Белое откровение

Меридиемы.

В пыльной мрачной библиотеке всегда всё оставалось по-старому. Но для Чимина было что-то такое, совершенно особенное в запахе старинных свитков, в терпком аромате чернил, пергамента и кожаных переплётах огромных книг; в том, какая пыль в библиотеке, - казалось, она даже вела себя не так, как пыль в любой другой комнате. Она словно переливалась золотом в свете лампадок и факелов, оседая, как пыльца фей на поверхности ветхих дубовых столов и лавок. Иногда принцу казалось, что момент, когда он потерял мать, был похож на пожар в библиотеке.

В библиотеке можно многое найти, если знать, что именно искать. Вот и Чимин был в постоянном поиске. Чаще всего он любил штудировать книги о флоре и фауне Уотердипа и далёких королевств. Библиотека для принца это гербарий чувств и знаний, определённый сосуд, где хранились засушенные копии всех цивилизаций и других миров, которых, может быть, даже не существует. Но Чимин всегда верил в них, как и в магические силы. После всего, что он видел, слышал и ощущал за последнее время, вера в драконов только сильнее укоренялась в его разуме, оплетала цепкими ветками его мысли и росла, подпитываемая желанием верить.

Королева всегда говорила ему, что «сильная вера способна совершать чудеса». Да, она прививала ему это с детства — если вместо «невозможно, не бывает» твердить «возможно» и «бывает», то жизнь сразу приобретает новые краски. Позднее, повзрослев, принц понял, что в этом неоднозначном тяжёлом мире вера и надежда связаны и неотделимы, как канат и якорь. Веру нельзя подвергать сомнению, в ней нужно просто жить.

По прошествии нескольких дней принца всё не отпускал короткий, брошенный синевласым парнем ответ на его вопрос.

— «Кто ты?»

— «Дракон».

Почему он сказал именно так, отодвинув ещё дюжину вариантов для иного ответа? Неужели, нашёлся человек, который верит в это точно так же, как принц? А может он знал и видел гораздо больше? Этот вопрос мешал Чимину засыпать, есть и просто существовать.

— Ваша милость, — раздосадованно буркнул Хосок, взгромоздив толстую книгу на пыльный стол, тем самым заставив принца чихнуть. — Хватит витать в облаках, в самом деле. До вечернего колокола осталось всего ничего, а мы и половину не вычитали.

— Извините, — промямлил принц, почесав раскрасневшийся нос и сложив руки на столешнице. — Я задумался.

Хосок вздохнул и даже не поморщился от пыли, поскольку давно привык, ведь проводил большую часть своего времени в стенах библиотеки. Не то чтобы он был зол или раздражён, скорее, казался уставшим.

— И о чём же? — помассировав переносицу, спросил учитель.

— Могу я взять несколько книг о растениях в свои покои? — осторожно поинтересовался Чимин, подозрительно отводя глаза в сторону.

— Для чего? Вы же спокойно можете прочесть их здесь, — чуть потупив взгляд, учитель громко захлопнул большую книгу о развитии и образовании Уотердипа как королевства. — Вы же знаете, что Его Величество запретил Вам таскать книги из библиотеки в покои. Откуда такая нужда?

— Да, помню я, помню, — принц почесал затылок, задев серебряный обруч, отчего украшение сползло набок. — Просто… Дело в том, что…

На несколько секунд сомнения заполонили чиминово сознание, когда он поднял глаза и лицезрел на себе проницательный взгляд своего учителя. Принц вдруг ощутил, что его сомнения — это его же предатели. Они вечно заставляют его терять то, что он, возможно, мог бы получить, если бы не боялся попробовать. Чимин будто толкается на одном месте, копошится в страхе осуждения или же наказания. Ему это слишком надоело.

— Дело в том, учитель… — начал было говорить принц, но в горле встал хриплый ком, и Пак, кашлянув, продолжил: — Дело в том, что ночью я уходил из дворца и…

— Чего? — распахнул глаза мужчина, невольно дёрнув рукой и смахнув со стола чернильницу. Та глухо ударилась о каменный пол, усеяв его брызгами чёрных капель. — Вы… Что?

— Не кричите так, прошу, — виновато опустил принц голову, снизив звучание собственного трясущегося голоса. — Я просто… Мне было интересно посмотреть на мир вне замка, я не… — Чимину было тяжело говорить, когда он ощущал на себе прожигающий взгляд учителя. — Как я могу быть принцем, если не видел жизни? Мне было интересно взглянуть, как цветут растения, почувствовать, как дует ветер, разве я виноват в этом? Разве моя вина в том, что я заточён в этом дворце, как птица в клетке?

