Стены подвала, отделанные тёмным дубом, поглощали свет единственной лампы, оставляя углы тонуть в густой темноте. Ольга сидела на кровати с балдахином из тяжёлого бархата, её пальцы бесцельно скользили по вышитым золотом инициалам «К.М.» на подушке. Воздух был пропитан запахом старого дерева и ладана — будто это склеп, а не комната. На столе из чёрного мрамора, привинченного к полу, стоял серебряный чайник, фарфоровая посуда с недоеденными трюфелями и ваза с увядающими орхидеями. Роскошь здесь притворялась утешением, но толстые решётки на единственном окне под потолком напоминали: это клетка.
Её левая рука была прикована к кованому изголовью цепью, обёрнутой в шелк. Кирилл позаботился, чтобы металл не натирал кожу, как будто забота могла скрасить плен. Ольга дёрнула цепь, слушая, как звон
