Они шли по узкой тропе, и только скрип снега под ногами и дыхание ветра нарушали тишину. Луна не спешила задавать вопросы, но взгляд её то и дело останавливался на нём, будто она ждала, когда он заговорит сам.
Внутри же Грея бушевал шторм. Зверь не спал — он жил, ворочался, требовал крови. После боя в лесу его ярость не угасла, наоборот, она осталась в каждом нерве, в каждом мускуле. Грей чувствовал, что стоит ему ослабить контроль — и он сорвётся.
Я наслаждался этим, — пронеслось в мыслях. — Наслаждался тем, как ломались их тела, как тьма падала к моим ногам…
Эта мысль вызывала отвращение. Но и странное, болезненное влечение.
— Ты слишком тих, — наконец сказала Луна, нарушая его раздумья. — О чём думаешь?
Грей сжал челюсти.
— О том, что я опасен. Даже для тебя.
Она замедлила шаг, заглянула в его лицо.
— Почему ты так считаешь?
— Ты видела, что было там, — голос его был низким, глухим. — Это не я дрался с ними. Это зверь. Он сильнее, чем я. Если он однажды решит, что враг перед ним — ты… я не смогу остановить его.
Луна остановилась посреди тропы. Её волосы серебрились в свете луны, всё ещё висевшей в небе, и казалось, будто сама ночь слушает их разговор.
— Нет, — мягко сказала она. — Я видела не только зверя. Я видела тебя. Человека, который боролся, сдерживал, даже когда сила рвала его изнутри. Ты мог бы позволить ему взять верх. Но ты этого не сделал.
Грей усмехнулся безрадостно.
— Это — пока. Но сколько ещё? Сколько раз я смогу его удержать, прежде чем сам исчезну?
Она приблизилась. Лёгкая, словно тень, но её шаги отдавались в его сердце тяжёлым эхом. Он ощутил её ладонь на своей руке — тёплую, живую, такую хрупкую на фоне его силы.
— Тогда я стану твоей дорогой назад, — сказала она тихо, но твёрдо.
Он резко поднял глаза. Её слова ударили сильнее, чем любой враг. В них не было страха. В них была вера.
— Почему ты… веришь в меня? — выдохнул он.
Луна улыбнулась. В её улыбке было нечто странное: не наивность, а знание.
— Потому что я чувствую: зверь внутри тебя — это не проклятие. Это часть силы. Той силы, что нужна миру. Ты думаешь, она дана тебе для разрушения? Нет, Грей. Она дана тебе ради будущего.
Он хотел возразить, но не смог. Воспоминания о пророчестве, о её свете, что рассеял тьму, стояли слишком ярко.
Они продолжили путь. Луна шла рядом, её шаги были лёгкими, а голос — спокойным, и чем дальше они уходили в глубь леса, тем больше Грей ловил себя на мысли: зверь внутри утихал рядом с ней.
Она и правда — свет, — думал он. — Мой свет. Но как долго он сможет удерживать меня?
Луна словно услышала его мысли. Она тихо сказала:
— Ты боишься себя. Но я не боюсь тебя. И никогда не буду.
Грей обернулся к ней. Лунный свет отражался в её глазах, и он понял: впервые за многие годы он не одинок.
— Если ты станешь моей дорогой назад, — медленно произнёс он, — тогда я, возможно, смогу поверить в себя.
Она кивнула.
— Именно для этого мы встретились.
Грей молчал, но внутри него впервые за долгое время появился новый звук. Не рык зверя. Не гул ярости.