поход за миром 3. И все таки любовь...

Глава 19

Годы… Они текли в этом мире странно, неспешно и стремительно одновременно. Моё тело росло, и я, Кай, всё сильнее врастал в шкуру Саши, словно она была моей собственной, всегда принадлежавшей мне, словно я никогда и не был никем другим. Привыкал к запахам этого мира, к его ритмам, к его безмолвию – безмолвию магии, её полного отсутствия, которое поначалу казалось мне чем-то противоестественным, но со временем стало привычным. Я учился. Учился быть частью этого человеческого роя, не выделяться, не вызывать подозрений, сливаясь с толпой до такой степени, что порой сам забывал о своей истинной природе. Моя адаптация была полной, настолько полной, что иногда я сам ловил себя на мысли: а был ли тот Кай, Монарх Нидуса, когда-то реальным? Или это был лишь сон, безумный, яркий, но всё же сон, от которого я теперь просыпаюсь в этой странной, новой действительности, где моё прошлое казалось не более чем фантазией.

Но потом я вспоминал. Вспоминал Алёну. Её смех, звенящий в ушах, словно колокольчик из другого мира. Её взгляд, полный вызова, когда она впервые предстала передо мной, не испугавшись моей мощи. Её руки, держащие перо, создающие миры. Её слова, что она – мой Летописец, навсегда вписавшая меня в свою историю. И кольцо. Это обычное, металлическое кольцо на моём пальце. Оно выросло вместе со мной, плотно обхватывая палец. Оно стало немым свидетелем. Моим якорем, который удерживал меня от полного растворения в этом чужом мире, напоминанием о том, кто я есть на самом деле и зачем я здесь.

Она рассказывала мне, какое имя придумала себе, когда писала свои книги. Коротко и ёмко – Рокс. Я помнил это, помнил каждое её слово, каждый её вздох, каждое движение. Когда в моей жизни появился интернет, эта всемирная сеть связей, о которой она говорила, я понял, что это мой шанс. Мой новый инструмент. Мой новый разведотряд, способный проникнуть в самые дальние уголки этого мира, в каждый уголок его сознания. Интернет был настоящим чудом, новой магией, которая не требовала заклинаний, но открывала невиданные возможности, немыслимые в моём родном Нидусе.

Каждый день, после школы, после работы, я садился перед светящимся экраном, и его мерцание становилось для меня новым священным пламенем. Спрятав своё лицо от матери, я забивал её имя в поисковик: «Алёна». Затем – «Алёна, кома». Затем, с тихой надеждой, мелькавшей тонкой искрой в темноте моей души, «Рокс, писатель». Результатов не было. Ничего. Только миллионы других Алён, тысяч других Роксов. Но ни одной, которая подходила бы под описание. Никто не был моей Алёной. Каждая новая неудача была ударом, словно молот бил по моей душе, но я не сдавался.

Эта рутина стала для меня ежедневным ритуалом, словно молитва богам, которых здесь не было, а вера в которых казалась бы безумием. Отсутствие результатов ранило, но я упорно продолжал. Я не мог сдаться. Не сейчас. Нельзя было останавливаться ни на секунду, пока она ждала меня, пока была надежда.

Параллельно со своими поисками, я учился. Помогал матери. Да, её. Мою мать. Эту хрупкую, сильную женщину, чья любовь была для меня настоящим откровением, чем-то неизведанным и прекрасным. Мой грубый, воинственный разум, привыкший к жестокости, был смягчён её безграничной любовью. Любовью, которой я, Кай, никогда не знал в своей прошлой жизни, потому что любовь в моём мире была иной, более суровой и требовательной. Она выкормила меня, вырастила, дала мне не только имя, но и место в этом мире, словно новую жизнь. Эта безусловная привязанность, эта нежность, которую я чувствовал к ней, изменили меня. Сделали меня мягче, внимательнее, чутче. Я, раньше не заметивший и муравья под ногой, теперь видел каждую мелочь, каждую деталь этого сложного, но такого хрупкого мира, который Алёна так любила.

Я учился на хирурга, досконально изучая анатомию и физиологию человека, вникал в сложнейшие процессы, которые здесь считались нормой. Эта профессия нравилась мне. В ней была своя магия – точность, концентрация, умение работать с живой тканью, возвращать её к жизни, исцелять то, что казалось безнадёжным. Я, который привык разрушать, теперь учился созидать, исцелять. Я теперь понимал добродушного Эрика, который всегда стремился помочь всем вокруг и пользовался всеми своими возможностями, всеми своими знаниями, чтобы облегчить страдания. Я видел, как, используя свои знания и навыки, я могу влиять на жизнь людей, спасать их, давать им второй шанс, облегчать их страдания. Мои руки, некогда привыкшие к мечу, теперь держали скальпель. И делали это с той же точностью, с той же решимостью, с той же ответственностью, что и раньше.

Но в основном эта профессия была выбрана ради неё. Ради Алёны. Если она лежит в коме, то она где-то здесь, в одной из этих больниц. Если я стану врачом, хирургом, я получу доступ. Доступ к информации, к людям, к тем самым местам, где она может находиться. Я смогу найти её. И, возможно, понять. Понять, как её вернуть. Или как остаться с ней, если возвращение будет невозможным. Я видел её мир теперь совершенно другими глазами. Я не был Монархом, который пришёл в чужую страну, чтобы захватить или понять. Я был частью этого мира. Я смотрел на неё её же глазами, её же мыслями. И это меняло всё, меняло моё восприятие, моё отношение к жизни, к себе самому.

Однако иногда, в моменты одиночества, сидя перед светящимся экраном, снова и снова набирая в поисковике “Алёна Рокс”, я чувствовал, как прошлая жизнь накатывает на меня волной. Образы Нидуса, его скалистых сводов, его вечности, моего трона, моей мощи, моего народа… они были такими яркими, такими осязаемыми. И я задавался вопросом: не слишком ли сильно я изменился? Не предал ли я себя, став Сашей? Не потерял ли я ту часть себя, которая была Каем, Монархом, чтобы найти Алёну? Эта борьба внутри меня была постоянной, словно две сущности боролись за власть, за моё сознание.

Страх. Этот страх был моим постоянным спутником. Страх потерять себя. Страх забыть, кто я. Страх, что Алёна, если я её найду, не узнает меня. Не узнает в этом молодом враче, который теперь умел не только рубить и убивать, но и исцелять, спасать, любить. Страх, что она увидит во мне лишь чужого человека, потерявшего свою истинную сущность. Но потом я вспоминал её смех. Её решимость. Её вечно пишущее перо. И понимал. Этот путь, каким бы странным и извилистым он ни был – это мой путь. Мой путь к ней. Ибо только став частью её мира, я смогу найти и её. И возможно, в этом новом я, она сможет увидеть того Кая, которого полюбила, того воина, которого она приняла, того Монарха, который пошёл за ней через миры, пожертвовав всем, что у него было, ради её возвращения.