Поход за миром 2

Глава 22

Когда золотые щиты погасли, а неведомая сила, что их породила, исчезла так же внезапно, как и появилась, Эрик упал на землю, его ноги, которые так долго держали его, наконец подкосились. Его тело дрожало от истощения, но сознание оставалось удивительно ясным. Последнее, что он чувствовал, была острая боль от разрыва магических связей и отголоски энергии, что хлынула из неведомого источника, пронзившая его насквозь. Он упал, но не на землю. Он упал в объятия Киры.

Она подхватила его, её руки, привыкшие к мечу, теперь трепетно обнимали его исхудавшее тело. Слёзы текли по её щекам, смешиваясь с грязью и пылью. Не слёзы поражения, а слёзы облегчения. Он был жив. Её Эрик. Потерянный, найденный, отвоёванный у смерти. Её сердце сжималось от боли, глядя на его измождённое лицо, но одновременно переполнялось неимоверной радостью.

Вокруг них царил хаос. Воины Нидуса начали методично брать город под контроль. Аквинцы были сломлены, их лица выражали оцепенение и ужас. Никто не сопротивлялся. Каждый был поглощён собственной болью, собственным бессилием. Но Кира не видела ничего, кроме Эрика. Он был её миром, её якорем в этом шторме.

Плен. Это слово звучало приговором. Их отвели в казармы, которые когда-то принадлежали аквитским рыцарям. Толстые стены, серые камни, скудный свет из маленьких окон. Никаких пыток. Никаких ударов. Только абсолютное, давящее безразличие. Их лишили всего: статуса, свободы, надежды. И самое главное- лишили магии. Источники были либо запечатаны, либо перекрыты. Нидус не намеревался оставлять в Аквите магическую силу, кроме своей собственной.

Кира была в бешенстве. Не оттого, что она была пленницей. Не оттого, что её любимый город пал. А оттого, что она не могла защитить Эрика. Он был слаб. Её Эрик, который в самые тёмные времена был её опорой, её путеводной звездой, теперь был просто человеком, истощённым и уязвимым. Она видела, как он кашляет, как его тело дрожит от усталости. Его фиолетовые глаза, обычно такие живые и полные огня, теперь были тусклыми, отражая боль.

Она ухаживала за ним. Без смущения. Без колебаний. Она приносила ему воду, собирала скудный паёк, следила, чтобы его не трогали другие пленники. Она делала всё, что могла, чтобы он хоть немного восстановился. Она стирала его одежду, хоть вода и была ледяной. Она садилась рядом, обхватив колени, и просто смотрела на него. В эти минуты все её внутренние барьеры, вся её гордость, вся её воинская выправка рушились. Оставалось лишь одно- безграничная, всепоглощающая нежность.

Эрик видел это. Он чувствовал её заботу, её страх, её скрытую любовь. Он не говорил об этом. Не мог. Слова казались пустыми, незначительными по сравнению с тем, что они переживали. Но его рука, слабая, иногда касалась её руки. Его взгляд, когда она думала, что он спит, был полон такой глубины чувств, такой благодарности, такой пронзительной любви, что сердце сжималось. Он знал. Он знал, что она чувствует. И он чувствовал то же самое.

Но Кира отрицала. Отчаянно. Всякий раз, когда Эрик пытался заговорить о том, что между ними, о том, что они только что пережили, о том, что он чувствует, она тут же обрывала его.

-Не время для этого, Эрик! Мы пленники! Мы должны думать, как выбраться, а не о… о глупостях!

-Но это не глупости, Кира.- пытался он.- Это… это правда.

-Правда в том, что мы в руках врага! Правда в том, что Аквит пал! Правда в том, что ты ослаб, и я должна заботиться о тебе!- её голос срывался на почти крик.- Всё остальное- иллюзии!

Она не могла признаться. Не могла позволить себе это. В её мире, Рыцарь Света, воин, не имел права на такую слабость, на такую привязанность. Привязанность- это уязвимость. Чувства- это боль. Она видела, как страдания её народа разрушили их Монарха. Чувства разрушали. Она должна быть сильной. Всегда. Должна держать себя в руках. Всегда. И поэтому она возводила вокруг себя стены, которые, казалось, были крепче, чем стены любой темницы.

Эрик видел эту борьбу. Он не давил. Он ждал. Он знал, что правда- как и свет звёзд- найдёт свой путь даже в самой глубокой тьме. Он знал, что Кира не сможет вечно прятаться от своих чувств. Его сердце рвалось от её отрицания, но ему хватало мудрости понимать, что ей нужно время. И что его присутствие рядом- уже половина победы.

