Разводимся? Я справлюсь, милый!

Глава 4

Из зеркала на меня смотрит растрёпанное чудовище с размазанным макияжем и посыпавшейся тушью. На голове ожидаемое гнездо, кажется, оттуда вот-вот покажутся птенцы с распахнутыми клювами. И, глядя на это, Игнат ещё и предложил снова встретиться? Если он не маньяк, то точно извращенец…

Людка выходит на связь к обеду и возмутительно бодрым голосом рассказывает, как едва не сняла того бармена. Но он не поддался на её обаяние. Или на косые глаза, что больше похоже на правду. Это мне попался… странный парень. Кофе, кстати, он заварил потрясающий. У меня дома такого нет, он заказал доставку, варил в ковшике. Турку что ли купить, освоить это искусство?..

Выходные проходят под вялое самобичевание и дрожащее на кончиках пальцев любопытство. К вечеру воскресенья я сдаюсь под его натиском и открываю сайт ночного клуба. Игната нахожу почти сразу, жадно впиваюсь глазами в многочисленные фотографии. Ну, бог же, разве нет? Конечно, тут нет ни адреса, ни возраста, но я ведь не в ЗАГС его вести собираюсь. Я… Стоп. Я вообще ничего не собираюсь с ним делать. Но приключение было приятным. Сутки спустя моё пробуждение с незнакомцем уже не выглядит катастрофой. Так, приключение взрослой женщины. Имею право.

Понедельник начинается с ледяного дождя. Представив, как буду добираться до работы, смотрю такси, но ценник в непогоду как всегда у них заоблачный. Праздники прошли, нас поймали будни — вот правильно в песне поётся. Ещё позавчера я была роскошной женщиной с перспективой молодого любовника, а сегодня — злобная тётка, которая пытается впихнуться в набитый автобус. Преображение из принцессы в Золушку произошло прямо в воздухе.

— Настасья Филипповна, вы как всегда обворожительны, — встречает на входе Сергей. Галантно распахивает двери, пропуская вперёд.

— Интересно, если бы внутри нас ждали тигры, ты бы тоже меня вперёд пропустил? — спрашиваю, направляясь к лифтам. Наш офис занимает шестой этаж двадцатиэтажного здания, и, когда ломаются лифты, мы всегда ехидно улыбаемся коллегам с верхних этажей.

— Как можно, Насть! Я же мужчина! — Сергей притирается ко мне почти вплотную — в лифте тоже давка. — Ради тебя я не то, что тигра — мамонта бы завалил, — тянет он низко на ухо. Против воли кожа покрывается мурашками: слишком интимный тон, даже если его обладатель не вызывает особого желания. Мы выходим из лифта, Сергей подстраивается под мой шаг.

— Правда, Насть, давай куда-нибудь сходим?

— Тебе что, галочку поставить надо? — спрашиваю, доставая ключ от своего кабинета. — Гештальт незакрытый, да?

— Дура ты, Настя, — беззлобно улыбается он, отлично зная цену этой обаятельной улыбки. — Ты же мне правда нравишься. Давно уже.

— Ого, какие признания с самого утра.

Я вхожу в кабинет, он заходит следом. Помогает снять пальто, отдаёт, чтобы повесила на вешалку. Вздыхаю, пока разматываю шарф. Поворачиваюсь.

— Чего тебе от меня надо? Я только с мужем рассталась, новые отношения не нужны. И, — усмехаюсь, — секс для здоровья мне тоже не нужен.

— Я тебя замуж и не зову. — Он скрещивает руки на груди, как ни странно, смотрит в глаза, а не на грудь, как обычно. — Просто поужинать в неформальной обстановке. Чтобы поговорить не о работе.

Работа. Годовой отчёт. Подведение итогов. Самое горячее время для бухгалтеров.

— Мне работать надо. Иди, а.

— В пятницу. Я закажу столик.

Сергей напирает, а я понимаю, что сейчас мне проще согласиться, чем говорить, почему нет. Вяло машу рукой и падаю в кресло. День только начался, а я уже устала. Почему в нас это заложено, кто заложил: из двух зол выбирать меньшее? У нас и с сексом часто так с мужем бывало, что мне проще согласиться, чем слушать его нытьё. Насколько надо себя не ценить? Или это вечное желание и стремление угодить?..

До обеда день пролетает в работе. Собираемся на кухне, кто-то греет суп в микроволновке, кто-то ждёт доставку. Я помешиваю сахар в кофе, рассеянно прислушиваюсь к разговорам. Уже вовсю обсуждают новогодний корпоратив, который наш эксцентричный начальник решил устроить на базе не левом берегу Дона. Он каждый год секретарю и инициативной группе поручает устроить праздник, и те каждый год изголяются как умеют. У нас уже была вечеринка в стиле пиратов Карибского моря летом, Чикаго 20-х, дискотека 90-х… Что будет в этом году, пока решают, перебивая друг друга и записывая идеи. Лучше бы так активно работой занимались.

