Последняя слабость

Глава XI

Устало потянувшись вдоль атласного черного белья, приоткрыла веки, дабы оглядеться вокруг. Солнце не смело проникать сквозь плотные занавески, которые массивно обрамляли пол под своим весом. Протянув руку к противоположной стороне кровати, было гладко. Вряд-ли бы Самаэль спокойно лег спать рядом, скорее всего, он бы разбудил меня потянув за волосы и отвесив хороший удар, но ни один из вариантов не случился. Мужчина не пришел. 

Большую часть ночи я простояла в страхе, посредине комнаты. Сознание твердило, что любое действие может спровоцировать наказание. Оставалось только стоять и ждать, но после перенесенного стресса за день, не смогла устоять и не присесть на край кровати. В конечном итоге, не контролируя собственные действия, уснула. 

В комнату неожиданно постучали, отчего поспешно поправила за собой постель и встала на ноги. Растрепанные волосы, заспанное лицо может выдать мой сон, но может я решила прилечь на пол? Черт. Нужно будет сегодня увидеть Катрин и расспросить о правилах. Вильям дал мне информацию, но её ничтожно мало для выживания и избежания более серьезных наказаний. 

— Ева, — заботливая женская интонация прозвучала в дверном проеме, заставляя меня выдохнуть.

— Катрин? — Поспешив к двери, резко её открыла, бросаясь в объятия. — Спасибо, что пришла.

— Бедная, — сочувственно прошептала она, поглаживая мои волосы, но затем аккуратно отстранилась. — Как ты стоишь на ногах? — Вопрос был непонятен, пока роза не начала внимательно рассматривать моё тело на порезы, однако кожа осталась нетронутой. — Почему ты цела? Как?

— Самаэ...— откашлявшись, вспоминая наставления Вильяма. — Хозяин не пришел ночью. 

— То есть, как? — Женщина бесцеремонно заставила поднять ноги, показывая пятки, отчего она еще сильнее удивилась. — Самаэль не мог забыть про тебя. Он никогда ни о чем не забывает. 

Лицо Катрин менялось с удивления на задумчивость, моментами на страх. Мне же была не особо важна причина его отсутствия. Я осталась цела на сегодняшнюю ночь. Да, сегодня вечером меня могут, и скорее всего, отправят, вновь в комнату Самаэля, однако впереди целый день. 

— Тебе нужно позавтракать, — прерывая собственные раздумья, осведомила роза. — У тебя новая комната, думаю, она тебе понравится. 

Главное, чтобы там была кровать, остальное мелочи. Вильям с Катрин привыкли к богатству, деньгам, роскоши, но даже такие люди, как они, говорят чрезмерно восхищенно о моей новой комнате. В их глазах играет сам бес возле костра, когда те думают о ней. Разве может обычная мебель такое вызывать? Абсурдно. 

Экран лифта показал одиннадцатый этаж, вызывая недоумение, но женщина улыбнулась еще шире. Мне предстоит жить на одном из золотых этажей. Интересно, чем такое отношение заслужила? Ничем. Это сделано для удобства господина, чтобы ему не пришлось далеко идти и мог взять свою игрушку в любой удобный момент. 

Стены, потолок, даже пол давили своим огромным размером. Чувство ничтожности покоряло, заставляя воспринимать себя, словно насекомое летящее на свет. Однако не Катрин. Женщина шла впереди меня, словно древнегреческая богиня, она была хрупкой, но одновременно такой величественной. 

Когда-то и я такой стану. 

Данная мысль заставила меня улыбнутся. Вильям был прав. Я больше ни в чем не нуждаюсь. У меня есть все, кроме свободы, но кто в нашем мире истинно свободный? Никто. Пусть надо мной будет издеваться Самаэль, однако, это не повод чувствовать себя никчемной. Если Катрин смогла, то я тоже смогу. В позвоночнике, будто выросла железная струна, заставляя гордо поднять голову. Роза заметила изменение моего шага, довольно склоняя голову в почтительной улыбке. 

— Господи, — прошептала, как только дверь в мою комнату открылась.

— Нет, здесь явно Дьявол, мать его Сатана, — завороженно поправила Катрин. 

Мраморный черный пол разливался в золотых узорах, в виде острых стеблей роз. Двухместная кровать украшалась перилами с черно-золотыми бутонами роз. Стены властно притягивали к себе всю тьму, сжирая белые пятна. Напротив кровати стоял диван, чуть подальше зеркало, будто викторианской эпохи, сливающаяся с узорами и цветом пола, стен. С левой стороны висела картина древнегреческой богини Персефоны. Богиня плодородия и царства мертвых. История рассказывает о ней, как о супруге Сатаны, который похитил её от любви из мира живых. Она была украшена шелковыми лепестками роз, её губы были темно-красные, веки словно черный кофе, вены, как шипы роз, но в глазах виднелась вера в судьбу и принятие любви от монстра. Персефона олицетворяла собой время ночи, время, когда жизнь наполовину уходит из нас во сне. С правой стороны висела картина другой богини - Эриды. Богиня раздора и хаоса. Блеск украденного золота, удар тока от прикосновения к кому-либо, матовый черный цвет глаз, спутанные волосы в золоте. Обе богини были чрезвычайно прекрасны. В обоях была сила, власть, любовь, могущество и стать. В них была и жалость, сочувствие, понимание. Они равные чаши идеальности.

