1
1573 Words
Глава о том, как Лясе ненавидит Лешу, а Леша терпеть не может Лясю.
Мне называть тебя своим врагом?
Ты ходишь там с ранением ножевым.
Я здесь лежу почти что неживым
Твоим зачем-то срезанным крылом.
Когда-то в первобытном полусне
По-женски нежно и по-детски тайно
Я приросла щекой к твоей спине.
И ты летал! Вернее, мы летали.
Теперь от боли воя, и виня,
Звоня, и не звоня, и не прощая,
Ты чувствуешь фантомную меня.
А я-то ничего не ощущаю.
Но дергаюсь. Сухой, упавший лист.
Рефлексы врут, что я ещё с тобой
Могу срастись, обнять тебя, простить…
Зачем?
Затем, чтобы снова стать живой.
Marika Nova.
- Мудак! – прямой удар в зубы почти сбивает меня с ног и я всеми своими клеточками ощущаю, как костяшки его пальцев режутся об острый край. Пусть ему тоже будет хоть немного больно, хотя бы немного так же как больно сейчас мне.
- Сука! – хватает короткие волосы на моем затылке в тугой однородный ком и дергает в сторону до разноцветных искр из глаз.
Успеваю вывернуться и оттолкнув нападающего на пору сантиметров, взбежать вверх по ступенькам, захлопывая дверь своей комнаты перед самым его носом.
- Ты заплатишь за это! Слышишь! Заплатишь, ты мерзкий выродок! – я бью кулаком по внутренней стороне двери обуреваемая бессильной злостью, - Будь ты проклят! Слышал? Будь ты проклят!
Глотаю скопившуюся за рассеченными щеками кровь и словно издали слышу его злобный одержимый смех. И в этот раз, как в любой другой он точно знает, что выйдет сухим из воды. Ведь он любимый сын нашего общего папочки и ни он, ни моя биологическая мать и думать бы не смогли о том, что их дражайший отпрыск избивает младшую сестру.
На регулярной основе избивает.
- Ненавижу! – плача сползаю по стене захлебываясь подступающими рыданиями, - Как же я тебя ненавижу! Смирнов, я тебя ненавижу! Всем сердцем ненавижу!
Из последних сил бреду на негнущихся ногах к раковине в своей душевой и в очередной раз воздаю хвалу за то, что мои родители могут себе такое позволить. Сугубо мое пространство в котором можно запереться и предаться самобичеванию. Ледяная вода пусть и немного, но остужает мой пыл и боль. Это ад, мой дом стал для меня тем местом, что вызывает мурашки по коже при каждом повороте ключа на входной двери.
Золотая клетка с самым жестоким тюремщиком!
Только убедившись в том, что кровавых следов побоев на мне больше не осталось я могу взглянуть на себя в зеркало и в очередной раз вздрогнуть ужаснуться. Синяки под глазами, от природы аккуратный маленький нос распух и даже немного посинел. Глаза черные, как у демона, лихорадочно блестят. Недавнее приобретение – мальчишеская стрижка, так бодро оцененная моими сверстниками и родителями красовалась на голове лишь потому, что этот гаденыш срезал мне волосы. Просто взял ножницы и махом отсек сантиметров двадцать.
Зачем? – спросите вы?
Все до банальности просто, ненавидит.
Ненавидит до такой степени, что в двадцать лет я дважды ломала кости запястья, раз имела счастье испытать на себе что же за зверь такой – сотрясение мозга.
За что? Пожалуй повторю я вопрос?
Своего биологического папу я не знала никогда, с тем человеком, которого я называла отцом с трех лет, мама познакомилась в магазине, он помог одинокой женщине донести продукты до дома. Сейчас на подобный джентльменский жест мужчины уже не способны и его сын естественно не исключение!
Тру озябшими пальцами виски, стараясь успокоиться и унять разбушевавшееся не на шутку сердцебиение. Так и до панической атаки или сердечного приступа недалеко! Душу выворачивало наизнанку и я не могла пожаловаться на все это родным, потому что моя мама в свои сорок лет была на третьем месяце беременности и любой стресс мог лишить нас всех маленького чуда.
Почему не жаловалась никогда до этого? Боялась потерять отца, боялась разочаровать мать, боялась…. Чего же я боялась больше всего? Кого я боялась больше всего?!
- А, Ляся? – зло сплюнула я сгусток крови в сток белой раковины, - чего ты дура, терпишь? Почему ты его все еще терпишь?!
Рефлекторно дергаю тоненькую цепочку на шее, первый подарок «отца». Мне маленькой малышке на новый год он подарил медальон в форме капли, а в нем фото моей новой семьи с отцом и братишкой на руках. Такой значимый для меня подарок.
Щелкнула крышечкой и тут же встретилась взглядом с глазами моего мучителя. Серые, холодные, всегда чужие. Он мне так и не стал семьей, как я не старалась. Все стали - бабушки, дедушки, многочисленные тети и дяди, а вот он нет. Он не стал. Издевался, отнимал и ломал дорогих сердцу кукол, валил всю вину происшествий на меня и всегда умудрялся быть самым милым и невинным ребенком, а затем и подростком на свете.