Ладно, что-то я в брюзгу превращаюсь. Праздники же у нас всегда яркие, весёлые, да и коллектив отличный. Редкая удача.

— Очередная костюмированная вечеринка? — спрашивает Сергей, подходя ко мне. Мы стоим у окна, стол занят нашими энтузиастами. Вон, Томе пришлось даже стоя суп свой есть.

— Видимо так. Надо готовиться и готовить деньги на платье.

— Может, в этот раз все будут без платьев? Мне, например, летом в Ёлочке понравилось. У тебя такая фигура в купальнике…

— Какая? — смотрю скептично. — Обычная у меня фигура.

— Роскошная, — тянет он с восхищением. Слишком много комплиментов в последнее время, постепенно даже начинаю им верить. Смешно даже: то ни одного мужчины, то сразу двое. Хотя Игната, конечно, не стоит считать. Но он тоже что-то про роскошную говорил. Может, стоит к себе присмотреться?

Телефон вибрирует в руке. Сергей фыркает, глядя на заставку и название.

— Бывший?

— Он самый, — вздыхаю и отхожу в сторону, чтобы принять вызов.

— Привет. Насть, а где мой сноуборд? Я что-то найти не могу, а он вроде на балконе стоял.

— В кладовке он, на этаже. Подожди. Ты что, дома сейчас?

— Ну, да. Решил: что до вечера ждать, пока ты приедешь. Ключи же у меня есть. Да и квартира всё-таки моя.

Ага. Вот как мы говорить начинаем.

— Надеюсь, ты там один, — цежу, а саму потряхивать начинает.

— Конечно, один, — отвечает он раздражённо. — Кстати, не могу найти свой лыжный костюм.

— Он на верхней полке в коридоре. Ты что, на Красную Поляну собрался?

Мы четыре года хотели выбраться, но всё дела отвлекали. То дети с выпускными и поступлениями, то ещё что-то, непременно очень важное…

— Да. — Слышу, как он улыбается. — Представляешь, Светик нашла горячую путёвку перед праздниками. Потом, конечно, ценник взлетит до небес, а сейчас мы ещё успеем на пять дней сгонять.

— Какая прелесть, — не могу сдержать сарказм. — А к кардиологу ты попал?

— Потом, — отмахивается Пашка. Впрочем, почему меня вообще это должно волновать? Его здоровье уже не моя забота. — После праздников.

— После праздников у тебя опять холестерин подскачет, — говорю машинально и тут же себя одёргиваю. Хватит этой заботы. Тем более он, как всегда, тянет:

— Насть, не начинай, а.

— Я не начинаю, Паш. Я заканчиваю. Удачной поездки. И положи пожалуйста ключи на тумбочку. Всё-таки квартиру ты оставил мне.

— Ещё скажи, что замки поменяешь, — хмыкает он.

— Нет, если ты просто оставишь ключи.

Обидно. Да, по-прежнему обидно, что он распушает хвост перед молодой любовницей, везёт отдыхать, покупает подарки и цветы, а мне, как жене, только на день рождения и восьмое марта что-то перепадало. Он даже следить за собой больше стал. Как будто кто-то мешал делать модную стрижку, ходить в барбершоп и на маникюр.

— Расстроилась? — Сергей, про которого я абсолютно забыла, подходит ближе. Меня как из вакуума выдернуло: вокруг то же обсуждение, взрывы смеха. А за окном дождь превратился в снег.

— Да нет, — пожимаю плечами. — Если только немного. Представляешь, на Красную Поляну едут.

— Хочешь, мы тоже поедем, — предлагает он с лёгкостью. — На праздники.

— На праздники цены не сложишь.

— Для красивой женщины ничего не жалко.

— Хватит, Сергей. Правда. — Устало выдыхаю. Только что была роскошной, а теперь ощущаю себя старухой у разбитого корыта. Как же всё-таки горько. Сколько ни пытаюсь храбриться и делать вид, что всё в порядке, оказывается, ничего не в порядке. И двадцать лет брака просто так не перечеркнуть, не перелистнуть страницу, когда книга не хочет закрываться.

— Мы ещё поговорим про совместный отпуск. А пока я бронирую столик, ты ведь не передумала?

На нас уже коситься начинают. Ещё немного, и запишут в парочку. Потом с сочувствующими улыбками будут говорить, что это же Сергей, тот ещё бабник. А мне, может, такой и нужен сейчас, чтобы испортить безупречную репутацию?

— Не передумала. Но давай до пятницы придерживаться рабочих отношений.

— Как скажешь! — Он сверкает улыбкой, но на меня она сейчас не действует. Тяжесть давит на грудь, не давая набрать полные лёгкие воздуха. Она не отпускает до вечера. Я вхожу домой и слёзы подкатывают так резко, что перехватывает дыхание. Как была — в одежде — оседаю на пол и реву в голос, захлёбываясь всхлипами.