ПЕНТАГРАММА

ПЕНТАГРАММА ч.2

Когда он взялся за белый ствол, увидел, что от дерева вниз идет небольшая колея, присыпанная снегом. Вздохнув с облегчением, Илья Сергеевич решил перекурить. Достав пачку. Он, уже было - хотел зажечь спичку. Как вдруг его взгляд наткнулся на ноги. Обычные, человеческие ноги в теплых ботинках, висели - не касаясь земли и словно, колокольный язык - раскачивались на ветру. Илья Сергеевич поднял голову и увидел весящего на суку человека. Молодой парень болтался на кожаном ремне. Страшно высунув язык. Его безжизненные, словно стеклянные глаза были открыты и равнодушно смотрели на пенсионера. Папироса выпала из беззубого рта Лыкова, и он с диким криком, забыв о варенье и санках - кубарем покатился вниз.

— А-а-а!!! - орал старик.

Противный зернистый снег набивался в рот и лез в глаза. Докатившись словно колобок до края дороги внизу, Лыков чуть не угодил, под проезжающие мимо «Жигули». Из них, выскочил здоровенный парень, который, выпучив глаза, заорал:

— Ты че, старый пентюх?!!! С горки так катаешься?! Мать твою?! Жизнь не дорога?! Так я за тебя сидеть не хочу!

Но Илья Сергеевич не слушал его брань. Он, подергиваясь, как от ударов тока и дико блажил, показывая на березу:

— А-а-а!!! Там… висит!!! А-а-а!!! Покойник!!! А-а-а…  

   Нина Павлова лежала на диване. На лбу мокрая тряпка. Глаза закрыты, но даже так страшно. Страшно оставаться одной. Страшно вообще думать. А все мысли об одном – о сыне. Эдик! Эдичка, где же ты третьи сутки? Ничего, тишина. Телефон молчит - зловеще насупился, словно жаба пред плохой вестью. Рядом суетится Ольга. Оставлять одну подругу в таком состоянии просто преступление. Ольга для этого отпросилась на работе. Нину тоже отпустили, как только узнали о пропаже Эдика. Но это не столь важно. Важно сейчас одно – дождаться сына, дождаться! Нина верит, что он жив. Ее сердце подсказывает, что он жив, но попал в беду!

Неожиданно она вскочила с дивана. Тряпка камнем упала на пол. Ольга встрепенулась, она, скрутившись калачиком - дремала в кресле. Нина наклонилась над подругой и громко прокричала:

— Пошли!

Обезумевшая Ольга, ничего не понимая со страхом - смотрела на Павлову:

— Куда?! Нина?! Куда ты собралась? У милиции есть фото, ориентировку уже раздали всем постам! Они подняли всех на уши! Они ищут, ищут, но Ниночка, пойми - выше головы они не прыгнут! Они найдут, если он на улице! А сели в квартире где – то, это не скоро - нужно время! Ниночка, успокойся, прошу тебя!

Но Нина ее не слушала. Она выскочила в прихожую и стала одеваться.

— Пошли, собирайся идем! - властно звала она Ольгу.

Та с неохотой поплелась в прихожую. Нина ее ждала уже одетой. Ольга ничего не понимая напялила шубу и шапку.

— У тебя деньги на такси есть? А то у меня только тысяча, но она нужна! Если нет - давай заедем в банк, я сниму с карточки, там есть тысяч десять пятнадцать!

Ольга пошарила в карманах и нашла несколько купюр.

— Зачем тебе тысяча? Зачем? Куда мы едем?

Нина выхватила у нее деньги и потащила в коридор:

— Пошли, там узнаешь!

Такси поймали быстро. Нина назвала водителю адрес. Тот кивнул и тронул автомобиль.

Ехали молча. Судя по адресу, который назвала Нина, дом находился на другом конце города. Через двадцать минут, они стояли, возле обычной, панельной пятиэтажки.

— Что здесь, кто тут живет? Нина! Ты меня пугаешь!

Нина схватила подругу за руку и потащила в подъезд. Там в полумраке лестничного марша, она тихо сказала.

— Мы идем к магу, к ясновидящей! Госпожа Франциска! Слышала рекламу по телевизору?!

— Да… - ответила обомлевшая Ольга.

