Бесишь

20

Я вдыхаю, тяжело, внутри всё сжимается. Глаза мои темнеют, и я прикладываю усилие, чтобы не схватить её прямо здесь и не впиться в губы. Она, сука, знает, как играть.

— Соня… — я рыкнул, перехватывая её руку с груди и медленно отводя в сторону. — Ты мне зубы не заговаривай. Мы оба тогда решили всё забыть, и ты, и я. Ты сама не хочешь говорить об этом — так и держись своей игры. Но знай: это уже не мои проблемы.

Она фыркает, хохочет так, что мурашки по коже. Глаза горят, как у демона.

— Не твои проблемы? — она склоняет голову набок, а потом наклоняется ко мне так близко, что чувствую запах её духов, смешанный с алкоголем. — А я вижу, как ты на меня смотришь. Ты меня хочешь. И сейчас хочешь, признай это. — Её рука снова скользит ко мне на грудь. — Ну же, Владис. Признайся…

Я вздыхаю, сжимая зубы, чтобы не зарычать прямо ей в ухо. Чёрт, да, я её хочу. Даже сейчас, даже такая пьяная, она всё ещё заводит меня с полоборота. Но я отстраняю её руку и смотрю ей прямо в глаза, ледяным взглядом.

— Ты мастерски меняешь тему, Соня. Но это тебя не спасёт. И не переводи стрелки. Я тебя не трону, ясно? — голос низкий, чуть дрожит, но держу его под контролем.

Она смеётся, но в этом смехе столько боли, что мне самому становится хреново.

— Хочешь правду, Владис? — она скидывает волосы с лица. — Мне всё это похер. Я устала. Я больше не хочу думать. Ты для меня просто способ забыться, как и бухло. — Она обхватывает меня за шею, садится ко мне на колени, так что её губы в сантиметре от моих. — Но ты всё ещё хочешь меня, да? Я вижу это.

Я хватаю её за запястья, сжимаю крепко, чтобы она не вырвалась. Мои глаза темнеют, дыхание сбивается. Чёрт, я и правда хочу её, но не сейчас. Не так.

— Соня… — выдыхаю я, тяжело, голос низкий и опасный. — Не провоцируй меня.

И тут за спиной слышу шаги. Медленные, уверенные.

Поднимаю взгляд и вижу Ника. Его глаза блестят, он идёт к нам. И внутри у меня всё обрывается.

И хорошо, что я как раз отстранил Соню от себя и выглядел злым. Хотя это так и было. Ник подошёл медленно, глаза узкие, напряжение в каждом шаге.

— Какого хера? — выплюнул он, глядя на меня с претензией, будто я тут самый виноватый.

Я повернул к нему то же злое лицо, что было секунду назад, и ухмыльнулся.

— Это я хотел спросить, с какого хера ты так долго ехал? — рыкнул я, в голосе всё ещё сталь. — Мне даже убивать её расхотелось.

Ник молча посмотрел на меня, потом наклонился и осторожно поднял Соню на руки, будто хрустальную куклу.

— Детка, ты чего так нажралась? — голос у него стал мягче, почти заботливый. — Случилось что-то?

Соня только тихо фыркнула и пролепетала:

— Просто расслабляюсь… — потом голова её откинулась, и кажется, она уснула.

Ник осторожно уложил её на заднее сиденье джипа, укутал курткой. А я остался у машины, закурил, вглядываясь в ночную темноту, в свою собственную злость. Ник потянулся за сигаретой, но глянул на меня так, будто я подложил ему бомбу в багажник.

— Чего ты на меня так смотришь? — буркнул я, выпуская дым.

Ник вскинул брови, глаза его сузились, как у охотника.

— А я смотрю, ты прям уж больно за неё впрягся, — произнёс он с какой-то злостью. — С каких пор тебя так волнует, что у неё случилось?

Я зло ухмыльнулся и шагнул ближе, нависая над ним.

— Заботить это должно тебя, Ник, потому что она твоя баба. — Я ткнул пальцем ему в грудь. — А я смотрю, ты начал это забывать.

Ник резко выдохнул и сжал зубы.

— Я знаю, что она моя.

— Тогда какого хера ты здесь стоишь и на меня гонишь? — парировал я. — Ты вообще знаешь, что у неё там происходит? Она ж не просто так нажралась. — Я поднял брови, глядя ему прямо в глаза. — Она мне сказала, что у неё с матерью какая-то жопа.

Ник замер, как будто его током ударило.

— Она мне про это ни слова не сказала, — выдавил он тихо, но с каким-то злым оттенком. — Сказала, дела семейные, со мной этой хренью не делится. А ты ж знаешь, как я к предкам отношусь. Мне похер на тех, кто меня с пеленок в детдом сдал. У неё, походу, такая же хрень.

Я кивнул, глядя на него спокойно, но внутри всё ещё бурлило.