— Милорд…

— Разве я виноват, что хочу чувствовать себя человеком? — Чимин поднял стеклянный взгляд, а его грудную клетку обдало теплом, когда вместо осуждения или злости он увидел лишь сочувствие и… Понимание?

— Милорд, — повторил Хосок, опустив брови и потянувшись к чиминовой ладони. Принц даже не заметил, как с силой сжал в ладони кусок пергамента, на котором делал записи. — Я не собираюсь никому ничего говорить, потому что это обернётся для Вас очень серьёзным наказанием, — напряжённо выдохнул мужчина, тщательно подбирая слова, дабы не вывести принца на слёзы. — Я дал королеве слово, что буду приглядывать за Вами и сделаю всё, чтобы защитить, но… — учитель сделал томительную паузу, накрыв чиминову ладонь своей. — Но Вы подвергаете себя такой опасности, что я не могу…

— Нет, — дёрнулся Чимин, воодушевившись словами о матери. — Вовсе нет, я максимально осторожен, честное слово, я… — его глаза невольно забегали в поиске мыслей. — Я скрываю волосы и… И сапоги тоже другие надеваю… То есть, я не подвергаю себя опасности, честно-честно, никто меня не видит и не слышит, я…

— Господин, — губы Хосока растянулись в едва заметной улыбке, а в уголках глаз появились морщинки, давая принцу понять, что он окончательно сменил гнев на милость. Ведь столь сумбурное невинное оправдание своих деяний уносило Хосока на несколько лет назад, когда Чимина можно было удивить огромной книгой или историей о накерах. Учитель грустно улыбнулся и медленно похлопал парня по ладони.

— Так уж и быть, — сдался он под напором эмоций, заприметив сияние надежды в юношеских глазах. Было там что-то ещё, помимо желания покинуть дворец и прогуляться по городу. В глазах юноши сияли чувства и интерес, какая-то интрига и… Страх? Там стоял звон ключей от тайны. Принц действительно боялся, но чего ему бояться, если нечего скрывать? Будто в том месте, куда он ходил, его что-то ждало. Или кто-то? Эта мысль на мгновенье проскочила в сознании Хосока до того, как он продолжил говорить:

— Если Вы пообещаете мне, что будете максимально осторожным, я…

Учитель не успел договорить, когда принц подскочил на месте и, потянувшись через стол, крепко обнял мужчину, закрывая глаза. Хосок некоторое время держал ладони в воздухе и сомневался, имеет ли он хоть малейшее право ответить тем же, ведь несмотря ни на что перед ним находился принц. Но через мгновенье руки уже сами потянулись к плечами, чтобы обнять мальчишку в ответ, а по лицу безвольно растеклась улыбка.

***

За ужином как обычно кусок в горло не лез. После скучнейшей вечерней трапезы, на которой все разговоры и беседы крутились лишь вокруг женитьбы младшего принца на принцессе Ферелдена, Чимин решил посетить покои младшей сестры. В какой-то момент ему показалось, что он слишком сильно соскучился по принцессе Сончан, поскольку из-за большого количества придворных, нянечек и слуг им редко удавалось остаться наедине.

Тихо постучавшись в массивную дверь, принц покосился на хладнокровно несущего свою службу стражника. Услышав ответ, он вошёл в большие покои, оглядываясь по сторонам. В камине потрескивал огонь. Одна из нянечек заплетала серые волосы девочки, сидящей на кровати, в косу. Всюду шныряли служанки: кто прибирал разбросанные игрушки, кто подготавливал платья, кто приводил в порядок туалетный столик. Несколько пар глаз устремили взгляды в сторону принца, вызвав некоторое напряжение.

— Оставьте нас, — отстраненно приказал принц, после чего лица нянечек и служанок окрасились недоумением. Но холодный тон юноши быстро выжег сомнения и девушки, впопыхах подобрав длинные юбки, поспешно покинули комнату.

Broods — Sleep Baby Sleep

— Чимин? — улыбнулась девочка, развернувшись к брату и залезая на перину с ногами. На ней была надета шёлковая тёмно-серая сорочка с огромным количеством рюш, а волосы аккуратно заплетены в косу; принцессу подготавливали ко сну. — Хорошо, что ты их прогнал. Они мне так надоели, — покачала Сончан головой и поморщила нос. В такие моменты она очень сильно напоминала Чимину их мать.