Железную дверь открыли не сразу. Сначала кто – то внимательно рассматривал их в глазок.

Когда же она распахнулась, то на пороге появилась милая девица в короткой мини юбке. Ее стройные ноги сразу бросились в глаза, по тому, как на них были … одеты кокетливые чулки с резными резинками вверху. Столь сексуальное одеяние было как-то нелепо в сочетании с чалмой на ее голове.

— Вы к госпоже Франциске? – пропищало милое создание.

— Да… - ответила Нина.

— Вы записаны?

— Нет, но нам срочно!

— Раз, не записаны и срочно, то двойной тариф! Пятьсот за визит и сеанс, пятьсот за срочность.

— Согласны! – кивнула Нина и сунула девице тысячу.

Та, выхватив бумажку - ловко спрятала ее в чалме.

— А почему не в чулки? - язвительно спросила Ольга.

— В чулках видно, налоговая, там, в первую очередь прошарит. Мужики там горячие – шутя, отмахнулась девица, проводя их в комнату.    

Госпожа Франциска встретила их сидя в огромном кресле. Это была толстая тетка с короткой стрижкой. На ее объемном теле, было одето, черное платье. Все очень скромно и мрачно. Стены покрыты темно синими обоями. Пол тоже черный. На окне толстые темно коричневые шторы. Женщины с удивлением уселись на небольшой диванчик посредине. Помощница в мини юбке, закрыла дверь, и в комнате совсем стало темно. Словно из глубины раздался голос ясновидящей.

— Вы пришли ко мне с болью?

Нина взглянула на Ольгу и тихо ответила:

— Да госпожа Франциска…

— Боль касается другого человека или вас?

— Другого… то есть и меня! Боль касается моего сына! Мой сын!

— Молчите! -  прервала ее ясновидящая, – У вас есть его фотография?

Нина испуганно стала рыться в карманах и достала смятую фотографию Эдика.

— Положите ее на середину стола!

Нина, с трудом нашарив в полумраке стол - положила снимок.

— Он, он где-то рядом!

Словно выдавливая из себя, после минутного молчания, произнесла ясновидящая.

— А, он жив, Эдик жив?

Словно заклинание лепетала Нина.

— Погодите! Я вижу, я вижу его в окружении людей! Он, он лежит. Но земли под ним нет! Он дышит, но сердце его трепещет! Ему трудно дышать!

— А кто эти люди, где этот дом?! Вы можете сказать, где этот дом?

Ясновидящая задумалась. Это было понятно по тяжелому дыханью. Лица ее не было видно, поэтому женщины всматривались в пустоту. Голос ее зазвучал хрипло и нервно:

— Этот, дом - на окраине, на окраине! В нем никто не живет, много людей, они в черном. Все! Больше я ничего не вижу! Но вам надо торопится! Человеку плохо! Ему трудно дышать!

Женщины поняли, что сеанс закончен и встали с дивана. Когда они вышли на улицу, долго не могли после темноты привыкнуть к яркому свету.

— По-моему, Нина - она шарлатанка! Такое и я могла наговорить - тяжело дышать, много людей, в черном, дом на окраине! - сказала скептически Ольга, когда они ловили такси.

Та совсем мрачная не проронила не слова. Весь путь до дома она отрешенно смотрела в даль, прислонившись лбом к запотевшему стеклу. Мимо проносились дома, люди, машины. Но они Нину не интересовали. Она чувствовала, что ясновидящая сказала, какую-то страшную правду.

Дома Ольга суетилась на кухне. Нина легла на диван и включила телевизор. Но информация в голове не воспринималась. Все было безразлично.

— Нина, давай поедим! Ну, нельзя же так! Третий день не ешь, конечно, в обморок будешь падать! Откуда силы?! Эдик придет, а ты тут - трупом лежишь! - звучал голос Ольги из кухни.

Неожиданно зазвонил телефон. Нина подскочила с дивана и уставилась на пластмассовый ящичек. Телефон разрывался трелью. Но Нина как не странно боялась брать трубку.

— Нина! Что с тобой?! Возьми трубку!!! – кричала из кухни Ольга.

Нина медленно сняла изогнутый банан трубки и поднесла его к уху:

— Алло, алло - это квартира Павловых? Алло!