— Картины можно убрать, — осведомила Катрин. 

— Убрать? — Завороженная ими, опешила. 

— Самаэль пытался достать оригинальные изображения Эриды и Персефоны, многие года, лет десять иль больше, — словно мелочь, объясняла женщина. — Не знаю, чем они были ему так важны, но он множество раз посещал аукционы в поиске их. В конечном итоге, когда господин их приобрел, те оказались подделкой. 

— Подделкой? — Вглядываясь в женские нарисованные черты, казалось, что они живые. Неужели такая работа является подделкой. 

— Поначалу Самаэль был счастлив. Впервые в своей жизни, — прошептала последнюю фразу Катрин. — В этих покоях жили разные девушки, больше трех сотен, точно. Они не были куплены, нет, с ними господин пытался создать отношения. 

— Не верится, что такой человек, как он, может желать любви, — задумчиво ответила.

— Верно. Прошел год и хозяин подумал, что картины подделки. Прилетали специалисты из разных стран мира, все как один твердили, что картины настоящие. Нет подделки. Однако Самаэль не верил, — Катрин улыбнулась, закончив свою мысль. — Прошло три года, как они здесь висят. Если хочешь, мы их уберем отсюда. 

— Нет, — проведя ладонью вдоль лица Эриды, притронулась к рукам Персефоны. — Они прекрасны. Их место здесь. 

На секунду мой взгляд остановился на зеркале, где я стояла в золотом платье, а руки обливались кровью. Резко моргая, помассировала глаза. Вновь взглянув в зеркало, выдохнула. Показалось. 

Катрин, словно увидела моё замешательство, поспешив впустить свежий воздух с солнечными лучами. Стоило солнцу озарить комнату, как картины потемнели. Богини, словно прятались от света. 

Глупости, какие-то. 

Роза ушла, оставив ключи от комнаты, лифта, а так же рассказала, что могу посещать библиотеку на этом же этаже. Женщина не удивилась моим стремлением и любовью к книгам, складывалось ощущение, что у неё мнение обо мне лучше, чем должно быть. На столе лежала карта, мобильный телефон с номером Катрин и охранника Самаэля. Отныне нельзя покидать здание одной. Боятся, что могу сбежать? Куда? В мусорное ведро, в поисках еды? Я молода, но не глупа. 

 Открыв шкаф, увидела разнообразие одежды. Вряд-ли здесь есть нечто дешевое, зная вкусы и приоритеты в выборах Вильяма. В одном из ящиков стола были духи известных брендов, но решила их отложить в сторону. Остановив свой взгляд на черном бодди, джинсовых шортах, переоделась. 

Интересно, как там Глория? Малышку уже положили в больницу? Сделали операцию? Они, хотя бы, назначали дату операции? У меня нет сил злится на Райлондсов, но даже если бы были, Глория здесь не причем. Она не виновата, что её родители так поступили. Может, есть хоть доля вероятности, что когда-то увижу её еще раз? Задумчиво массируя виски, пришла идея. У меня теперь есть телефон. Можно найти адрес больницы, которая выдала буклет с нужной суммой, и приехать. Мой внешний вид достаточно убедителен для того, чтобы без подозрений впустили внутрь. Но разрешено-ли это правилами? Самаэль накажет, ну и пусть. Завтра же попытаюсь обо всем узнать, сейчас нужно отвлечься. 

Взяв ключи от комнаты, вышла в коридор. Моя одежда не подходит под такую архитектуру. Здесь нужно ходить в пышных платьях либо, по вкусам Самаэля, истекающей кровью. Впереди встречалось множество дверей, но мне нужна была самая последняя - библиотека. 

Наконец-то остановившись в конце коридора, совершенно забыла в какую сторону нужно идти: влево, вправо. Послышались голоса с левой стороны от меня, наверное охрана или прислуга. Ничего страшного не произойдет, если спрошу у них дорогу. 

Открыв дверь, успела тысячу раз себя отругать. Это был кабинет господина. 

Самаэль плавно поднял взгляд на меня, его глаза сверкнули злостью и удивлением, прошлись вдоль моего тела, и оттенок взгляда сменился властью с собственичеством. Внутри дрогнула цепь сдержанности, руки невольно обмякли, пришлось потупить взгляд в пол. Язык неосознанно прошелся по внутренней стороне губы, где Самаэль оставил след вместе с поцелуем. Если бы моя жизнь сложилась иначе, если бы мужчина был обычным бизнесменом и мы, когда-то, познакомились бы, я бесспорно бы его полюбила. Он красив, даже слишком, умен, чрезмерно, и меня тянет к нему. Либо во мне меня ударили головой, и выбили последние частички логики, либо в грудной клетке разлилось тепло. 

— Какая девочка, — наш немой диалог с Самаэлем прервал мужчина, которого до этого не замечала. 

Я не знаю, как реагировать на посторонних мужчин. С одной стороны, если промолчу, это может разозлить его. Если отвечу, то нарушу правило о контакте с другими мужчинами. Но, он ведь партнер Самаэля? Значит, молчать нельзя.

— Доброе утро, — чуть слышно произнесла, господин расслаблено выдохнул. Как будто, я сделала то, чего он долго ждал. 

— Погодите, а я тебя знаю, — неожиданно воскликнул незнакомец.