поход за миром 3. И все таки любовь...

Глава 18

Моё первое время в этом крохотном, чужом теле было адом, настоящей пыткой, обрушившейся на меня. Я, великий Кай, Монарх Нидуса, воин Завесы, тот, кто привык повелевать и сокрушать, был неспособен даже поднять голову. Звуковой ад пищащих аппаратов, чудовищный, пронизывающий холод без магии, абсолютная беспомощность этого ничтожного тела – всё это сводило меня с ума, грозило разрушить мой рассудок. Мой рассудок держался на единственной мысли: Алёна. Жива. Она здесь. Эта мысль была единственным якорем в бушующем океане моего нового существования.

Чужое тело плакало. Самостоятельно. Без моей воли, без моего контроля. Это было унизительно, невыносимо. Мне давали какую-то мерзкую, тёплую жидкость, прикладывая к чужой, мягкой груди. Это было отвратительно, до предела омерзительно. Но я должен был выжить. Должен был сохранить себя. Для неё. Ради неё. И я делал всё, что бы это тело выжило и я вместе с ним.

Потихоньку, моё сознание, которое вмещало опыт нескольких десятилетий войны и правления, начало адаптироваться, словно зверь, привыкающий к новой клетке. Я быстро понял, что пищащие аппараты лишь контролируют моё чужое тело, отслеживая его функции. Что трубочки поддерживают его жизнь, вливая в него некие вещества. Что халаты – это целители, которые здесь назывались врачами, и их искусство было не менее сложным, чем магия в моём мире. Алёна рассказывала мне об этом, но я и подумать не мог, что когда-нибудь смогу увидеть это сам. Не только увидеть, но и в каком- то смысле восхититься.

Меня назвали Сашей. Александр. Это имя было мне чуждым, нелепым, но я не мог протестовать. Мог только слышать. И наблюдать. Родители. Да, эти двое – плачущая женщина и её муж – были, как я выяснил, родителями этого немощного тельца. Они обожали меня. И это было странно. Непривычно. Я, Кай, привык к страху, к уважению, к покорности, но не к этой безусловной, нежной любви, которую они изливали на меня. Они называли меня своим чудом. И это было правдой, только они не догадывались, каким именно чудом я являюсь, какой ужас скрывается за детским личиком.

Моё взросление шло стремительно. Я был необычным ребёнком. Никогда не капризничал. Не плакал без причины, как другие дети, потому что вся моя боль была внутренней, глубоко скрытой. Я быстро учился всему. Говорить. Ходить. Читать. Мой разум, хранивший опыт Монарха, впитывал информацию этого нового мира, словно губка, жадно поглощая её. Родители считали меня гением. Они гордились мной, рассказывали всем, какой я умный, послушный, рассудительный. Я играл в их игры, учил их язык, познавал их мир. Я изучал их технологии, их науки. Мир без магии. Алёна была права. Здесь были маги, но их магия была не в управлении стихиями, а в их науке, в их машинах, которые творили чудеса, невиданные даже в моём мире. Мне было легко. Слишком легко. Быть ребёнком, а внутри хранить знания взрослого, могущественного воина, было странным. Словно я играл роль. И играл её на удивление хорошо, настолько, что порой сам забывал, кто я есть на самом деле.

Я привязывался к ним. К этим двум людям, которые дали мне приют в этом чужом мире. К этой женщине, которая называла меня мой Саша, и её мужу, который учил меня смеяться, забывать на мгновение о моём истинном предназначении. Мне было десять, когда мир вокруг меня рухнул. Мой отец погиб. Разбился. В той самой машине, которую он так любил, которая, как оказалось, не была такой уж безопасной. Мир моей матери сломался. Она плакала ещё больше, чем в тот день, когда я появился. А я, маленький мальчик Саша, сидел рядом с ней, и не знал, как её утешить. Мой опыт Монарха ничего не подсказывал. Мой опыт воина был бессилен перед этим человеческим горем, перед этой безмерной болью.

С тех пор мать воспитывала меня сама. Она отдавала мне всю себя. Её мир сузился до меня одного, до маленького Саши. Она работала на нескольких работах, чтобы обеспечить нас. Я видел её усталость, её боль, её безмолвный крик. И мне было жаль её. И я привязался к ней. По-настоящему. Это было что-то новое для меня. Не уважение. Не страх. Не любовь к женщине. А что-то более тонкое, более глубокое. Благодарность. И нежность.

Я старался ей помогать, как мог, быть самым лучшим сыном. Учиться. Впитывать знания. Мне было пятнадцать, когда в стране начался кризис. Слова Алёны о кризисах и экономических проблемах теперь имели для меня реальный, жестокий смысл. Есть было практически нечего. Я видел её голодные глаза, её обеспокоенное лицо. И я пошёл подрабатывать. Разносил газеты. Мыл полы. Делал всё, что мог, чтобы принести в дом хоть какую-то копейку. Это было не унижение. Это было выживание. Я, Кай, Монарх Нидуса, кормил свою мать, работая кем угодно. И это было правильно. Это было важно.

После школы я поступил в медицинский институт. Врач. Это была одна из самых уважаемых и, как я понял, самых магических профессий в этом мире. Они лечили людей. Спасали. Это то, что делал Эрик. Это то, что, возможно, делала и Алёна в своём мире. Она никогда не рассказывала кем работала, да и я тогда не спрашивал, не зная что это. Я выбрал этот путь не из призвания, а из необходимости. Необходимости изучить этот мир, понять его, найти Алёну.

Не было и дня, чтобы я не думал об Алёне. Каждое моё действие, каждая мысль – всё было пронизано ею. Я помнил, зачем пришёл в этот мир. Помнил обещание, которое дал ей. Обещание найти её. Вернуть. Но иногда… иногда эта прошлая жизнь казалась мне сном. Выдумкой. Нидус. Завеса. Хранители. Мой трон. Моя магия. Всё это отступало, растворяясь под напором реальности этого мира. Этот мир был настолько чужим, настолько давящим своим отсутствием магии, настолько логичным и лишённым всего того, за что я боролся, что порой сама память о ней казалась мне безумием. Я боялся что сам начну сомневаться. Что я потеряю себя.

Кольцо на моём пальце. Оно выросло вместе со мной, словно часть моей новой плоти. Оно стало обычным, металлическим кольцом. Никакого сияния. Никакой золотой нити. Маркус лгал? Или я был слишком слаб?

Ночью я, Саша, изучал анатомию и физиологию человека, вникал в сложнейшие процессы, которые здесь считались нормой. Днём – учился быть человеком в этом мире, адаптировался к его правилам и нормам. А в глубине души, там, где никто не мог заглянуть, Кай, Монарх, продолжал свой бесконечный поиск. Я искал её. Участвовал в жизни этого мира. Строил его так, чтобы он был готов. Если она действительно где-то здесь, в этом мире. Если она действительно лежит в коме… я найду её.