— Надеюсь, ты не слишком их мучаешь своими капризами, — улыбнулся принц, присаживаясь на край перины. — Тебя же хлебом не корми…

— Это они меня мучают со своими наказами! Сегодня утром я так сильно хотела яблоко в карамели, а они мне не давали, — надулась принцесса, сложив руки на груди. — Ну я им и говорю: «Вы вообще няньки или кто? Я просто хочу яблоко, а не куклу из золота». Так они были готовы найти мне золотую куклу, чем дать съесть яблоко.

Принц ещё шире улыбнулся, невольно вспоминая наливные красные яблоки. Ему вдруг невыносимо захотелось принести их сестре и застать удивление на её лице, потому что таких вкусных яблок нет больше нигде в королевстве. Он потянулся к лицу девочки, аккуратно заправив серую прядь, что выбилась из косы, за ухо, и несильно щёлкнул пальцами по лбу. Сончан пуще прежнего надулась, возмущённо нахмурившись и схватившись за лоб ладонью.

— А это ещё за что? — проворчала она, потянувшись к лицу брата, чтобы проделать то же самое.

Чимин ловко увернулся от маленькой руки, захохотав и повалив возмущённую девчонку на перину. Он начал щекотать сестру, на что та закатилась заливистым детским смехом и начала кататься по толстому белому одеялу, дабы избежать мучений.

— П-прекрати, — задыхалась Сончан, ударяя принца по рукам и извиваясь, словно уж. — Ч-чимин-и…

Плюхнувшись рядом с принцессой, Чимин не переставал посмеиваться, понимая, как сильно ему не хватало общества младшей сестры. До смерти матери они были довольно близки, проводили много времени вместе, гуляли по садам, дурачились, играли и учились. Сончан заметно переменилась после ухода королевы из жизни. Стала слишком отрешённой от придворных детей, замкнулась в себе и не подпускала никого близко. Чимин переживал это горе по-своему, а маленькая девочка, не понимающая, куда вдруг подевалась её мама, чуть иначе. Лёжа на большой перине и глядя на потолок, Чимин ненадолго задумался.

— Помнишь, что говорила нам мама? — тихо нарушил он тишину, в страхе получить в ответ лишь молчание. Девочка лежала рядом, их плечи едва соприкасались, но они были достаточно близко для того, чтобы принц смог услышать неровный беспокойный вдох.

— Она много чего говорила, — после затяжной паузы ответила Сончан. — Я забываю, оно куда-то пропадает из головы…

— О власти, — по потолку гуляли блики горящих свечей, привлекая внимание Чимина. — Что она говорила об этом, когда ты не хотела слушать нянечек?

Принцесса вновь замолчала, закрыв глаза и будто перебирая в своей голове воспоминания. А их было предостаточно. У всех есть навязчивые воспоминания, слишком важные, чтобы просто уйти. Бывает так, что воспоминания возвращаются снова и снова, и приходится делать всё, чтобы сбежать от них. Чимин не уверен, знакомо ли это его сестре, бежит ли она от своих воспоминаний? Или они теплятся где-то в самом тёмном и дальнем углу, как у него?

— Лучше быть слугой хорошего человека, чем править вместе с плохим, — едва слышно проговорила Сончан, прикрывая глаза и сладко зевая. — Так она всегда говорила.

— Да, именно так, — удовлетворённый ответом, принц уподобился сестре и прикрыл глаза, нащупывая маленькую ладонь на одеяле и крепко сжимая своей. Он мог бы рассказать ей какую-нибудь сказку, чтобы та заснула, но принцесса имела иной склад ума. Она не была похожа на придворных детей, которых интересовали только сладости и игрушки. — Она часто говорила, что власть — это самая заразная болезнь на свете и сильнее всего уродует людей.

В покоях повисла желанная, наполненная сонливой тоской тишина. Такой тёплой тоской, когда жаждешь чего-то, но сам не знаешь чего. Оно существует, это желанное и неизведанное, но его не высказать какими-то словами. Разве что безмолвием.

— Я так скучаю по ней, — прошептала себе под нос Сончан, начиная дремать. — Так сильно скучаю…

И Чимин скучает. Это единственное объяснение его необузданной тяги к воспоминаниям, которые не помогают даже со временем. Можно только смириться, стараться скучать всё тише и тише в надежде когда-нибудь научиться просто помнить, а не жить воспоминаниями.

— Я тоже, — тихо ответил принц, поднимаясь с перины и оставляя на лбу сестры мягкий едва уловимый поцелуй. — Но она всегда рядом с нами.