— Да…

— Алло, мне нужна гражданка Нина Ивановна Павлова!

— Да, я слушаю…

— Нина Ивановна?! Это из милиции, боюсь у нас плохие новости!

Нина рухнула на пол без сознания. Испуганная Ольга заскочила в комнату. Она увидела, болтающуюся телефонную трубку возле руки подруги. Ольга бросилась к Нине и стала трясти ее за плечи. Поняв, что вернуть в сознание просто так Нину не удастся, Ольга схватила трубку и прокричала:

— Алло! Алло! Она в обморок упала, что вы ей сказали?!

— Ничего, ничего еще не сказал не успел не чего сказать!

— Ну, что-то же вы ей хотели сказать?!

— Да я сказал, что у нас печальные новости…

— Алло вы кто, кто вы?!

— Это из милиции, я говорю - у нас печальные новости…

— Что случилось, что-то с Эдиком?!

— Да с Эдиком Павловым, это ее сын?

— Да, что с ним?!

— Его нашли повешенным, вернее весящим на березе, в пригороде, вам нужно приехать его опознать - я пришлю машину…

Лицо Ольги в ужасе вытянулось. Она как завороженная смотрела на подругу, моля, что - бы та не приходила в себя. Потому как сказать ей такую новость Ольга бы не смогла. Но Нина, очнулась и посмотрев Ольге в лицо, сурово спросила:

— Он, мертв?!  Оля, он мертв?!

— Да… — выдавила та из себя.

Нина застонала и уткнулась лицом в пол.

— Как он умер, Оля как он умер?

Обомлевшая Ольга все еще держала телефонную трубку в руках, из которой слышались короткие гудки:

— Он повесился, его нашли повешенным…

— Господи, Господи! Она была права, он был жив, ему было плохо, он не мог дышать, слышишь, Оля! Он не мог дышать! - зарыдала Нина.

Ольга с ужасом вспомнила слова ясновидящей Франциски.

— Я найду, я найду, этих людей! Господи! Помоги мне! Эдик! Эдичка, мальчик мой!!! - рыдала Нина.

Ольга набрала ноль три и вызвала скорую.

Возле здания городского морга толпились люди. На мрачной грязно - желтой стене черными корявыми буквами было намалевано - «Выдача трупов». На бетонных ступенях крыльца нервно курил человек в милицейской форме. Ольга его увидела сразу и подошла сказать, что они приехали на опознание. Нина осталась сидеть в автомобиле, ей все еще было плохо, и молодая мед сестра постоянно подносила к ее носу ватку с нашатырем. Их привезли в морг прямо на скорой. Из милиции позвонили на подстанцию и попросили снять с маршрута одну бригаду, объяснив ситуацию с гибелью Эдика.

— Как мы будем опознавать, может не надо ей пока труп сына показывать ей и так плохо! – уговаривала сотрудника милиции Ольга.

— Я все прекрасно понимаю, но так положено понимаете, нужно это сделать!

— Может, я его опознаю, может все-таки не показывать ей его?! Хотя бы до похорон?!

— Не знаю даже по закону положено, что бы мать и отец его опознали, а вы кто ему приходитесь?

— Я, понимаете - я соседка, но я его с детства знаю, он мне как родной! На руках вырос, понимаете?!

— Нет, боюсь, все–таки, что придется матери, придется потревожить! Положено так – закон, понимаете?! Это очень, очень неприятная процедура, но ее нужно пройти, а вдруг… это не он? Такие случаи были…

Ольга задумалась. Ей не хотелось вести Нину - в вонючее, помещение морга.

— А, вы говорите отец, а вы Сергею то сообщили? Сергею то отцу, у него же есть отец! Сергей Павлов, ему то?

— Да, он в курсе, он сам звонил – интересовался.

— В курсе? Странно, а когда он вам звонил?

— Я не знаю, не я этим делом занимаюсь. Мне просто поручили - вот опознание провести. Поэтому все вопросы к следователю прокуратуры, обычно все дела с трупаками, простите с мертвыми и погибшими - прокуратура ведет! Давайте как - то надо ее вести! Мать то. Нас ждут.

Ольга со страхом посмотрела на белой автомобиль скорой помощи и не представляла, как вести Нину. Та словно почувствовав - сама вышла и направилась ко входу морга. Заботливая мед. Сестра семенила следом.