На боку серебряной подвески глубокая царапина, тоже хранящая в себе память. Как-то раз он и его отнял, раскрыл и зло рассмеявшись мне в лицо заявил, что я наивная сентиментальная дура и вернул назад. Поломанным.
- Ляся, открой дверь!
Выдыхаю. Не хочу чтобы он видел какую боль умудрился мне причинить. И я увы не про физическую.
- Леша, просто уйди! Уйди ты! Хватит!
В глазах пляшут искры бешенства и переведя дыхание, я закрываю кран.
- Ляся, тут все в крови иди вытри! Вечно ты все вокруг пачкаешь!
Я уже не удивляюсь его жестокости. А к чему? Наркотики, море алкоголя, женщин всех возрастов и прочей дряни, через все это милый мальчик с детского фото уже прошел.
И проходит через этот ад зависимостей до сих пор.
- Ляся! – громкий удар в дверь, - Ляся, открой немедленно! Хуже будет!
Куда уж?! Куда хуже?!
Почему то против воли щелкаю замком на двери в уборную и без эмоций проходя мимо него, бреду в кладовку за шваброй и моющим средством. Не ради него, не потому что он сделал унизительное, как и всегда замечание. Нет. Просто маме всего этого видеть совершенно точно не стоит.
Откуда еще богатая девушка двадцати лет точно может знать рецепт, как с дорогого персидского ковра лучше стирается кровь?
Только живя вот так.
- Здесь еще ототри, - брезгливо ткнул он носком ботинка в красное пятно у кровати.
- Хорошо, подвинься.
Становлюсь перед ним на колени и с силой тру ворс щеткой. А почему бы и нет? Я люблю этого паршивца! Не могу понять для себя, за что и как. Не могу понять, что в моей голове повредилось когда-то, но сердце верило в чудо. Сердце, как драгоценные четки на руке у монаха, перебирало каждый маломальский его добрый поступок. На удивление, он любил мою мать, уважал отца. И это не было напускным. Он на самом деле ценил родителей.
А еще у нас был жирный старый рыжий кот Вася и вот не поверите, даже упитый алкоголем и нанюханный наркотой, Леша никогда не позволял себе его и пальцем тронуть.
Любил старика.
Всех кроме меня.
- С носом переборщил, Мышь! Извини.
Мышка, так называли меня родители. Моя фамилия по отцу Мышина и это все что мне досталось от «летчика испытателя» в наследство.
Оторвав взгляд от разводов на полу, я в упор посмотрела в его лицо и словно намагниченный он присел на корточки рядом. Я могла разглядеть каждые реснички на его глазу. Пару родинок у носа.
- Больно? – нежно касается разбитого лица и отчего-то морщится, - Меня сегодня из команды выгнали, - словно оправдываясь, рассказывает он, - за наркоту.
Не могу сказать – я же говорила, или – тебя же все предупреждали. Нет. Родители не знали, а я с ним не вела душевные разговоры. В душе, да. Я умоляла его остановиться.
- Не расстраивай мать, - сейчас мы с ним были заодно, - пожалуйста.
Кивает, все еще держа руку на моем лице.
- Тебе идет эта стрижка.
Я не прерываю наш зрительный контакт. Зачем он здесь? Зачем он со мной говорит? Не понимаю. Прямо слышу, как бегают шестеренки в моей голове, в панике ища свое место в поломанной системе. Обычно наши встречи заканчиваются кровопролитием или коротким – привет, пока, принеси….
Сегодня?
- Ты знаешь, почему я это сделала, - я хочу прибавить в голос грубость, но получается вяло. У меня никогда не хватало ни мастерства, ни жестокости противостоять брату. Как бы больно он мне не делал, я ни за что не хотела ему вредить. Я не хотела корежить его душу еще больше.
Леша переводит взгляд на кулон на моей шее и гладит его кончиками грубых пальцев.
- Зачем ты его все еще носишь?
Пожимаю плечами и отстранившись, собираю с пола моющее средство. Кровавые пятна не оттереть ни чем, хорошо бы мама не обратила на сырой пол внимания. Скажу, что пролила краски. Нелепо, но ведь ей и в голову не придет, что эти пятна кровь из моего носа.
- Ты помнишь, когда было сделано это фото?
Он молчит дольше, чем требуется.
- Нет.
А я – да.
- На рождество. Тебе здесь пять. Такого брата я и хотела, таким ты мне показался при первой нашей встрече.
Тряпка в руках хлюпает, выдавливая розовую пену. Мне всегда было нужно ощущение заботливой большой семьи.
- Это глупо, - как и всегда огрызается он.
- Это все, чего бы я хотела, Леш. Возможно, именно мальчика с такими глазами нам с тобой подарит мать. Нашего общего брата или сестру. Ради этого маленького человечка, оставь свои жестокие игры. Постарайся ради нас всех. Прошу.
Он корчится словно от боли.
- Просишь? Ты? - злая усмешка.
- Да. Прошу.
Подари мне солнце в каплях и март в драже,
В ассорти - покой.
У тебя такая, такая весна в душе…
Поделись со мной.
А цветов и прочего не дари
В знак глубоких чувств.
У тебя такая, такая весна внутри!
Я её хочу.
Я в цветущей душе твоей буду бегать,
Буду жить тайком.
Там зима, говоришь? Я могу по снегу
Тоже, босиком…
Marika Nova.
- Writer
