Твой последний кошмар

Глава 2

***

Доверие легко потерять.

Но настоящее зло — оно умеет ждать, пока ты снова поверишь.

***

Май.

Но в Миннесоте май — это просто красивое слово, которое по факту означает «апрель, но чуть чище».

Я иду по кампусу, зябко прижимая руки к бокам. На мне толстовка, но ветер всё равно ухитряется пробраться под ткань, ударить в шею, в ключицы, словно специально проверяет: а точно ли ты проснулась?

Асфальт ещё мокрый после ночной росы. Трава влажная, в некоторых местах почти блестит — как будто природа намекает: «да, технически скоро лето, но не надейся».

Я втягиваю голову в капюшон. Настоящий эффект черепахи. Если бы я могла полностью спрятаться внутрь, я бы спряталась.

Люди проходят мимо — быстро, шумно, энергично. А я... просто иду. Слышу шум листвы над собой. Чувствую запах утреннего кофе от кого-то, кто прошёл рядом. И в голове — странная пустота. Та самая, которая появляется, когда слишком рано утром и слишком мало сна.

Я поднимаю взгляд на здание колледжа. Большое, скучное, серое — как будто специально построено таким, чтобы никто не ожидал от него ничего вдохновляющего. Я уже собираюсь подняться по ступенькам...

Как вдруг:

— Элли!

Моё имя звучит так громко, будто ударилось о стены и вернулось эхом.

Я останавливаюсь.

Не сразу понимаю, что это ко мне.

Некоторые люди оборачиваются, а я — как будто нет. Внутри на секунду всё зависает.

И только потом доходит.

Знакомый голос.

Знакомый тон.

Я медленно поворачиваю голову.

И вижу его.

Джейсон стоит чуть в стороне, возле той самой скамейки, где вечно собираются первокурсники. Он выглядит так, будто случайно очутился здесь сам, хотя я знаю — ничего случайного в его появлении нет.

Он поднимает руку, будто боится, что я опять проигнорирую. На лице — что-то странное. Не раздражение. Не наглость. И даже не его фирменное «я всё ещё уверен, что ты без меня скучаешь».

Нет.

Там лёгкая растерянность. И, может быть... вина?

Тяжело понять.

«Боже...» — думаю я, — «только не сейчас».

Он делает пару шагов ко мне.

Я стою на месте.

Просто смотрю.

И всё, что внутри — это смесь холодного ветра и желания развернуться и сделать вид, что я не расслышала.

Но я не ухожу.

Я стою.

Потому что так проще, чем объяснять кому-то, почему ты не хочешь разговоров.

Джейсон останавливается в двух метрах.

Не подходит слишком близко, как раньше.

И это тоже странно.

— Элли... — говорит он уже тише. — Наконец-то ты...

Я чуть приподнимаю брови, не произнося ни слова. И он видит. Он прекрасно видит, что я не собираюсь облегчать ему задачу.

Секунда.

Две.

Он сглатывает.

А внутри меня всё ещё только одна мысль:

Май. Холодно. И я не хочу этого разговора.

— Элли... — он делает вдох, выдох, — ну хватит уже дуться. Две недели? Серьёзно?

Я медленно поднимаю бровь, будто он сейчас сказал что-то потрясающе глупое.

А он и сказал.

— Дуться? — повторяю тихо. — Ты это так называешь?

Он морщится, будто ищет слова.

— Ну... да. Ты же игноришь меня. Уже две недели.

Я чуть улыбаюсь уголком губ, но улыбка выходит холодная, как миннесотский май.

— Джейсон... — говорю спокойно. — Ты правда удивлён? После того, как ты в баре засунул язык той официантке?

Его лицо вздрагивает.

Вот это я понимаю — попадание.

— Это было... — он запинается, — недоразумение.

— Ага, — я киваю. — Твоё любимое слово. Как и всё, что ты делаешь.

Он подаётся ближе, но всё ещё держит дистанцию — странно, непривычно.

— Элли... перестань. Мы можем нормально поговорить?