В большой пустой комнате пахло нафталином и человеческим мертвым телом. Сладковатый, приторный запах, словно пропитав стены, витал по всему пространству. На большом цинковом столе со стоками для крови лежало голое тело Эдика Павлова. Мальчик словно вытянувшись - по стойке смирно, равнодушно взирал в потолок безразличными стеклянными глазами. На шее черной полосой виднелся толстый рубец. Нина долго смотрела на мертвого сына молча. Никаких эмоций на ее отрешенном лице не было. В углу незнакомый мужчина в костюме писал что-то на бумаге.

 Неожиданно Нина взорвалась бурей эмоций и упала на тело сына.

— Эдичка, за что же они тебя убили?!! Эдичка, мальчик мой!!! А-х-х… А-х-х… А-х-х… – рыдала женщина.

Ольга попыталась оторвать подругу, но ей это не удалось.

— Пусть поплачет - может полегчает…  – прошептал ей мужчина в белом халате.

Ольга, посмотрев на него, отпустила Нину и отошла в сторону. Нина также неожиданно вдруг прекратила истерику, и поднявшись в полный рост посмотрела на мужчину в костюме:

— Я хочу поговорить с суд мед экспертом, кто делал вскрытие?!

Мужчина отвлекся от написания протокола и ответил:

— Попов вскрывал - вот заключение! - он протянул Нине листок.

— Что там он написал? – не глядя на него, спросила Нина.

— В заключении говорится, что смерть наступила в результате асфиксии, то есть удушья. Ставит диагноз самоубийство.

Нина внимательно посмотрела на мужчину и вновь спросила:

— А вы как я понимаю - следователь прокуратуры?

— Да, Елизарьев - следователь прокуратуры!

— Ну и что? Дело, как я понимаю – тоже, возбуждаться не будет?

— Понимаете, в заключении сказано – самоубийство. У меня, просто нет оснований - дело возбудить!

— А протокол места осмотра я могу посмотреть?

Мужчина замялся. Он не ожидал такой юридической подкованности Нины.

— Хм, конечно, конечно можете, он там у меня в деле. Позже я вам его покажу.

— А что там? Следы то, какие ни будь, у трупа Эдика были?

— Видите ли, снег всю ночь шел, да и когда его старичок там один обнаружил - он наследил, поэтому ничего такого, чтобы могло привлечь внимание.

— А что вам нужно, чтобы привлечь внимание?! Чтобы у него нож из спины торчал? Тут и так ясно, что Эдика убили! Я в этом просто уверенна!

Следователь спорить не стал, понимая состояние Нины. Да и место где проходил разговор явно не настраивал на подобные споры. Нина еще раз внимательно посмотрела на мужчину:

— Как там фамилия эксперта?

— Попов…

— Я хочу с ним поговорить! Оля пошли, нужно поговорить с этим человеком! - позвала она подругу и вышла из комнаты.

     Судмедэксперт Попов сидел в кабинете и пил чай. Когда в кабинет, вошли - Нина с Ольгой, он не довольно посмотрел на женщин. Нина без приглашения села на стул. Ольга осталась стоять у двери.

— Слушаю вас. – произнес Попов.

Нина сжимал в руках мокрый от слез платок. Она нервно перебирала его пальцами.

— Женщины! У меня вообще то перерыв! Поесть то, я могу?! Если пришли - то говорите!

— Это вы делали вскрытие Эдика Павлова?

Попов внимательно посмотрел на Нину. Решая, как себя вести – сорваться и нагрубить или говорить вежливо и ласково - он выбрал второе.

— Да я. Стандартная для данного случая ситуация - внутренние органы не повреждены, кровотечения не было, печень – температура, по-моему: 15 градусов. Трупные пятна стандартные – асфиксия, самоубийство.

— Это точно?!

— Послушайте, милая женщина - я трупы вскрываю уже пятнадцать лет, поэтому могу кое-что определять! Внешних факторов не было. Никто ему не помогал, единственное…

— Что единственное?! - насторожилась Нина.

— Хм, немного не понятно, как он, ну вот высота! Хотя – бывает, прыгнул.

— Значит! Значит, вы все-таки сомневаетесь?!

