Бесишь

14

— Ты бы что сделал на моём месте? — вдруг спросил Ник, затушив окурок.

Я резко поднял взгляд.

— Смотря что ты хочешь: трахнуть или вернуть.

— Вернуть, наверное... — он провёл рукой по лицу. — Хотя и трахнуть тоже хочется, пиздец как.

Я усмехнулся, прикрывая этим дрожь в животе.

— Ну, если хочешь вернуть — веди себя, как мужик. Позвони, встреться, скажи честно. Не играй в молчанку. Бабы на это ведутся.

— А если не ведётся?

— Значит, ищи другую, — выдохнул я. — Или бухай дальше. Либо сражайся за свою стерву, либо признай, что она не твоя.

Ник кивнул и, кажется, начал что-то для себя решать. А я просто молча пил, зная, что чем ближе он к ней — тем дальше я от всего, что было в ту ночь.

И всё равно хотел повторить.

Следующие дни я пытался жить, будто всё под контролем. Делал вид, что у меня всё нормально. Что внутри не гниёт. Что я не вспоминаю каждый чёртов миг той ночи. Каждый стон. Каждый её изгиб подо мной. Её голос в самый момент, когда крышу рвёт. Пытался забыть. Выжечь. Стереть. Плевать, чем — алкоголем, сигаретами, Викой. Но всё возвращалось. Слишком ярко. Слишком телесно.

Я начинал злиться. На себя. На неё. На Ника. На весь этот грёбаный мир, где я оказался между другом и женщиной, которая засела у меня в теле, как яд.

Но я принял решение. Кончено. Без вариантов. Я оставлю это позади. Ту ночь. Её. Себя с ней. Потому что не могу иначе. Потому что если скажу, — потеряю друга. Если снова полезу — потеряю остатки самоуважения.

Ник хороший. Слишком. Он не заслужил. Я — да. Я заслужил всё это говно, что теперь во мне варится. Он — нет.

Так что, всё. Хватит.

Я стал избегать даже мыслей о ней. Когда в голове всплывала её ухмылка, — переключался. Когда перед глазами вставала картинка, как она стонет, вцепившись мне в плечи, — шёл курить, пить, трахать Вику. Что угодно, лишь бы не думать.

Я выбрал забыть. Выбрал быть хладнокровным ублюдком, каким я и был до неё. Потому что иначе — сгорю.

А я ещё не готов.

Сегодня мы впервые по-настоящему посрались с Викой.

Я вернулся домой, уставший, злой, с раскалённым мозгом. Захожу, а она лежит на диване, в телефоне. Я говорю:

— Привет.

— Привет, — не отрываясь от экрана.

Прошло минут пять. Ни одного вопроса, как прошёл день. Ни взгляда. Ни чёртова интереса. Только сторис, лайки и фильтры.

— Ты вообще заметила, что я пришёл? — буркнул я, срываясь.

— В смысле? Я же сказала "привет". Что не так? — она оторвалась на секунду и снова уставилась в экран.

— Что не так? — я подошёл ближе. — Да всё, блядь, не так. Ты, может, вынырнешь из своего грёбаного Инстаграма и посмотришь на реального человека, с которым живёшь?

— Владис, ты начинаешь, — закатила глаза. — Что я должна была? Вечером свечи, ужин и декламация стихов? Хочешь шоу — иди на концерт.

— Я хочу нормального общения, чёрт возьми! Хоть раз. Без телефона. Без «подожди, я выложу». Без этой твоей ебучей маски, где у тебя всегда губы надуты и жизнь идеальна.

— Да что ты доебался до меня? — она вскочила, разозлённая. — Тебе не нравится, как я выгляжу? Не нравится, что я ухаживаю за собой, что веду блог? Извини, Владис, что я не твоя соседка тётя Галя с жирными пальцами и фартуком!

— Мне нравится, когда рядом живой человек, а не манекен на селфи-палке, — рявкнул я. — Мне нужна женщина, которая может выключить телефон и просто быть рядом. А не существо, которое фоткает еду, вместо того чтобы её есть.

— Тебе просто скучно. Ты сам не знаешь, чего хочешь! То тебе нужна свобода, то тебе — тишина, то вдруг ты романтики захотел. Так найди себе ту, которая тебе это даст. Только, блядь, потом не бегай, если она окажется такой же пустой, как твои разговоры!

— Я хотя бы разговаривать пытаюсь, — прошипел я. — А ты всё время где-то в экране. Ты здесь только телом, а мозг твой — у подписчиков.

— Знаешь что? — она схватила сумку. — Поживи без меня. Неделю. Без "куклы с фильтрами". Посмотрим, как ты запоёшь.

— Пой, не пой — мне тишина только в радость, — буркнул я, опускаясь на диван и закуривая.

— Ебаный ублюдок, — бросила она на прощание и захлопнула за собой дверь.

А я сидел, смотрел на дым и понимал — впервые за всё время мне, кажется, было похуй, вернётся она или нет.

Дом стал непривычно тихим. Ни каблуков по ламинату, ни визга из наушников, ни щелчков камеры телефона. Только я, стены и пепельница, переполненная недокуренными мыслями.

Я прошёл по квартире и впервые за долгое время почувствовал, что один. По-настоящему. Не потому что хотел побыть в одиночестве, а потому что вдруг понял — вот он, шанс. Посмотреть на всё трезво. Без лака на ногтях и без накладных ресниц.

Я рухнул в кресло и выдохнул. Может, не зря она ушла. Может, ей и правда надо было уйти — чтобы я, наконец, открыл глаза. Я мог бы позвонить. Написать. Завтра купить новый айфон. Или швырнуть на поездку куда-нибудь на Мальдивы. Пять сторис, и она бы вернулась. Улыбалась бы, строила глазки, приседала на камеру. Всё как всегда.

Но, мать его, зачем?

Зачем мне человек, которого нужно покупать? Дозировать внимание? Подстраиваться под камеру, под фильтры, под выдуманный глянец? Я же не манекен. И не продюсер её блога. Я человек. Мужик. Которому нужно, чтоб рядом была женщина. Живая. Горячая. Резкая. Со своими демонами, но настоящая.

Может, Ник и прав — лучше быть полуголым с куклой, чем вот так. Только я не Ник. Мне уже не вставляет. Всё это — не вставляет. И она — не та.

Я пошёл в душ. Смыл с себя остатки этого цирка. Горячая вода жгла, но в голове было только одно: "Спасибо, что ушла".

Когда вышел, обмотав полотенце вокруг бёдер, всё тело гудело, но хоть мозги начали вставать на место. Я прошёл в комнату, как вдруг раздался звонок в дверь.

— Быстро же вернулась... — пробурчал я, уже готовый услышать: "Я всё обдумала, давай поговорим".

Но на пороге стояла совсем не Вика.

Соня.

На ней было супер короткое чёрное платье, настолько короткое, что я машинально задержал взгляд на её ногах. И на груди — охуенно обтянутой тонкой тканью, подчёркивающей изгибы и вызывающей приступ абсолютно неуместного сейчас возбуждения. Каблуки. Волосы растрепаны. Губы чуть приоткрыты. Вид у неё был такой, будто она сбежала с вечеринки или с какого-то концерта. И, чёрт возьми, глаза… Они блестели.

Пьяная, что ли?

Я застыл. Полотенце тут же показалось нелепым, как и всё, что я собирался ей сказать — если бы знал, что она придёт.