Древо Света. Оно было болью для всех аквитцев. Его смерть, его увядание, чувствовались во всём. Воздух стал тяжелее, краски поблекли, даже вкусы еды- скудной, но раньше хотя бы пахнущей- теперь казались пресными. Город умер. И вместе с ним умирала часть их самих.

В эти первые дни пленения, единственным, что давало Кире и Эрику надежду, были золотые щиты. Они помнили их. Откуда они взялись? Кто была та женщина, которая их создала? Они не знали. Но они помнили её крик, её отчаянный жест, её силу. И эта загадка давала им надежду. Надежду на то, что, возможно, не всё потеряно. Что есть какая-то неведомая сила, способная противостоять Нидусу.

Они были поражены, когда узнали, что эту женщину, Алёну, держат в цитадели. Не в темнице, как многих других, а в комнатах для важных особ. Кира чувствовала жгучую зависть. Не к её свободе, а к её близости к Монарху. Она хотела знать её секрет. Хотела понять, как она это сделала. Но любой вопрос об Алёне встречал холодное молчание. Её имя было под запретом.

Но слухи… слухи ползли. О том, что Алёна- особая пленница. О том, что она общается с Каем. О том, что она какая-то… волшебница. Кира не верила слухам. Но её сердце цеплялось за эту ниточку. Загадочная женщина, появившаяся из ниоткуда, изменившая ход событий, а затем исчезнувшая в стенах цитадели. Был ли у неё план? Была ли в ней надежда?

Постепенно их перевели работать. Не в шахты. Не на самые тяжёлые работы. Они работали на восстановлении города, теперь уже под диктовку Нидуса. Эрик, как магистр света, был ценным активом, но его магические способности были подавлены. Кира, как воин, оказалась полезной для поддержания порядка среди аквитцев. Они работали рядом. Днём, не разговаривая. Вечером, возвращаясь в свои общие камеры, где они могли быть вдвозь. И это было их спасением.

-Мне не нравится этот Кай.- однажды прошептала Кира, когда они сидели, прижавшись друг к другу в холодной камере.- Он… он не такой, как должен быть. В нём есть что-то… что-то, что я не могу понять.- Эрик кивнул.

-В нём есть боль, Кира. Огромная боль. Её он чувствовал много лет. И вот теперь она вырвалась. Но в нём есть и что-то ещё. Что-то, что мне неподвластно. Что-то… необычное.- Они говорили об этом. О том, что Кай, как им казалось, не просто разрушал, но и пытался что-то построить. В его действиях не было чистой, слепой ненависти, как ожидала Кира. Была сила. Была воля. Но была и некая… сложность. Которую они не могли постичь.

Однажды, когда они работали на разборе завалов, Эрик внезапно замер. Его глаза расширились.

-Кира! Ты чувствуешь?- его голос был едва слышен. Она ничего не чувствовала.

-Что?

-Её присутствие. Алёны. Она… Она рядом. Я чувствую её силу. Она… она гораздо сильнее, чем была.- Кира вскочила. Её сердце забилось чаще. Сила? Алёны? Что это значит? Она начала искать глазами. И увидела. В сопровождении двух стражников, окружённая какой-то незримой аурой, по другой стороне улицы шла Алёна. Она выглядела усталой, но её глаза… они светились каким-то новым знанием, новой силой. Она не смотрела на них. Но Кира чувствовала- она изменилась. Она ощутила её. И в этот момент, в её сердце вспыхнула новая, обжигающая надежда. Надежда, что эта женщина, эта загадка, может стать их спасением. Или их проклятием. Но она была здесь. И она не была сломлена. А это уже что-то.

Она хотела броситься к ней, но Эрик удержал её.

-Не сейчас, Кира. Пока нельзя. Её путь… кажется, он теперь идёт рядом с Монархом.- Кира посмотрела на Эрика. В его глазах было столько боли, столько понимания.

-Ты хочешь сказать… она на их стороне?- прошептала она. Эрик покачал головой.

-Я не знаю. Но я чувствую, что её присутствие изменило что-то. Мне кажется… кажется, она теперь пытается переписать эту историю. Вместе с нами. Или против нас. Мы должны это выяснить.

И она поняла. Её мир, только что рухнувший, теперь снова обрёл надежду. В лице женщины, которая была для неё загадкой. В руках Эрика. И в той непонятной силе, которая теперь ощущалась в городе. Она не знала, куда её приведёт эта дорога. Но она знала, что она должна идти по ней. Рядом с Эриком. Всегда.