— Ну, в какой-то степени да! Но это так положено! Мое заключение - должен дополнять протокол осмотра места происшествия и наоборот! В данном случае - я высказал все свои сомнения! Но следов не нашли, а следовательно и нет насильственной смерти!

Нина возбужденно подскочила к судмедэксперту и схватив того за руку прошипела:

— Так ведь - есть вероятность того, что Эдика задушили!

Попов вырвал руку у женщины и перешел к первому варианту:

— Слушайте! У меня семья и дети! И я не виноват, что у меня такая работа! Если я буду подстраиваться под каждый такой случай – ублажать родственников и писать – что это у******о, то вылечу с работы! -  закричал он на Нину.

— Так, я вас не прошу подстраиваться! Просто напишите, что это – у******о! Ведь это может быть правдой?! Тогда и дело возбудят! А так - замкнутый круг получается!

— Не буду я ничего писать! Я уже официально сделал вам заключение! И дату смерти переделывать не буду! Он умер девятого, а не седьмого!

— Что?! – обомлела Нина, – Что вы сказали?!

— А что слышали, не буду я вам дату смерти переделывать!!

Нина взволнованно задышала:

— Но мне сказали, что он повесился седьмого, седьмого, а кто вас просил переделать дату смерти?!

Попов удивленно посмотрел на женщину:

— Как кто, а вы-то, кто?!

— Я?! Я-то мать - Нина Павлова!

— Хм, странно! Ко мне заходил отец и мать приводил – сказал, что - бы вот, что - то дату - просил поменять. Говорил, что есть еще один мальчик. Что - бы его не травмировать. Он вроде, как его - последний видел. И для него ударом будет, если узнает, что умер – этот, ваш Эдик седьмого. Лучше, что - бы девятого. Но я отказал. Сказал, что нельзя по закону вот и все! – лепетал удивленный Попов.

Но Нина его не слушала, она выбежала из кабинета. Испуганная Ольга попрощалась за подругу:

— До свидания, извините...

— Да ничего… — удивленно ответил судмедэксперт.

Нина выскочила на крыльцо морга. Но милицейского автомобиля уже не было. Нина в бессилии застучала кулачками по кирпичной стенке.

— Сволочи, сволочи! Твари!

Неожиданно рядом послышался знакомый мужской голос.

— Нина, здравствуй…

Рядом с Ниной стоял - ее бывший муж, Сергей. Павлов был одет в черное пальто и черные брюки. Шапки на голове не было. Нина медленно обвела бывшего супруга взглядом. В глаза сверкнул огонек ненависти:

— Ты?! Что ты тут делаешь?!

— То же, что и ты. Приехал опознать сына…

— Что?! Опознать сына? Сволочь, сволочь - это ты, ты виновен в его смерти! Это вся ваша семейка виновна в смерти Эдика!!! – кричала женщина.

— Нина успокойся, Нина, успокойся, вокруг люди смотрят… — Сергей виновато оглянулся вокруг.

— Нина, я тоже переживаю! Эдик же был и мой сын!

— Что?! Переживаешь?! А какого черта - ты не проводил его сам, до автобуса? Зачем разрешил, этому вашему - змеенышу Матвею, вести Эдика? Где он болтался два дня - прежде чем повесился?! Или его повесили?! Ненавижу!! Ненавижу!!

— Нина, Нина, успокойся, я приду на похороны, мы поговорим, ведь ты теперь одна осталась, я хочу тебе помочь!

— Нет!! Не за что!!! Чтоб ноги твоей в моем доме не было!! И на похороны не приходи!! Я не хочу тебя видеть!!

В это время Нину взяли под руки Ольга и мед сестра наблюдавшие за разговором в стороне.

— Нина, Нина!! Пойдем в машину, надо ехать домой, пойдем, нас отвезет домой… - уговаривала подругу Ольга, ведя ее под руку к автомобилю скорой помощи.

По дороге домой Нине пришлось сделать успокоительный укол. Нина, сильно нервничала и Ольге пришлось, ее долго уговаривать. Что бы она дала руку. Медсестра ловко сделала инъекцию. После этого Нина успокоилась. Но и после этого Ольга с опаской поглядывала на подругу. Водитель их подвез до самого подъезда. Медсестра на выходе сунула в ладонь Ольге ампулу с успокаивающим препаратом, прошептав:

— Вы уж попросите, кого ни будь, поставят - у вас есть кто может укол поставить?