— Вот именно, брат, — сказал я, чуть смягчив голос. — Если у тебя с ней серьёзно, то иди и поговори с ней, узнай, чё у неё там за мутки с родными. Это отношения, мать твою. И я не верю, что я сейчас это тебе говорю. Никогда тебя эгоистом не считал.

Ник опустил взгляд, лицо жёсткое, сигарета дрожит в руке.

— А я и не эгоист, — выдохнул он, глядя на Соню на заднем сиденье. — Просто не привык, что кто-то меня учит.

— Я тебя не учу, бро, — кивнул я, — я просто не хочу, чтобы ты потом сидел и жалел, что проебал её.

Мы помолчали. Ночь обжигала кожу, пахла дымом и её духами, оставшимися на моей груди. Ник наконец выдохнул, бросил сигарету на асфальт и растоптал.

— Ладно. — Он кивнул и посмотрел на меня чуть мягче. — Спасибо, Владис. Что дождался.

— Не за что, брат. — Я хлопнул его по плечу. — Береги её.

Он молча кивнул и сел в машину. А я остался снаружи, глядя на свой дым и понимая, что внутри всё ещё горит.

Время летит, как дым от сигареты. И вот уже день рождения Ника.

Мы все отправились на остров, который будто на заказ был немного заброшен, как специально для таких, как мы. Хоть Ник и отгрохал аренду на пол-отеля, народа всё равно было немного. Пляж, белый песок, океан, музыка во всю катушку, несколько барных островков с брызгами льда и алкоголя, а за гостиницей небольшой лесок, куда парочки уединялись, чтобы «обсудить жизнь».

Ник собрал всех своих. Каждый второй с сигаретой, каждый первый с бокалом. Смех, крики, музыка, запах коктейлей и горячий песок под ногами. Атмосфера была такая, что грех было не улыбаться.

Я бродил между столиков, с сигаретой в зубах, с пивом в руке, и думал о том, как странно тут всё выглядит. Ник — наш король острова, в белой рубашке, но уже в пятнах от коктейлей, угощает всех, хлопает по плечу. Веселится так, будто завтра не настанет.

И всё вроде классно, но что-то царапало изнутри. Не хватало чего-то. Точнее — кого-то. Соня.

Я подошёл к Нику, когда он в очередной раз ржал над чьей-то шуткой.

— Бро, — негромко сказал я, — а где твоя Соня? Чё её не видно?

Ник на секунду замер, лицо чуть посерьёзнело, но тут же натянул улыбку.

— Да дела эти семейные её задержали, — отмахнулся он. — Говорила, что приедет к нам на третий день. Ничего страшного.

Я кивнул, пытаясь не показать, что внутри что-то сжалось.

— Ну ладно, как скажешь. — Я отпил пиво и посмотрел на пляж. — А я тут без компании. Девчонок хоть отбавляй, без проблем.

Ник хохотнул и хлопнул меня по плечу.

— Ты ж всегда умел находить развлечения. — Он ухмыльнулся. — А теперь отдыхай. Сегодня твой день тоже.

Я не стал спорить, потому что он прав. Тут столько девушек, что можно было целую армию собрать. Я даже радовался, что не тащил никого с собой — отдыхать так отдыхать.

Только вот кого я здесь точно не ожидал увидеть — это Кристину и Лёшу.

Кристина, мать её, светская львица, с обтягивающим платьем, ногами до неба и взглядом хищницы. Ей всегда нравились такие, как я и Ник. Ко мне в постель она раньше не попадала — Вика была бронёй, и я в этом плане был железный. А вот Ника она умудрилась трахнуть не раз. И что самое забавное, она этого даже не скрывала.

Сейчас Кристина ходила по пляжу, как кошка в брачный период, размахивая бокалом и обводя всех глазами. Лёша плёлся рядом, как охранник. Но ему было явно похрен — он давно привык к её выходкам.

Кристина всё время лезла к Нику. Обнимала его, вешалась на шею, смеялась слишком громко. Ник пару раз мягко отстранял её, отшучивался. Но она возвращалась, как муха на сахар.

Я наблюдал за этой сценой, покуривая у бара. Бокал уже был пуст, но я не торопился наполнять.

В какой-то момент я не выдержал. Подошёл к Нику, а она опять висит у него на плече.

— Детка, — сказал я, хрипло, но с ухмылкой. — Может, ты всё-таки будешь уважать чужие отношения? У Ника девушка есть, если ты забыла.

Она медленно повернулась ко мне, глаза как у голодной кошки. Улыбка растянулась по лицу.

— Владис, милый, ты прям как всегда — такой правильный. — Она провела пальцем по моему плечу, будто хотела снять пыль. — Ты мне ещё скажи, что не хочешь меня трахнуть.

Я хмыкнул, стряхнул пепел.

— Я не святой, но чужое не трогаю. И не забывай — у Ника девушка.