Тени от дрожащего света уличного фонаря ползали по стенам его квартиры, как немые свидетели. Я стояла посреди комнаты, мокрое пальто капало на паркет, образуя лужицы, в которых отражались осколки нашего молчания. Кристиан запер дверь на все три замка — щелчок каждого звучал громче выстрела. Его пальцы, обычно такие уверенные, дрожали, когда он срывал с себя промокший шарф. Мы не говорили всю дорогу. Только дождь выл за окнами, а двигатель машины рычал, словно загнанный зверь.
Он бросил ключи на стол, и металлический лязг заставил меня вздрогнуть. В воздухе витал запах старой древесины, лавандового одеколона и чего-то горького — возможно, страха. Или предвкушения.
—Ты промокла насквозь, — произнёс он, не оборачиваясь. Его голос был грубым, будто пересыпанным битым стеклом.
Я не ответила.