— Да! - кивнула ей Ольга, – Я сама, когда - то ставила. Спасибо вам…

Ольга первой подошла к квартире Нины. Она уже собиралась открыть дверь ключом. Но в этот момент ее взгляд упал на стену рядом с прямоугольником двери. На белой глади известки ярким красным пятном. Горела нарисованная краской пентаграмма, обведенная кругом.

      Стас Андреев - известный в городе тележурналист, ведущий программы «Мир криминальных новостей», сидел в удобном кресле и потягивал пиво прямо из бутылки. У него, болела голова, и было совсем не рабочее настроение. Стас, намедни перебрал с друзьями, празднуя день рождение одного из них – давнего друга Валерки Самсонова.

Голубые мониторы в сотый раз показывали одни и те же кадры монтажа программы. Андрееву уже они просто опротивели, и он не мог даже смотреть в сторону телевизоров. Режиссер, что-то хотел спросить, но, увидев - кислую мину Стаса, промолчал.

— Стас, тебя там, на вахте, какая-то мадам спрашивает. Спустись! - крикнул кто-то из коридора.

Стас недовольно поморщился и глотнув еще пива, крикнул в пустоту:

— Что, кто там?! Какая мадам?! Скажите, что меня нет.

Но настырный голос вновь позвал:

— Стас, иди, говорю - она ждет! Сказала, что не уйдет, пока с тобой не поговорит!

— Слушай, я даже ходить не могу - мне голове больно! Скажи охране, чтобы ее пропустили наверх, сюда, в монтажку!

Больше никто не отозвался. И Стас понял, что его просьба услышана. Он допил пиво и поставил бутылку за кресло, чтобы ее не было заметно, мало ли, что! Да и перед посетителем будет не удобно. Все-таки известная личность.

 Стасу Андрееву было тридцать два. Среднего роста с довольно фотогеничной внешностью (на роль ведущих просто не берут не красивых людей) и низким приятным голосом он давно прослыл ловеласом и повесой. После армии, пять лет, он отработал в милиции. Служил в отделе уголовного розыска, затем «перестройка» и Стас тоже «перестроился» - решив стать телевизионщиком. Плохо или нет, но у него это получилось. Через пять лет, после уходя из органов, он стал довольно популярной личностью в городе.

 Андреев развернул фантик и засунул в рот пластик жевательной резинки - пиво могло катализировать аромат вчерашних «приключений». Через минуту, дверь в монтажной открылась и вошла она. Стас чуть не подавился жвачкой. Высокая, стройная в юбке чуть выше колен, с красивыми округлыми бедрами и красивой полной грудью. Женщине хоть и было чуть больше тридцати, но этого практически не чувствовалось и выглядела она очень элегантно. Аккуратное овальное лицо, раскосые брови и красивые голубые глаза, правда, почему-то полные печали. Но потухший взгляд не портил ее облика. Единственное, что немного настораживало в ее внешнем виде – был платок, плотный черный платок, скрывающий светлые волосы. Женщина натянуто улыбнулась и посмотрев на сидящего в кресле Стаса тихо спросила:

— Стас Андреев?

— Да… — удивленно ответил он.

— Мне бы хотелось с вами поговорить.

— Я вас слушаю.

Женщина неуверенно обернулась и посмотрела на режиссера.

— Нет, я бы хотела - поговорить наедине.

Стас молча кивнул и встав с кресла похлопал режиссеру по плечу и попросил:

— Гена, будь другом - перекури, а то уже ничего не соображаешь от этой галиматьи.

Режиссер тяжело вздохнул и сняв наушники вышел из комнаты, перед дверью он показал Стасу кулак. Тот отмахнулся и предложил женщине присесть в кресло. Та робко села на край мягкого сиденья.

— Ну, так, чем обязан?

— Понимаете, я пришла к вам, потому как больше не кому не верю!

— А, что у вас случилось?

— Меня зовут… Нина, Нина Павлова.

— Очень приятно, мне представляться надеюсь не надо?

— Нет, нет, ой, что я никак не могу собраться! - женщина достала из кармана платочек и вытерла выступившие на глазах слезы.