Я выдыхаю. Я не хочу разговаривать. Я хочу пить горячий кофе и сидеть в аудитории с видом на сосны. А не вот это.

— Хорошо, — говорю я. — Давай поговорим. С чего начнём? С того, почему ты звонил мне в четыре утра? Это вообще нормально? Люди спят в четыре утра, если ты не заметил.

Он втягивает воздух, будто собирается с духом.

— Вообще-то... я переживал.

Я моргаю.

Потом хмыкаю.

— Серьёзно? Переживал? Что, проснулся и понял, что официантка не отвечает тебе взаимностью?

Он закатывает глаза так драматично, что я почти слышу хруст.

— Элли, ну хватит...

— Хватит так хватит, — говорю я, уже разворачиваясь. — Разговор окончен.

Я делаю пару шагов — и вдруг слышу то, что заставляет меня остановиться.

— Вообще-то... сегодня ночью нашли тело девушки.

Я поворачиваюсь на автомате.

Медленно.

— В смысле? — спрашиваю я. — Опять?

Он кивает. Ветер задевает его волосы, и он выглядит так... растерянно, что мне становится немного холоднее, чем было до этого.

— Да. Уже четвёртая за месяц.

Меня будто пронзает короткой ледяной волной.

Четвёртая.

Чёрт.

— Элли... — он делает шаг назад, будто даёт мне пространство. — Она училась в нашем колледже.

Я не сразу понимаю смысл.

Он доходит кусками, как медленно загружающийся файл.

— Что? — спрашиваю я, уже без иронии. — Из... нашего?

— Да. — Он говорит тихо. — И... всё так же, как в прошлые разы. — Он смотрит мне прямо в глаза. — Опять красная лента. На запястьях.

Я смотрю на него всего пару секунд. Этого вполне хватает, чтобы почувствовать, как внутри что-то смещается.

Не обрушивается — нет.

Просто холодное, маленькое, неприятное движение под рёбрами.

— Это ужасно, Джейсон, — говорю я ровно. — Правда. Но мне на пару.

Он будто не сразу понимает, что я решила закончить разговор. На его лице появляется то самое выражение, когда он готов спорить, удерживать, переубеждать.

— Элли...

Он поднимает руку — не резко, просто жест, будто хочет коснуться моего плеча или хотя бы остановить меня движением.

Но я уже знаю эти жесты, знаю их последствия.

И знаю, как часто они превращаются в манипуляции.

Я делаю шаг назад.

Небольшой, но очень чёткий.

Он замирает. Его рука повисает в воздухе, потом медленно опускается.

— Скажи мне, — он смотрит на меня в упор, — что мне сделать, чтобы ты... простила меня?

У меня внутри всё сжимается.

Не от боли.

От усталости.

Я смотрю на него.

Холодно. Спокойно.

Так, как смотрят на человека, который не понял очевидного.

А очевидное в том, что я больше не хочу его рядом. Не хочу разговоров, объяснений, попыток «вернуть». Не хочу снова проваливаться в те же грабли, только потому что он решил, что готов извиниться.

— Джейсон, — произношу я тихо, но твёрдо. — Ты не можешь это исправить. И не должен. Потому что я не хочу.

Он открывает рот, но я не даю ему продолжить.

— Мне пора, — говорю я и разворачиваюсь.

Я толкаю дверь корпуса.

Она открывается медленно, с мягким скрипом, и на меня тут же вываливается тёплый запах коридора — кофе, дешёвого мыла и приглушённых голосов студентов.

Я делаю шаг внутрь.

Один.

Второй.

И ровно в тот момент, когда дверь почти закрывается за моей спиной, слышу его голос:

— Ты всё равно меня простишь! — кричит он. — Ты же не можешь без меня, Элли!

Дверь медленно захлопывается — глухо, словно ставит точку.

Я выдыхаю и медленно иду вперёд по коридору.

Не могу без него?

Смешно.

Я качаю головой, поправляю капюшон.

Если я чего и не могу, так это продолжать слушать его бред.