Ловким прыжком она забралась в седло. Рядом с ней раздевался еще один участник нашего похода — Миша. Он вызвался сопровождать нас, и, что удивительно, Данияр даже не возмущался и с большой радостью быстро согласился. Миша был молчалив. Он все время косо поглядывал на Юна и улыбался.

Я подошла к Искре и ласково провела ладонью по ее бархатистому крупу. Лошадь довольно закачала головой, словно хотела, чтобы я скорее села в седло.

— Она тебе подходит, — тихо отозвался Данияр, направляя своего коня в нашу сторону. — Жаль, что Ворон поедет налегке.

— Не так уж и налегке. Ты раздобрел за эти дни, — ядовито сказала Яна, наблюдая за нами.

Жнец пропустил ее замечание мимо ушей, поддерживая меня за руку, когда я удобнее усаживалась в седле. Искра ни разу не возмутилась моему весу.

— Я сам переговорю с королевским командиром. Постараюсь объяснить ему ваше отсутствие и направлю вслед за вами. Если я тебя правильно понял, то после Стриги вы направитесь в Вечный.

Данияр кивнул.

— Благодарю.

— Да пошлет вам удачу Чернобог.

С этими словами мы и покинули город.