— Да, вы не волнуйтесь, рассказывайте.

— Понимаете у меня погиб сын, он, он повесился, вернее его повесили…

Стас невольно поморщился. Он не любил подобные истории. Они, как правило - заканчивались не чем, поскольку убитые горем матери старались оправдать действия своих детей самоубийц.

Увидев такую реакцию Стаса, Нина словно протестуя - закачала головой:

— Нет, нет, поверьте, я не сумасшедшая, убитая горем мама - я понимаю ваш скепсис. Но, все не так - поверьте мне!

Стас грустно улыбнулся:

— Нет, это я не вам. Просто голова болит. Вот и хмурюсь - как лошадь, продолжайте. – соврал Стас.

— Так вот, его повесили, у меня есть доказательства, вернее предположения и сейчас вы поймете, что они обоснованы.

Нина подробно рассказала Стасу про три кошмарных дня в ее жизни. Андреев внимательно ее выслушал и задумался. Женщина не хотела его торопить и ждала - когда он сам заговорит.

— Скажите, вы его уже похоронили? Сына, уже, простите – закопали?

— Да конечно, он ведь, он ведь, нельзя же его не по-христиански! Вчера похоронила…

— Хм, зря, ой простите, конечно, что я так говорю, но если вы собрались доказывать, что его убили - то надо было настаивать на повторном вскрытии и поведение повторной патологоанатомической экспертизе! Теперь только эксгумация. — Стас специально напугал женщину, пытаясь проверить твердость ее намерений.

Но Нина ответила довольно резко:

— Я не знала меня никто, на это не надоумил, но если надо, что ж выроем его назад! Зло должно быть наказано даже путем такого кощунства!

— Хм, вижу вы настроены решительно, но учтите – доказать то, что вы говорите, почти не реально.

— А я и не собираюсь ничего доказывать, для меня и так все ясно! Эдика убили, я просто хочу найти и покарать убийц - кто бы, они не были!

Стас посмотрел в глаза Нины и понял. Что от своей идеи она вряд ли откажется. Месть несчастной матери, у которой убили, если конечно убили - очень коварна, это практически паранойя.

— Хм, но это может для вас печально закончится - закон у нас суров к самосуду и хм, прочим вендеттам.

— А что для меня теперь может быть хуже, самое худшее - уже случилось…

— Но вас могут посадить в тюрьму.

— О, это будет награда - сидеть в тюрьме и знать, что ты убила убийц своего сына, что Эдик отомщен!

Стас даже немного испугался. Он еще раз взглянул на Нину, словно пытаясь определить - в своем ли она уме. Та поняла его взгляд и улыбаясь сказала:

— Нет, вы напрасно ищете во мне следы сумасшедшей - я в здравом уме и здравой памяти!

Стас, смутился и замявшись ответил:

— Нет, что вы я и не думал. Просто я смотрел на вас и вдруг понял, вы очень красивая женщина, поверьте, это конечно трудно сейчас в вашем положении осознавать. но вы еще сможете быть счастливой. И не надо списывать свою жизнь. Обретая свою душу только во зле и месте - это неправильно. Вы еще осчастливите какого ни будь мужчину и родите ребенка - может мальчика в память, о Эдике ведь вашего сына звали Эдик?

Нина покачала головой:

— Нет, вы говорите так - словно психотерапевт, но я к вам пришла не за успокоением и не анализом моих дальнейших, жизненных планов. Я пришла к вам за помощью. Скажите прямо – вы можете мне или хотя   бы попробуете помочь?

Стас тяжело вздохнул и опустил глаза. Он не знал, что сказать. Наврать ей и дать надежду или честно отказать. Андреев вдруг почувствовал, что Нина ему чем-то нравится. Нет, не как женщина - как женщина, она, конечно, была красивой, но Стасу в ней нравилось что-то другое. Толи жизненная прямота, толи целеустремленность.

— А, что вы можете рассказать о своем муже Сергее, по-моему, если не ошибаюсь, а то вы как-то о нем вскользь рассказали?

— А что про него рассказывать - он тряпка в руках его мамаши! Он, честно говоря, из- за матери со мной и развелся. Она настоящая ведьма - все козни нам строила. Ну, вот и добилась, а Сергей - он мягкотелый! Работает учителем, в каком-то ПТУ учит дебилов, детей пролетариев, а они над ним смеются и даже издеваются!

— Не ужели он такой безвольный человек?

— Да, поверьте он такой.

— Ну, а на похороны он приходил?

— Нет, я ему запретила на похороны приходить! Но они пришли на кладбище. И смотрели за всем издалека. Там то я их не могла прогнать, не буду же я по всему кладбищу бегать и орать!

— Вы говорите они, а кто это они?

— Это Сергей, Вера, его сестра, ее сын Матвей, тот самый, который и посадил в тот злополучный вечер Эдика на автобус и мать Сергея.

— Хм, странно, значит, говорите издалека стояли и смотрели?

— Да, словно приведения! Я даже их лиц не видела, далеко было…

— А вот вы говорите, что Матвей это посадил Эдика на автобус, вы его сами об этом спрашивали?

Нина, словно испугавшись, подняла глаза и посмотрела на Стаса с неуверенностью:

— Нет, не сама.

— А кто вам, про это сказал-то?

— Так Сергей и сказал по телефону.

— А Матвей, Матвей, почему не сам - он что испугался?

Нина совсем растерялась. Руки ее затряслись.

— Точно! Он испугался! Сергей сказал, что он боится со мной разговаривать! Значит, значит, он уже знал, что с Эдиком беда случилась! Нужно, нужно найти этого Матвея! И выпытать все у него!

- Успокойтесь, успокойтесь Нина, Матвей, может, и не знал ничего, вы ведь говорите, что у вас плохие отношения были, может, он действительно просто вас испугался! – успокаивал женщину Стас.

Он уже был не рад, что выдвинул эту версию.

Стас налил Нине из бутылки минеральной воды. Женщина выпила ее крупными глотками. Ее волнение постепенно стало исчезать.

— Так. Подведем итог. Понимаете, Нина - единственное, что я могу делать официально – это журналистское расследование. Но для этого мне нужно время. Поэтому давайте с вами договоримся - я сам вас найду и мы попробуем, что ни будь раскопать в этой темной истории! А сейчас я прошу меня извинить - у меня эфир и нужно работать. - виновато говорил Стас, – дайте мне ваш номер телефона и адрес - я найду вас сам в ближайшие дни.

Нина грустно улыбнулась и встала с кресла:

— Ну, что ж, я вижу мне пора, а вы мне вежливо отказали.

— Нет, что вы! Мне действительно нужно идти работать!

— Ладно, вот вам номер и адрес, но смотрите, не опоздайте! Потом будете мучиться и самое главное, что я вам не сказала! Я все ждала - говорить вам или нет. Сначала не хотела - видя ваше неверие, но сейчас решила, что скажу. Когда мы вернулись из морга, у моей двери на стене кто-то намалевал пентаграмму. Знаете, такую перевернутую пятиконечную звезду. Обведенную - кругом. Я думаю – вы знаете, кто рисует, такие символы, как вы думаете? Это случайность?

Нина протянула Стасу визитку и вышла из кабинета, не попрощавшись. Андреев остался стоять в глупой позе, размышляя над последними словами женщины. Они ему сильно не понравились. Такие символы - рисовали сатанисты.

     Стас выплюнул жвачку, но ведро не попал. Она белой кляксой прилипла на стенку.

— Вот твою мать! Меткость потерял или нюх?! – спросил он сам у себя, – Где твой журналистский нюх? Стареешь, господин Андреев – стареешь!

В это время в монтажку заглянула всклоченная голова Толика Дюкова. Голова язвительно улыбнулась и спросила6

— Стас, что это к тебе за мадам приходила? Хороша! Уж, не черная вдова ли?

Андреев уже пожалел, что выплюнул жвачку в урну. Сеqчас бы она могла ему пригодится.

— Да пошел ты! - прошипел он на Дюкова.

— Уже иду, на съемки поехал!

— Куда это?

— На кладбище!

— Куда?!

— На кладбище…

Редькин внимательно посмотрел на голову Дюкова. Она язвительно улыбалась

— А ну зайди-ка!

Дюков весь вплыл в кабинет. Это был толстенький маленький человек - глядя на которого, невольно начинаешь улыбаться. Настолько смешно и безобидно он выглядел. Андреев еще раз внимательно посмотрел на него: